Леди исчезают

Юлия Яковлева

Когда заходит речь о первых леди, я прямо-таки вижу одну, но славную картинку. Почти пятьдесят лет назад мир обошла совершенно гоголевского вида фотография встречи цивилизаций. Ни до, ни после официальной хронике, жанру пугливому и насквозь регламентированному, не удавалось столь непринужденно достичь вершин гротеска. На фото был запечатлен советско-американский женсовет: Жаклин Кеннеди со свитой принимала Нину Хрущеву. На тщательно подкрашенных лицах американской делегации, где-то в области выщипанных бровей навеки застыло выражение "оба-на!", еле сдерживаемое протокольными щучьими улыбками.

Худощавые дамы в шляпках и перчатках, на Жаклин — туалет от Олега Кассини. В центре капиталистических акул — как надежная мягкая скала или поролоновая статуя богини плодородия Деметры — Нина Хрущева в ситцевом халатике, стянутом на огромной груди и гордом животе, давшем жизнь большой семье. Седеющие волосы собраны в не слишком опрятный узел. Несмотря на интерьер вокруг, кажется, что волосы Нины треплет свежий колхозный ветер. На ее большом приятном лице добродушно написано "подавитесь".

И только сейчас мне стало ясно, что между Ниной и Жаклин нет, по сути, никакой разницы. И говорит эта легендарная фотография только лишь о том, что любую женщину можно приодеть и причесать. Вот что сделали первые леди с миром за несколько последних лет.

Все началось с Шери Блэр в 2005-м. Когда ее муж Тони отправился с первым официальным визитом в Москву, мир смог посмотреть на семимесячную беременность Шери в разнообразных официальных нарядах. Веское во всех смыслах доказательство, что премьер-министр Великобритании спит со своей женой. И в этом было что-то такое странное, как будто заговорила лошадь. Ведь понятно же любому, что официальные лица не могут размножаться. Они появляются сразу готовыми, с должностью, авторучкой, а также женой, детьми и собакой на случай официальной фотосъемки в неофициальной обстановке. А потом Шери потребовала от мужа, чтобы он взял декретный отпуск по уходу за младенцем. Газеты чуть не захлебнулись, рекламщики быстро сделали выводы. Беременный живот разной степени тяжести стал самым модным аксессуаром сезона в Великобритании. Тони Блэр покорно ушел в отпуск по уходу за младенцем.

Поветрие быстро добралось до континента. Следующий ход сделала Вероника Ларио в 2007 году. Ее муж Берлускони тоже выставлял напоказ свою способность размножаться, несколько удивительную и все еще непривычную для официального лица, но делал это вне семейного гнезда. Вероника сперва заставила его письменно извиниться в центральной прессе, поскольку "не получила извинений в приватном порядке". Муж извинился, но выводов не сделал. И его пришлось бросить совсем. Дело лишь за небольшими имущественными деталями. А так премьер-министр Италии — без пяти минут перспективный холостяк за семьдесят, но без жилищных проблем.

Статус брошенки получил и президент Франции Никола Саркози. В 2005 году его жена Сесилия уже один раз любила другого мужчину и собирала чемоданы. Потом год честно пыталась починить прежний брак, а потом сообщила французам, что голосовали они за одного человека, а не за пару, так что до свидания. И ушла совсем. Публике не пришлось долго удивляться своему одинокому президенту: его подобрала, отряхнула и взяла себе красавица Карла Бруни.

Странно, что кто-то в эти несколько лет еще продолжал ходить в кино и покупать телесериалы — действительность явно отбивала себе право на острый сюжет в простенькой, но действенной аранжировке "а он ей... а она ему... а она ей...". Зрители только и успевали поворачивать головы, как на теннисном матче: Сесилия и Карла явно схватились за звание той, кто на свете всех милее ("Ненавижу быть в центре внимания",— рассказывала Сесилия в тысяче каком-нибудь интервью, брюки "Ив Сен-Лоран", жакет "Шанель"), кто быстрее напишет книжку мемуаров или хотя бы снова выйдет замуж. С перевесом в несколько недель победила Карла. Теперь они с мужем тоже вот-вот размножатся. Карла увлеченно демонстрирует новые элегантные модели для беременных, притворяясь, что это съемка для протокола.

