На прошлой неделе Росстат подтвердил, что Россия добилась больших успехов в борьбе с безработицей по сравнению с кризисными временами. Обозреватель "Власти" Сергей Минаев обращает внимание на то, что успехи в значительной степени вызваны трудовой мобильностью.
В прошлое воскресенье на одной из московских улиц я обратил внимание на двух девушек. Они были одеты с явно провинциальным шиком. По их виду и поведению можно было судить, что они прибыли в Москву с целью ознакомиться с достопримечательностями столицы. Но все оказалось далеко не так. Одна из них извлекла из кармана мобильный телефон и, отвечая на звонок, сказала: "Я уже отправила один товарный состав из Москвы в Пермь, состав в Екатеринбург отправлю позже". Таким образом, она нашла в Москве работу и, несмотря на молодой возраст, вполне ответственную — связанную с организацией товарных потоков и требующую знания российской региональной специфики.
Случай этой девушки вполне может свидетельствовать о том, что восстановление занятости российских граждан после кризиса 2008-2009 годов действительно идет вполне успешно — гораздо успешнее, чем в ведущих индустриальных странах. В России в июне 2009 года, в разгар кризиса, количество безработных составляло 8,3% от экономически активного населения, а в июне нынешнего года — уже всего 6,1%. А в странах еврозоны в июне 2009 года безработных было 9,4%, а к июню 2011-го эта цифра увеличилась до 9,9%. При этом во Франции количество безработных выросло с 9,5% до 9,7% экономически активного населения, в Италии — с 7,2% до 8,%, в Греции — c 9,3% до 15,%. В США безработица также упорно не желает снижаться: в июне 2009 года ее уровень составлял 9,5%, сейчас почти столько же: 9,2% экономически активного населения.
Следует отметить, что во всех странах, в том числе и России, речь идет не о том, сколько людей зарегистрировано на бирже труда и получает пособие по безработице, а о количестве людей, являющихся безработными по методологии Международной организации труда,— то есть о тех, кто не имел работы или доходного занятия, искал работу в последние месяцы и готов был немедленно к ней приступить. При таком подходе оказывается, что если человек уже отчаялся найти работу или не готов к ней немедленно приступить, то он безработным не считается.
Безработных в России в августе нынешнего года оказалось 4,7 млн человек — то есть 6,1% (из них в учреждениях государственной службы занятости было зарегистрировано всего 1,3 млн человек, а пособие получали только 1,1 млн человек). Количество безработных при сложении с количеством занятых и дает понятие "экономически активное население". В России в августе численность экономически активного населения составила 76,7 млн человек, или 54% от общего населения страны. Для сравнения: в странах еврозоны число безработных составляло в июне нынешнего года 15,6 млн человек, а экономически активное население — 157,5 млн человек, то есть 48% от общего населения стран еврозоны.
Возникает вопрос, нельзя ли пример этой девушки считать свидетельством того, что послекризисное заметное увеличение занятости среди российских граждан достигнуто благодаря увеличению их трудовой мобильности. Может быть, там, откуда она приехала, рабочих мест после кризиса не прибавилось, а в Москве, напротив, их стало больше.
Статистические данные показывают, что это именно так и есть. В начале 2008-го, когда кризис Россию еще не затронул (в июле того года мировые цены на нефть достигли почти $150 за баррель), Росстатом было отмечено увеличение размеров межрегиональной трудовой миграции. По данным изучения населения по проблемам занятости, численность занятых, которые работали за пределами своего субъекта федерации, составила в среднем за 2008 год 1,6 млн человек, в отличие от 1 млн человек в 2007 году. В 2009-м, вследствие снижения общей потребности в рабочей силе и массового сокращения рабочих мест (уровень безработицы в России в первом квартале достигал 9,5%), объемы внутренней трудовой миграции уменьшились до 1,4 млн человек в среднем за год. В 2010 году количество российских граждан, выезжающих на работу за пределы своего субъекта федерации, вновь увеличилось. При этом если в январе-феврале 2010 года оно составляло 1,5 млн человек (2,4% численности занятого населения России), то начиная с марта 2010 года стало постепенно расти и к декабрю 2010 года достигло 2,3 млн человек, или 3,3% численности занятого населения страны. В среднем за 2010 год количество тех, кто работает за пределами своего субъекта, составило 1,8 млн человек, или 2,6% от общей численности занятого населения.
