Официальное возвращение Владимиру Путину президентского кресла может стать серьезной проблемой для администрации США. В Вашингтоне уверены, что Белому дому придется забыть о достижениях, сделанных за последние три года, и начать заново выстраивать отношения с Москвой
Главное событие российской политической жизни американские политологи встретили волной саркастических комментариев. "Путин опять станет президентом. Тоже мне сюрприз!" — гласил на следующий день после съезда "Единой России" заголовок влиятельного интернет-издания The Huffington Post. Телевизионные аналитики, впрочем, старательно сохраняли серьезный тон, лишь иногда допуская легкие вольности. "Бэтмен всегда возвращается, а вот идея о пересаживании Робина в премьерское кресло вряд ли проживет долго",— не удержался, комментируя российские события для телекомпании CNN, эксперт Европейского совета по международным отношениям Эндрю Уилсон.
Тем не менее в Вашингтоне известие о переменах на российской политической сцене восприняли вполне серьезно. В американской столице любой разговор о кремлевской политике редко обходится без многозначительного: "Но мы-то знаем, кто в действительности управляет страной". Но, несмотря на широкую распространенность тайного знания, администрация президента Обамы еще три года назад сделала решающий выбор, поставив на президента Медведева.
Во время встреч на высшем уровне американский лидер не упускал случай выразить подчеркнутую приязнь российскому коллеге. Президенты обедали в загородной резиденции Дмитрия Медведева, совместно посещали любимый дайнер Обамы в пригороде Вашингтона. В мае этого года президент США подвел итог многолетним усилиям, заявив, что главы обоих государств сумели "выстроить выдающиеся отношения, прямым следствием которых стала успешная "перезагрузка"". При этом Владимира Путина в эти самые "выдающиеся" отношения старались не включать.
В американской столице уверяют, что автором этой политики стал бывший профессор Стэнфордского университета, старший директор Совета по национальной безопасности США Майкл Макфол. Несколько недель назад Барак Обама официально предложил ему занять должность посла Соединенных Штатов в Москве. В середине 90-х господин Макфол, регулярно бывавший в России и считающийся одним из главных идеологов теории "силового продвижения демократии", провел несколько лет в Москве в качестве сотрудника Центра Карнеги. По слухам, именно тогда он познакомился со всей российской политической элитой, а его связям в кругах отечественной оппозиции могут позавидовать даже самые прилежные посетители протестных акций на Триумфальной площади.
Как бы то ни было, но именно Майкл Макфол стал главным комментатором первого официального визита президента Обамы в Москву. Прилетев в Россию в июле 2009-го, глава Белого дома провел несколько встреч за закрытыми дверями с президентом Медведевым. Согласно официальным сообщениям, речь на переговорах в том числе шла о привлечении инвестиций в Россию, свободе прессы, обеспечении независимости судов и борьбе с коррупцией. При этом, комментируя ход встречи, господин Макфол, сопровождавший Обаму в ходе визита, не забыл подчеркнуть, что американская сторона постаралась избежать любых щепетильных тем и, например, ни разу не упомянула о процессе по делу Михаила Ходорковского.
"Никто не пытался грозить пальцем, говоря: "Ты должен делать это и вот это",— пояснил позже Майкл Макфол газете The Washington Post.— Мы старались выразить поддержку позиции президента Медведева".
При этом, как не преминули отметить наблюдатели, американская делегация подчеркнуто держала дистанцию в общении с премьер-министром Путиным. После продолжавшейся несколько часов встречи с Дмитрием Медведевым Барак Обама в ходе итоговой пресс-конференции несколько раз назвал его "честным и профессиональным лидером". Премьеру он уделил ровно 90 минут, согласившись на совместный завтрак. Накануне американский президент в интервью агентству АР заметил, что Владимир Путин до сих пор "одной ногой стоит во временах холодной войны".
Официальные лица в американской администрации тогда объясняли столь непропорциональное распределение президентского внимания тем, что по Конституции России Дмитрий Медведев отвечает за внешнюю политику государства и, стало быть, вопросы двусторонних отношений нужно решать именно с ним. Но, похоже, подобные объяснения были восприняты в Кремле не слишком серьезно. По крайней мере, в Москве не упускали случая поставить американцев на место.
Сотрудники Госдепартамента до сих пор вспоминают о неудачных попытках вице-президента США Джо Байдена, приезжавшего в российскую столицу в марте этого года, накануне визита дать обязательное интервью одному из государственных телеканалов. По слухам, после продолжавшихся несколько недель переговоров выяснилось, что господин Байден, во время российско-грузинского конфликта открыто поддержавший Тбилиси, внесен в черные списки, так что появление в телеэфире на территории одной восьмой части суши ему явно не грозит.
Не слишком теплый прием со стороны премьер-министра встретила и госсекретарь США Хиллари Клинтон, посещавшая Москву в марте 2010-го. Тогда, по словам сопровождавших ее дипломатов, Владимир Путин прочитал главе американского внешнеполитического ведомства довольно раздраженную лекцию о том, какими именно должны быть торговые отношения между двумя странами. Опять же по слухам, но избежать громкого конфликта госпоже Клинтон удалось только после того, как во время беседы один на один она заметила, что очень обеспокоена судьбой сибирских тигров. В ответ премьер-министр смягчил тон и даже показал госсекретарю карту, которую он якобы хранит в комнате отдыха своего рабочего кабинета. По словам свидетелей происшествия, на ней отмечены все районы России, где до сих пор встречаются тигры.
Потепление, впрочем, продолжалось недолго. Уже через несколько месяцев, во время встречи с представителями движения "Наши", премьер назвал Америку "паразитом в глобальной экономике, которому удается выживать только за счет монополии на печатание долларов".
В Вашингтоне все больше тех, кто не сомневается: теперь американским дипломатам, включая будущего посла Макфола, придется привыкать именно к такому тону.