Съезд "Единой России" разрешил ключевую интригу российской политики. Действующий премьер Путин
заявил, что договоренность с президентом Дмитрием Медведевым была достигнута давно. Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов дал свою оценку событий в интервью ведущему "Коммерсантъ FM" Наилю Губаеву.
— Как Вы оцениваете последствия этой перестановки? Какими они будут?
— В краткосрочной перспективе, как говорят, это повышение устойчивости власти. Это ее консолидация, потому что ситуация, при которой формальный центр власти и реальный центр власти совпадают друг с другом в лице Путина, будущего президента, в этой ситуации власть более резистентная. Она способна проходить и через какие-то тяжелые испытания. Но при этом мера ответственности лично Путина и "Единой России" резко возрастает. Фактически он стягивает на себя ответственность за все, что происходит в стране. И делает это все в ситуации, когда мы входим в очередной виток глобального кризиса, который, несомненно, затронет Россию.
— Я правильно Вас понимаю, что теперь политическая фигура Дмитрия Медведева будет терять свой вес?
— Да. Я бы, в основном, говорил о том, что ту конструкцию власти, которая заявлена, уже не называл тандемом, правящим тандемом. Скорее, это возвращение к суперпрезидентской модели власти середины "нулевых" годов.
— Будет ли законодательно, как вы полагаете, оформлено какое-то перераспределение власти, обязанностей между премьером и президентом? Между правительством и президентом?
— Я бы не исключал какого-то оформления дополнительной роли парламента в формировании правительства. Вот эта тема партийного правительства — она прозвучала. Это тот элемент, знаете, прогресса институтов, который мы получили в ходе этой рокировки. Все-таки мы движемся к институту партийного правительства. Оно может формироваться как на основе какого-то договора, политической традиции, а может этот механизм быть закреплен в законах. Как будет, мне пока сложно сказать. Но было бы логично, конечно, формально закрепить большую роль парламента. И соответственно, побудившего парламентского большинства, партии парламентского большинства при формировании исполнительной власти.
— Вот Вы говорите, что это будет нельзя называть тандемом, но что эффективнее будет? Тандем или та структура, которая организуется в будущем.
— С точки зрения выживаемости власти, в общем, на мой взгляд, эффективнее четкая иерархическая структура. Потому что проблема с тандемом состояла в том, что он создавал ситуацию такого кадрового пата на уровне исполнительной власти. Когда любые серьезные перестановки, положим, на уровне федерального правительства, могли нарушить стабильность и баланс сил между президентом и премьер-министром. Когда лишний раз не брали на себя ответственность стороны этой властной конструкции. И здесь этой проблемы не будет, по меньшей мере. Поэтому двоевластие в тандеме как модель не была, на мой взгляд, слишком эффективной. И я всегда об этом говорил.
— Но это выживаемость власти. А вот что касается всей остальной страны, насколько эффективной будет конструкция с Владимиром Путином президентом? И Дмитрием Медведевым – премьером?
— А вот с точки зрения развития, с точки зрения будущего страны, здесь есть серьезный вызов, серьезный вопрос. Конечно, это концентрация власти, это стягивание полномочий, и это будет оправдано лишь в том случае, если удастся продемонстрировать какой-то новый уровень, новое качество эффективности перед лицом тех же самых кризисным процессов. И получится или нет, вопрос остается открытым, посмотрим. Но для того, чтобы получилось, на мой взгляд, Путин должен инициировать очень серьезные процессы трансформации и самотрансформации власти.
— Не прерывая беседы, я просто прочитаю. На новостной ленте пишут, что Медведев уверен: Путин одержит победу на президентских выборах. Как Вы оцениваете выступление Владимира Путина, которое было решено принять за предвыборную программу "Единой России"?
— Оно было амбициозным в смысле постановки целей. Он говорит о необходимости возвращения к темпам роста 6-7% в год, говорит о новой индустриализации. О том, что локомотивом роста должны сделать, в том числе, отечественную промышленность, военно-промышленный комплекс, который сейчас в очевидном кризисе. И еще раз повторю, все эти цели амбициозные — правильные абсолютно — ставятся на фоне сползания постепенного в кризис, осложнения внешнеэкономической конъюнктуры. Это значит, что эти цели могут быть достигнуты только в том случае, если будет создана какая-то другая модель экономического развития. И вероятнее всего — мобилизационная модель экономического развития, напоминающая того же Рузвельта, которая была создана в 30-е годы тоже перед лицом глобального экономического кризиса. Если этого не будет сделано, то я не уверен, что и концентрация власти на политической уровне окажется исторически оправданной.
— Тоже очень много обсуждается этот момент. Премьер сказал о том, что давно они договорились с президентом, что будет все именно так. А почему так долго не говорили?
— А я не понимаю, что если давно договорились, то почему они говорили, что "сядем и договоримся"? Посмотрим, какая будет ситуация. Что касается того, что так долго не говорили, во-первых, съезд "Единой России", доминирующей партии накануне парламентских выборов — это самое подходящее место для того, чтобы такие заявления сделать. То есть, "Единая Россия" оказалась включена в конструкцию власти на самом базовом уровне. Это, конечно, повышение значения, повышение роли этой партии. Я думаю, это момент не стоит недооценивать. А другой момент в том, что я вообще не уверен, что они сразу обо всем от и до договорились.