И только Мишель Обама все еще держится. Заставляя, однако, скорее задуматься над вопросом "надолго ли?", чем приближая к ответу на другой: "что все это, черт побери, значит?".

Жаклин Кеннеди и Нина Хрущева были всего лишь Первыми Домохозяйками своей страны. Достаточно посмотреть знаменитую экскурсию по обновленному Белому дому, в которой Жаклин своим ужасно неприятным голосом советует стране, как обуютить квадратные метры. И если Нина Хрущева по телевизору не учила Советский Союз варить настоящий украинский борщ и лепить вареники, то это просто потому, что домохозяйки СССР вообще не особо лезли вперед, а продвигались больше боком, по профсоюзной линии.

Нет, традиция, конечно, не умерла. Она жива, мощна и весело шевелит листьями. Вбейте в поисковик "главы государств обсудили...", сравните с "первые леди обсудили..." и убедитесь, что интересы первых дам по-прежнему огорожены викторианским треугольником Кухни (как накормить детей Африки), Церкви (в виде храма культуры, как правило) и Детей (накормить детей Африки еще раз). Среди них, разумеется, по гендерным причинам не видно мужа немецкого канцлера Ангелы Меркель, поэтому кажется, что он тихо сидит в светелке и вышивает крестиком.

Но некоторые уже нетерпеливо выпрыгивают поверх флажков.

Возраст потому что, знаете ли.

На момент эпохальной встречи Жаклин Кеннеди была куда моложе Нины Хрущевой, но это не меняло ничего. Высший пост мужа-политика был венцом карьеры, к которой осторожно ползли (или, как Кеннеди, бежали) всю жизнь. А конец президентского срока — финишной лентой, за которой начиналась жизнь загробная, даже если дело не кончилось, как у Кеннеди, пулей. Потому что больше и выше не случится уже ничего. Кончен бал, погасли свечи, госпожа президентша превращается во всесоюзную пенсионерку. Или простую светскую женщину. И то сказать: не считая Джона Кеннеди, политика всегда была уделом седовласых старцев. К которым прилагались ровесницы-супруги, с аккуратно подкрашенной сединой, ибо прочный солидный брак был своего рода социальным экзаменом на будущее символическое бракосочетание президента со страной. Сегодня изменил жене — завтра изменит родине.

А потом европейская жизнь сильно поменялась. Человек около тридцати спокойно идет на свою первую работу — никто не назовет его недорослем. К сорока заводит первых детей — женщин больше не называют старородящими: Шери Блэр обзавелась младенцем в 46, беременной Карле Бруни 44. Синьора Берлускони бросила мужа в 52. Мадам Саркози — в 50. Их сверстницы в прошлом, несомненно, не сделали бы ничего подобного, подкрепляясь мыслью — "сколько там осталось, можно и потерпеть".

Так и видишь Жаклин Кеннеди и Нину Хрущеву в наши дни.

Под вспышками фотокамер они долго позируют на ступенях большого универмага, заботливо проверенного накануне ФСБ и ФБР, теперь он чист. По гулким пустым залам они бредут в обувной отдел: Жаклин помогает выбрать Нине туфли-лодочки. Нина знает, что Джон изменяет Жаклин с Мэрилин и что не стоит этого терпеть. "Ты еще молодая баба",— напоминает Нина на своем плохом английском как бы невпопад. Они покупают у потеющей от волнения продавщицы лоферы от Marc Jacobs. Снова позируют на ступенях. Потом Кеннеди разводятся так стремительно, что пресса не успевает их как следует оттрепать; дети остаются с Жаклин, которая снова выходит замуж за богатого бизнесмена из Греции. Вскоре она снова беременна. Джона видят в компании Мэрилин, она, кажется, беременна тоже. Джон уверенно идет на второй президентский срок. Нина Хрущева по-прежнему не носит туфли на каблуках. Ее наряды по-прежнему мелькают в рубриках светских казусов, а также самых смешных снимков недели; она лидирует во всех хит-парадах плохо одетых женщин, часто обгоняя даже английскую королеву. Но это и не важно.

Не с вещами ведь жить, а с человеком.