Получив в 1991 году статус самостоятельного юридического лица, Русская Православная Церковь (РПЦ) окончательно вышла из-под государственного контроля (в СССР, несмотря на восстановление патриаршества, она подчинялась Совету по делам религий). Однако полностью отделить себя от светских дел сочла невыгодным и прошла все перипетии хозяйствования новой экономической эпохи. Накопив средства, РПЦ накапливает сейчас опыт формирования церковного холдинга. За ним, вероятно, последуют инвестиционные программы. Прежде всего РПЦ на данном этапе интересует российский агропромышленный комплекс.
Скудная жертва
Вместе с реальной свободой РПЦ в начале 1990-х годов получила и вполне реальное хозяйство. Мало какой другой институт в России переживает в постсоветское время столь бурный рост. В одной лишь Москве количество приходов увеличилось с 1991 года в пять раз. Число монастырей, возвратившихся в собственность церкви за эти годы, выросло в 10 раз, а число приходов в целом по России достигло 45 тысяч. С материальной и организационной точки зрения церковь оказалась не готова к такому росту. На все приходы не хватает грамотных священников. А низкая зарплата (первоначально в пять-шесть раз ниже среднероссийской) породила и утечку профессионалов в места более доходные. На издательскую деятельность, стремительно растущие международные связи и противодействие конкурентам православию денег не хватало.
Надежды на финансовую поддержку из-за рубежа быстро развеялись. В самой же России платежеспособность основной массы прихожан (70% приходов находится в сельской местности) резко упала. "Жертва скудеет," — такова была официальная оценка этого традиционного способа мобилизации финансовых ресурсов. Перед РПЦ встала задача научиться самостоятельно зарабатывать.
Впрочем, выход из финансовых тисков скоро наметился. Уже в 1992 году несколько представителей российского бизнеса (наиболее известным среди которых был Инкомбанк) на специальном благотворительном вечере собрали 10 млн рублей стартового капитала, предназначенного для предпринимательской деятельности под эгидой церкви. Дальнейшие действия координировал мозговой центр РПЦ — Отдел внешних церковных сношений (ОВЦС) во главе со "звездой" епископата митрополитом Кириллом.
Доходы
Церковный бизнес привлекателен отсутствием налога на прибыль, которой формально церковные предприятия не имеют, существуя как некоммерческие предприятия. Имеется лишь доход, с которого РПЦ налоги не платит. Любая копейка, заработанная под крышей церкви, автоматически проходит через баланс и расчетные счета ОВЦС, обретая тем самым свой вненалоговый статус. Деньги от всех операций находятся в российских банках и контролируются самой церковью. Одновременно такая система гарантирует церкви полный контроль над подведомственным бизнесом, равно как и возможность изъятия части средств из оборота на церковные нужды.
Удачным проектом владыки Кирилла стало многопрофильное объединение "Церковный благотворительный центр 'Ника'", образованное в 1992 году и возглавляемое с тех пор генеральным директором Сергеем Филипповым. Имея официальный статус закрытого акционерного общества (в 1996 году перерегистрирована как некоммерческая организация), "Ника" инициировала новый этап в российском церковном бизнесе. До сих пор производственный комплекс в подмосковном Софрино обслуживал сугубо церковные нужды. "Ника", управляя 100-процентной церковной собственностью, занялась делами светскими.
Первоначальный капитал был пущен в быстроокупаемые торгово-закупочные операции. "Ника" активно перепродавала товары (их список состоял из 30 страниц) — от мыла и конфет до одежды и обуви — в те российские регионы, с которыми у РПЦ установились тесные отношения. Наиболее интенсивные грузопотоки шли в Тверскую и Курскую области, а также республику Марий Эл. Местный бизнес в тогдашней коммерческой стихии устраивали солидность партнера и отсутствие посредников, "Нику" — заработки. С марта 1993 года она стала ежемесячно передавать в ОВЦС доход в $2-3 тыс. Таковы официальные цифры.
Первые серьезные инвестиции были сделаны два года спустя в одну из московских АЗС. Инвестировав в 1994 году 1 млрд рублей церковных денег, "Ника" через полтора года утроила капитал и вышла из заправочного бизнеса.
Церковный бюджет пополняли доходы и от оптовой торговли растительным маслом, присылаемым по "православным" ценам греческой православной общиной. А также от реализации по специальному соглашению с правительством зарубежной гуманитарной помощи. Организаторы делали ставку не только на кофе с конфетами. Эффективными оказались вложения в минипекарни, приобретаемые на средства от продажи гуманитарной помощи. Этот вид бизнеса оказался для церкви идеологически выигрышным. Он не только приносил прибыль, но и создавал какие-никакие рабочие места. Церковный устав благословляет не только культовую деятельность, но и социальную работу. Правда, не все усилия церкви на поприще предпринимательства укрепляли ее доброе имя.