Лидерами по привлечению российских граждан из других регионов (и, соответственно, по общероссийскому повышению занятости) стали по состоянию на начало 2011 года Москва, Тюменская область, Московская область, Санкт-Петербург и Краснодарский край (см. график).
При этом, по данным Росстата, среди въезжающих на работу в Москву из других субъектов федерации 46% составляют жители Московской области, 28% — жители Республики Мордовия, Чувашской Республики, Брянской, Владимирской, Ивановской, Тамбовской, Тульской, Пензенской областей. Половина приезжающих на работу в Москву жителей других субъектов федерации работает в строительстве, торговле и на транспорте.
Одна треть приезжающих на работу в Тюменскую область (с автономными округами) — это жители Республики Башкортостан, еще одна треть — жители Республики Татарстан, Удмуртской Республики, Курганской, Свердловской и Омской областей. Из числа приезжающих на работу в Тюменскую область 46,4% заняты в добыче полезных ископаемых, около 27% — в строительстве.
От общего количества въезжающих на работу в Московскую область 24% составляют жители Москвы (то есть жители Подмосковья едут в Москву, а москвичи — в Подмосковье), около 49% — жители Чувашской Республики, Ивановской, Воронежской, Тверской, Калужской, Тульской, Нижегородской, Пензенской, Волгоградской областей. В Московской области одна треть приезжающих на работу из других субъектов работает в строительстве и 17% — в сфере торговли.
В составе приезжающих на работу в Санкт-Петербург около 73% — это жители Ленинградской области. Около 56% приезжающих работали в строительстве, торговле и на транспорте.
Москва традиционно осуществляла весьма значительный вклад в борьбу с российской безработицей, привлекая кадры из регионов. Вот что вспоминал поэт и писатель, москвич Иван Белоусов о Москве 1880-х годов: "Почти все или, по крайней мере, большинство населения Москвы не принадлежало к коренным москвичам, население составилось из пришлых людей; и вот эти пришельцы в Москву, умирая в ней, имели обыкновение завещать похоронить себя на кладбищах у тех застав, от которых дороги ведут на их родину, по которым они пришли в Москву".
Особую роль в XIX веке Москва играла в трудовой миграции молодых работников. Писатель Владимир Гиляровский отмечал: "Когда еще не было железных дорог, ребятишек привозили в Москву с попутчиками, на лошадях. Какой-нибудь родственник, живущий в Москве, также с попутчиком приезжал на побывку в деревню, одетый в чуйку, картуз с лаковым козырьком, сапоги с калошами, и на жилете — часы с шейной цепочкой.
Все его деревенские родные и знакомые восхищались, завидовали, слушая его рассказы о хорошей службе, о житье в Москве. Отец, имеющий сына десяти-двенадцати лет, упрашивал довезти его до Москвы к родственникам, в бани.
Снаряжают мальчонку чуть грамотного, дают ему две пары лаптей, казинетовую поддевку, две перемены домотканого белья и выхлопатывают паспорт, в котором приходилось прибавлять года, что стоило денег. В Москве мальчика доставляли к родственникам и землякам, служившим в какой-нибудь бане. Здесь его сперва стригут, моют, придают городской вид. Учение начинается с "географии". Первым делом показывают, где кабак и как в него проникать через задний ход, потом — где трактир, куда бегать за кипятком, где булочная. И вот будущий москвич вступает в свои права и обязанности".
Имеются данные и о том, из каких регионов прибывали в Москву кадры и какова была их профессиональная специализация. Белоусов рассказывает: "Ученики привозились в Москву из близлежащих к ней уездов и смежных губерний. У каждой местности были свои излюбленные ремесла или промыслы. Так, тверитяне доставляли учеников в сапожные мастерские; ярославцы отчасти тоже шли в сапожники, но большей частью в трактирщики и мелкие торговцы; рязанцы — в портные и картузники; владимирцы — в плотники и столяры".
Из какого региона прибыли встреченные мною девушки, я спросить постеснялся.
