Кандидатский максимум

В субботу премьер Владимир Путин стал кандидатом в президенты России, пока еще неформальным, и при этом по сути единственным. Таким же единственным и неповторимым кандидатом в премьеры стал президент Дмитрий Медведев. О том, как происходила перемена мест, от которой менялась сумма впечатлений специального корреспондента "Ъ" АНДРЕЯ КОЛЕСНИКОВА,— его репортаж из "Лужников".

Перед началом работы второго дня съезда в Лужниках была такая же праздничная и вместе с тем тревожная суматоха, как перед началом любого матча. Уже на дальних подступах к ледовой арене я увидел конную полицию, состоящую отчего-то исключительно из девушек (ну и лошадей, конечно, чего уж там). Очевидно, это была романтическая и отчаянная попытка создать позитивный образ полиции в глазах участников и зрителей этого оказавшегося договорным матча.

У самого входа на стадион возле турникетов дежурили те же хмурые молодые люди, какие и обычно здесь дежурят. Такие же хмурые люди кружили вокруг делегатов съезда, пробивающихся к турникетам сквозь толпу болельщиков. Я ждал, что начнут спрашивать лишнего бейджика (причем места поближе к Путину и Медведеву уходили бы, конечно, во много раз больше номинала).

В 2007 году Владимир Путин уже выступал на малой спортивной арене Лужников. Это была такая же предвыборная парламентская кампания, и тогда новый формат — переполненные трибуны... болельщики с национальными флагами, вдохи и выдохи зала: "Рос-си-я!"... делегаты всей командой в партере — показал себя с лучшей стороны. Он и оказался востребован через четыре года, когда ледовую площадку арендовали под событие исторического масштаба, перед которым может померкнуть даже решающий матч на Кубок Гагарина.

В прошлую субботу здесь все было точно так же, как четыре года назад. Правда, активисты никак не могли заполнить собой последний сектор, а развевающихся флагов на трибунах ледовой арены было меньше, чем вееров в ложах театра в летнюю жару.

Делегаты съезда при этом долго не могли найти себе места. Многие места на площадке были заняты неприкасаемыми именными табличками. Музыкант Игорь Бутман, например, рассказал мне, что один из организаторов предупредительно посадил его в одном из первых рядов, по-хорошему посоветовав изо всех сил держать оборону, как вратарю в плей-офф в дополнительное время, чтоб ненароком не вылететь (все равно что из партийных списков). Хоккеисту Игорю Бутману два раза это объяснять не пришлось. Он выдержал натиск нескольких нападающих делегатов и отбил все броски на свое место.

Но не всем удалось оставить ворота в неприкосновенности. Особенно тяжко пришлось тем, кто занял место для товарищей (по партии), а когда диктор за несколько минут до начала объявил, что можно занимать свободные места, на них набросились прежде всего попутчики (по ОНФ). Я видел, например, как на одно место единомышленники бросали сразу два портфеля, а сверху все равно с торжеством садился какой-то нувориш.

На одной трибуне бросалась в глаза пожилая женщина кавказской внешности в черном платье, которое переходило в черный капюшон, накинутый на голову, из-за чего кавказскую внешность непросто было даже разглядеть, но от этого она была тем более очевидна. Делегаты и зрители с опаской обходили даму стороной, и даже организаторы, по-моему, непроизвольно ускоряли шаг.

В какой-то момент я увидел и пожилую уборщицу, которая наделала здесь страшного переполоха четыре года назад. Она тогда вышла со шваброй в руках прямо на сцену к микрофону, а когда ее наградили истерическими (или, вернее, историческими) аплодисментами, воздела руки к людям и от души поблагодарила их. Это были, без сомнения, лучшие минуты в ее жизни.

На этот раз ее (если это была, конечно, она: с трибуны непросто было вникнуть в подробности) на сцену не пустили, и она, лишившись заглавной роли, талантливо сыграла ту, что дали, в партере: ни один делегат, пытавшийся избежать ее в радиусе одного метра, не миновал искреннего удара шваброй по ботинкам.

На большом экране демонстрировали ролик "Единой России". "Мы почти одолели бедность!" — звучали слова диктора, и ключевым здесь было слово "почти". "Мы остановили зарвавшихся агрессоров!" — и ключевыми были все слова, имеющие в виду, очевидно, войну в Южной Осетии. "Мы прошли испытание мировым кризисом!" — и было ясно, что это лучше бы сказать на следующем таком форуме в Лужниках.

До того как в зале появились Дмитрий Медведев с Владимиром Путиным (или наоборот?), с мест демократично выступили несколько знаковых людей: великий борец — не с коррупцией или режимом, а просто великий борец (Александр Карелин); женщина (Екатерина Лахова); шахтер (Александр Каминский), который взял ту звенящую искреннюю ноту, которой еще недоставало происходящему.

Дело в том, что Александр Каминский, как и остальные выступающие, решил прочитать свое приветственное слово по памяти, но споткнулся на словах: "Как легко давать советы, ничего не говоря!.." — и замолчал, забыв, что там дальше. В глазах его было такое отчаяние, как будто в забое рванул метан. Он честно попробовал продолжить, получилось неважно, и тогда шахтер взял в руки бумагу с текстом и дочитал с листа: "Как легко давать советы, не отвечая за свои слова!.." Аплодисменты ему были заслуженными. Он сделал все что мог, и даже больше.

