Министр внутренних дел Чечни Казбек Махашев заявил на пресс-конференции в Грозном, что в случае продолжения кем-либо из журналистов прямых контактов с бандитами органы правопорядка республики будут вынуждены задерживать их и снимать показания. Так, по сообщению ИТАР-ТАСС, Махашев прокомментировал показанную в пятницу по ОРТ беседу с похищенными в Чечне корреспондентами российских СМИ Николаем Загнойко (ИТАР-ТАСС) и Юрием Архиповым ("Радио России").
Видеть заложников на телеэкране — шок для всякого нормального, эмоционально развитого человека. Когда "по ящику" показывают сотни захваченных в Буденновске плачущих женщин и детей, под дулами автоматов молящих с экрана о помощи, а вы ничем им помочь не можете, поскольку борьба с терроризмом предполагает не эмоциональное соучастие, а высокопрофессиональные действия спецслужб, то единственно возможная реакция — потянуться за валидолом. Именно прямая трансляция из буденновской больницы оправдала прошлым летом в глазах общественности Виктора Черномырдина, вступившего в диалог с Шамилем Басаевым. Премьер-министр принял тогда совершенно человеческое, всем понятное решение: у него была возможность действовать, и он действовал. У телезрителей такой возможности не было, и, помня лица буденновских заложников, вряд ли кто-то из них холодно рассуждал, может ли уважающий себя государственный деятель вести переговоры с бандитами.
До сих пор, правда, не ясно, чему больше способствовала прошлогодняя трансляция — успешному освобождению людей или славе Шамиля Басаева.
Чеченский министр Казбек Махашев расценивает действия корреспондента "Взгляда" Ильяса Богатырева, который попал к находящимся в заточении российским журналистам, как посредническую миссию, которая "вольно или невольно способствует похитителям людей в реализации преступных замыслов". Заявление Махашева кажется вполне обоснованным. Публичный показ страдающих в плену людей действительно на руку похитителям, поскольку он оказывает эмоциональное давление. Правда, не на тех, от кого реально зависит освобождение журналистов. Напрашивающиеся в таком случае вопросы — например, о том, как же вверенное Махашеву ведомство, круглосуточно, по его словам, ведущее розыск семерых пленных российских журналистов, никак не может достичь результатов, в то время как корреспонденту Богатыреву удалось поговорить с двумя из них — никто уже не задает. Ведь у большинства телезрителей свежо в памяти интервью Елены Масюк с Шамилем Басаевым, когда того усиленно разыскивали российские спецслужбы. Любому ясно, что связанные с похищениями журналистов действия спецслужб — это игра, ведущаяся по своим правилам. Но, становясь невольным свидетелем, а значит, в какой-то степени участником этой игры, зритель оказывается в дурацком положении.
Средства массовой информации, считающие трансляцию трагедий своим профессиональным долгом, постепенно приучают зрителей к нечувствительности. При постоянном столкновении с чужими страданиями, которым нет возможности помочь, нечувствительность вырабатывается неизбежно — действует рефлекс самозащиты.
С профессиональной точки зрения действия Ильяса Богатырева более чем успешны: ему удалось показать то, чего не удалось показать никому. С этической — сомнительны. Ведь трансляция беседы с пленными журналистами, уже два с половиной месяца ждущими освобождения, никакого реального облегчения их участи не предполагает.
ОТДЕЛ ОБЩЕСТВА
Мнения о трансляции ОРТ читайте также на стр. 16.