 |
Победу Воислава Коштуницы в первом туре выборов приветствовали политики, стоящие на диаметрально противоположных идеологических позициях. В том, что о приходе демократии в Сербию в один голос заявили лидеры Запада, ничего удивительного нет: Коштуница победил злейшего врага Запада — национал-коммуниста Милошевича. Но успех Коштуницы вдохновил на комплименты в его адрес и одного из лидеров российских коммунистов Геннадия Селезнева.
"В случае победы оппозиции в Югославии к власти придет человек, который знает, что натворил Запад в СРЮ, и который не позволит НАТО хозяйничать в своей стране,— заявил спикер Госдумы.— Если западные страны думают, что в результате победы, как они рассчитывают, "их кандидата" им будет легче, то я в этом сомневаюсь. Я не думаю, что он распахнет двери перед НАТО. Приходит фигура, которая, может быть, даже посложнее для Запада, чем фигура Милошевича".
До Коштуницы в Восточной Европе был только один лидер, которому в момент, когда он шел к власти, рукоплескали и западные демократы, и российские националисты с коммунистами. Это Владимир Путин. При совершенно очевидных различиях, между Путиным и Коштуницей много общего. Оба исповедуют принцип: партнерство с Западом — да, подчинение интересам Запада — нет. После российских выборов возник вопрос: "Кто вы, мистер Путин?" После ухода Слободана Милошевича в Европе неизбежно спросят: "Кто вы, мистер Коштуница?"
 |
Однако его "умеренный национализм" никогда не перерастал в этническую ненависть. Коштуница дружил с лидером боснийских сербов Радованом Караджичем, но никогда не поддерживал сербские полувоенные формирования, действовавшие в Боснии, а тем более никогда не оправдывал их зверств.
Десять лет Коштуница держался в тени лидеров сербской оппозиции Вука Драшковича и Зорана Джинджича. И именно это помогло ему стать нынешним летом первым номером в стане сербских демократов. Югославы устали не только от Слободана Милошевича, но и от его дежурных оппонентов Драшковича и Джинджича, которые всегда в самый ответственный момент шли на сделку с режимом. Коштуница же никогда на сделку с Милошевичем не шел — и сербы оценили это. Как и его "умеренный национализм".
С одной стороны, он — ярый антикоммунист и сторонник демократических преобразований, а с другой — умеренный антизападник. Он критикует политику Запада, и в первую очередь США, которые, по его мнению, способствовали сохранению власти Слободана Милошевича. "Западу выгодно, чтобы у власти в посткоммунистических странах находились люди, авторитарные во внутриполитическом плане и поддающиеся манипулированию в плане внешнеполитическом",— заявил Коштуница корреспонденту "Власти". Но в то же время он намерен в первую очередь нормализовать отношения Югославии с Западом, добиваться возвращения страны в ООН и другие международные организации. "Мы не будем ничьим протекторатом",— говорит он. Такую позицию разделяет подавляющее большинство сербов.
Запад привык иметь дело в посткоммунистических странах с двумя типами политиков. Первые — убежденные демократы (типа чешского лидера Вацлава Гавела). Они полностью разделяют западные ценности и ориентируют свои страны в сторону Евросоюза и НАТО. С ними практически никаких проблем у Запада не возникает, их относят к числу союзников. Второй тип — авторитарные правители (типа Слободана Милошевича). Свою политику они строят на противостоянии Западу. И Запад знает, как себя с ними вести,— объявляет их врагами демократии и вводит против них санкции.
Политики, выпадающие из этой схемы, ставят Запад в тупик. Но если при формировании западного подхода к президенту Путину с самого начала возобладал здоровый рационализм (лучше сотрудничать с лидером ядерной державы, чем ссориться с ним), то в отношении Коштуницы Западу будет непросто сформировать позицию. Впрочем, уже сегодня можно предположить, какой будет "Югославия Коштуницы".