Выступил и актер (Владимир Машков). Он был в комиссарской кожаной куртке, и стало ясно, почему: такие рубят правду сплеча. "Я — актер! — честно и где-то даже виновато признался он.— Говорят, что если актеры собрались в политику, то это..." Я думал, он скажет: "...к дождю." "...Значит, денег будут просить! — продолжил он.— Просить не буду!"

Подразумевается, видимо, что сами придут и сами дадут.

Наконец, у входа в четвертый сектор появились Владимир Путин и Дмитрий Медведев (или наоборот).

— Верим в команду! — раздался крик с соседней трибуны.

Реплика повисла над площадкой и так и осталась висеть до конца дня.

То, что произошло дальше, слишком хорошо известно. Владимир Путин предложил, чтобы Дмитрий Медведев шел первым номером в предвыборном списке "Единой России". Он сказал, что договоренность, кто из них будет выдвинут в кандидаты в президенты России, на самом деле достигнута несколько лет назад. При этом осталось непонятным, почему он не так уж давно сказал, что им надо будет сесть и договориться.

А Дмитрий Медведев, отвечая любезностью на любезность, предложил Владимира Путина на должность президента. Сам он оказался готов (морально и физически) занять должность председателя правительства.

Это был самый предсказуемый вариант. Об этом кому не лень говорили уже четыре года назад, сразу после президентских выборов. Это был самый предсказуемый, а значит, самый невероятный вариант. Им все-таки удалось нас удивить. Это был сюрприз.

Премьер произнес длинную программную предвыборную речь. Это была не только предвыборная программа партии на парламентских выборах. Эта речь была и его собственной предвыборной программой на президентских выборах. И это была либеральная речь, напоминающая те, с которыми он выступал в начале своего первого президентского срока.

Владимир Путин спустился со сцены и обнял Дмитрия Медведева. Зал обрадовался так, как будто председатель партии лично обнял каждого игрока на этом поле и болельщика.

Дмитрий Медведев выступил с ответным словом и обнял Владимира Путина. Глава партии присоединился к объятиям первого номера списка.

Владимир Путин предложил утвердить предложение по поводу первого номера.

— Есть ли другие предложения?.. Кто против? — спросил премьер.

В партере раздался дружный смех. Делегаты оценили шутку.

Начали раздавать долгожданные списки кандидатов в Госдуму, и в проходах образовалась легкая давка: делегаты жаждали удостовериться, что они пронумерованы.

— Я надеюсь, успели внести фамилию "Медведев"? — спросил премьер.— Мы оставляли прочерк, должны были спросить мнение съезда.

Мнением и стал смех зала в ответ на вопрос: "Кто против?"

Изучить списки более или менее подробно никто не успел: пора было голосовать. Пока голосование не состоялось, глава партии стоял на сцене около микрофона: делегаты должны были понимать, что он все видит. И правда, я чувствовал какой-то холодок на арене. Он шел то ли ото льда на площадке, которую накрыли ковролином, то ли от человека, стоящего на сцене.

Но главное, что этот холодок не могли не чувствовать делегаты.

На самом деле внести фамилию "Медведев" не успели. Голосовали за прочерк, хотя было ясно, что этот прочерк стоит всех остальных фамилий (кроме одной).

Потом, после перерыва, когда журналисты разъехались в уверенности, что президент и премьер уехали в Завидово встречаться с украинским президентом (см. стр. 7), они неожиданно вернулись в зал. Было такое впечатление, что они теперь будут неразлучны по крайней мере до выборов, причем президентских.

Владимир Путин подвел итоги голосования: за списки — 585 человек. Против — один.

Когда он сказал об этом, зал опять искренне засмеялся. Кто-то даже показал на премьера. В конце концов, самое страшное миновало. То есть все стало ясно. Кажется, на этот раз смеялись, потому что пришло в голову, что это и правда мог же ведь быть Владимир Путин, потому что его в списке не было вообще.

— Ну и где этот... диссидент? — отвел от себя подозрения глава партии.

Он сказал это, судя по всему, зря, потому что голосование было тайным, и Владимир Путин пытался сейчас сорвать покров этой тайны. Если бы тот человек сейчас дал о себе знать, то голосование смело можно было бы признать недействительным (если бы, конечно, у кого-то нашлась такая смелость).

Но человек этот предпочел оставить все как есть. Скорее всего, он не нашел в списках себя, и у него просто сдали нервы.

Между тем за несколько минут до этого, пока в перерыве подводили результаты, я спросил в фойе у главы РСПП Александра Шохина, собирается ли он возвращаться на лед.

— Да, наверное, схожу... — пожал он плечами.

— Хотя зачем?

— Хотя зачем... — согласился было он, но потом спохватился.— По крайней мере, узнать, почему Владимира Путина, лидера партии, нет вторым номером в списке. Хотя я, кажется, знаю...

— И почему? — спросил я.

— А потому что традиция такая! Премьер же говорил в начале. И Дмитрий Медведев поэтому первым номером стал...

Я потом думал над этими словами и — нет, не согласился.

Один из них может быть президентом, другой премьером. Это может быть. Но вот чего не может быть.

Владимир Путин не может быть вторым номером.