Сигаретный бизнес, несмотря на полную легальность, едва не положил конец деятельности "Ники". Получив в 1995 году от правительственной комиссии по международной гуманитарной и технической помощи разрешение на беспошлинный ввоз сигарет с последующей реализацией, церковь заработала 2,5 млрд рублей. И хотя, как утверждает Филиппов, "сигаретные" деньги были целевыми — то есть немедленно распределились по различным епархиям на конкретные нужды, — это было не совсем удачное вложение капиталов. Московская налоговая служба выставила в итоге штрафные санкции на 98 млрд рублей.
"Ника" не была единственной структурой церкви, занимавшейся экспортно-импортными операциями. Статус спецэкспортера и импортные льготы имели другие образования РПЦ, о которых Ъ писал в прошлом году. По словам Сергея Филиппова, "Ника" никогда не просила статус спецэкспортера и никогда им не обладала, поскольку ОВЦС ставил перед ней другие задачи. Серьезными операциями на внешнем рынке в последние годы были только сделки по экспорту в Грецию тарной дощечки из осины и березы в обмен на цитрусовые (в 1994-95 гг.).
Церковные продукты
Церковный бизнес в лице "Ники" прошел те же этапы, что и российский бизнес в целом. С 1994 года к коммерческой деятельности присоединилось финансовая. Установив прямые связи с биржами, "Ника" пустила все временно свободные денежные ресурсы на операции с ГКО и зарабатывала до 180% годовых. Когда годовые упали до 70%, а на финансовом рынке стало не по силам тягаться с крупными коммерческими структурами, церковный компания стала поворачиваться к инвестиционному бизнесу.
Еще одна причина, побудившая бизнесменов переориентироваться на долгосрочные инвестиции, объясняется необходимостью удержать средства в бизнесе. Церковь авансирует "Нику", но периодически — и, как правило, неожиданно — требует деньги назад, отвлекая до 7-8 млрд рублей в год. Из финансовых операций деньги изъять легче, чем из основных фондов. Кроме того, банковскими кредитами, полученными под производство, распоряжаться гораздо проще, чем церковными деньгами.
Эксперимент начали в Шиловском районе Рязанской области. Выбор пал на небольшой сыроваренный завод "Ерахтурские сыры", который полностью бездействовал. Первоначально руководство района усмотрело в этом авантюру, справедливо считая дело явно убыточным. Опасались, что, свернув производство сыра, "Ника" займется розливом водки. Однако за 7 месяцев с мая 1996 года, когда митрополит Кирилл лично освятил новый вид церковного бизнеса, завод достиг окупаемости и принес 3,9 млрд рублей при 3,8 млрд вложений, сделанных "Никой".
Формула успеха предпринимательской деятельности "Ники" связана не только с тем, что церковная крыша помогла избежать значительной потери денежных ресурсов, делегировав своей структуре свободу от налога на прибыль. Прежде всего, она помогла избежать трат, необходимых для финансирования расходов на "безопасность". Пару раз завод посещала рязанская братва, однако покровительства церкви оказалось достаточно, чтобы требования оплатить "охрану" прекратились.
Еще одним преимуществом стала торговая марка церкви. На фоне наметившейся стабилизации потребительских предпочтений, когда импортное перестало автоматически быть синонимом качественного, торговая марка с использованием церковной символики позволяет товару найти свою потребительскую нишу. Сыр с церковными этикетками с удовольствием закупает Рязанское училище ВДВ, Тюмень и Находка. А замена этикетки с неуместным названием "Хитин" на "Церковный мед" позволила "Нике" продать весь запас меда местной пчелобазы за 1996 год.
Церковные инвестиции
Переход предприятия "Ерахтурские сыры" в церковную собственность — первый случай в России. Сейчас "Ника" организует там же целый холдинг, который предполагает получить кредиты на $15 млн сроком от 1 до 4 лет. Холдингу принадлежит 45% акций консервного завода (на паях с местной администрацией — 10%, и облпотребсоюзом — 45%) и семь землеотводов под автозаправки, которые переданы местными властями (76% акций отойдет РПЦ). В мае заработают две модульные АЗС, поставщиком которых будет Рязанский нефтеперерабатывающий завод. АЗС компенсируют нехватку оборотных средств.
Рязанский опыт оказался положительным — власти Калужской и Смоленской областей готовы ему последовать и передать "Нике" ряд молочных и мясоперерабатывающих заводов. Церковь уже договорилась со швейцарской фирмой Huber & Co об установке оборудования на условиях лизинга для производства мясопродуктов.
В ближайшее время "Ника" собирается закрепиться в московском регионе. Это придаст и хозяйственной деятельности, и доходам церкви уже иные масштабы. Если церкви удастся договориться с мэрией Москвы, то она будет достраивать здание несостоявшегося научного центра в Новых Черемушках. По окончании строительства "Ника" собирается заработать около $3 млн, продав свою долю.
Церковные бизнесмены не скрывают, что собираются диверсифицировать бизнес, однако детали программы не раскрывают, ссылаясь на коммерческую тайну.
МАРИНА Ъ-КАЛАШНИКОВА