Воислав Коштуница вряд ли последует совету Запада сдать своего нынешнего противника Слободана Милошевича Гаагскому трибуналу. Новый лидер сербских демократов против выдачи Милошевича трибуналу в Гааге. "Этот трибунал — политический, а не правовой институт",— объяснил он свою позицию корреспонденту "Власти". По мнению Коштуницы, борьба Запада с Милошевичем "абсолютно неискренна". Когда Милошевич был нужен западным странам (чтобы сдать хорватских сербов, надавить на сербов из Боснии), его называли фактором мира и стабильности на Балканах. Когда потребность в Милошевиче отпала, его стали называть военным преступником.
И тем не менее Коштуница постарается, чтобы Милошевич ушел из большой политики. Хотя левая коалиция, которую возглавляет Милошевич, получила вместе со своими союзниками большинство в югославском парламенте, новый сербский лидер наверняка сделает все, чтобы Милошевич не стал премьером. Ведь тогда противостояние в Югославии продолжится.
Коштуница постарается сохранить Югославию и не допустить отделения Черногории. "Убежден, что нам удастся найти приемлемое решение. Для этого нужна лишь добрая воля, а она у нас есть",— заявил он корреспонденту "Власти". Однако убедить черногорцев остаться в союзе с Сербией ему будет нелегко. "Я не думаю, что позиция Коштуницы в отношении Черногории намного отличается от подхода Милошевича",— заявил на прошлой неделе вице-премьер черногорского правительства Драгиша Бурзан. А сам Коштуница не раз говорил, что черногорские демократы повернулись спиной к сербской оппозиции, объявив о бойкоте выборов.
Однако в отличие от Милошевича Коштуница не станет грозить черногорцам введением чрезвычайного положения и применением силы. А это оставляет шанс для договоренности и сохранения Югославии. Хотя бы в форме конфедерации или на худой конец — югославского СНГ.
Еще сложнее предсказать подход Коштуницы к Косово. Сам он говорит так: "Международные силы KFOR, к сожалению, еще должны будут оставаться там определенное время. Как, впрочем, и миссия ООН. Стоит только уточнить ее мандат и назначить нового руководителя, менее авторитарного и меньше пекущегося о собственной славе, чем Бернар Кушнер. Но главное — следует наконец начать реальный диалог между сербами и албанцами. Навязанные решения не живут долго. Люди должны сами договориться и пойти на взаимные уступки".
Оппозиция обвинила режим Милошевича в том, что он приписал себе более 100 тыс. голосов косовских албанцев, которые вообще проигнорировали выборы. С точки зрения оппозиции, это нонсенс. Однако радикально настроенным албанцам Косово выгоднее была победа их злейшего врага Милошевича, а не "умеренного националиста" Коштуницы. Ведь сохрани Милошевич власть, шансы албанцев на достижение независимости Косово неизмеримо бы возросли — их борьбу с "белградским диктатором" поддержала бы вся Европа. Коштуница, считающий Косово "колыбелью сербов", тем не менее выступает за диалог с албанским большинством. Значит, с идеей независимости Косово албанцам придется распрощаться.
Но это все региональные проблемы. Ведущие мировые державы очень скоро начнет интересовать главный вопрос: где Коштуница видит место новой Югославии в Европе и мире. "Я буду проводить разумную и трезвую политику, не привязывая страну ни к Западу, ни к России",— говорит он.
Он спокойно критикует и Запад — за диктаторские замашки в отношении Югославии, и Россию — за нерешительность в признании победы югославских демократов. Он не станет в очередь у дверей НАТО, но и не будет предлагать Москве территории для военных баз. Он постарается, чтобы ни Россия, ни Запад не имели контрольного пакета в Югославии.
России и Западу еще предстоит сформировать свое отношение к "Югославии Коштуницы". Этот процесс будет длительным и трудным. Но уже сегодня ясно главное: из-за Коштуницы России и Западу не придется бодаться друг с другом. А в этом, наверное, и состоит основная цель их балканской политики. Только пока ни Россия, ни Запад не смеют в этом признаться.
ГЕННАДИЙ СЫСОЕВ, ОЛЕГ ЗОРИН