ОЛЕГ КАШИН, СПЕЦИАЛЬНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
"Смешная штука, попробуем по-русски",— теперь, кажется, что автор и формулировал эту фразу в расчете на то, что ее будут помнить и цитировать годы спустя. Я вообще не верю, что "исторические фразы" выдаются экспромтом. Наверняка их пишут заранее, показывают друзьям и специалистам, и только после того, как фокус-группа признает ее удачной, фраза — будь то "Жребий брошен" или пресловутое "Поехали" — произносится, чтобы годы спустя попасть в дешевый справочник типа "Сто фраз, которые изменили мир". Возможно, через несколько лет окажется, что "смешная штука" была не первой записью на русском языке в "Живом журнале" (был еще некий linker, который чуть ли не в 1999 году, пытаясь завести ICQ, случайно забрел на livejournal.com и на всякий случай зарегистрировался и там), но это тоже сыграло ей в плюс: мифа без ревизионистов не бывает, иначе это не миф. И, собственно, только после того, как в первенстве "смешной штуки" появились публичные сомнения, Роман Лейбов, филолог из Тарту, и может считаться по-настоящему первым пользователем русского ЖЖ, который 1 февраля 2001 года написал: "Смешная штука, попробуем по-русски".
Спустя десять лет "Живым журналом" пользуются министры, губернаторы, главы госкорпораций и даже президент (последний — условно, конечно, но записи из его видеоблога третий год транслируются в специальный ЖЖ-аккаунт). В каждом уважающем себе рекламном агентстве есть подразделение, занимающееся работой в блогах. Пресс-службы чуть ли не ежедневно наносят удары по журналистскому самолюбию многих, в том числе моему, присылая приглашения даже не в пресс-тур, что, в общем, тоже не очень льстит, а именно на "встречу с блогерами": этот жанр, опробованный за десять лет всеми — от Евгения Петросяна и кинопродюсеров до самых серьезных людей политики и бизнеса,— превратился уже в самый одиозный символ взаимодействия ньюсмейкеров с аудиторией. Знаю людей, если и не сделавших на скрытой и не скрытой рекламе состояния, то по крайней мере превративших ее в надежный источник доходов. Знаю людей, чьи репутации создавались и рушились исключительно с помощью постов в ЖЖ. Знаю людей, благодаря ЖЖ становившихся известными писателями, художниками, политиками, поэтами или певцами. Знаменитый "Компромат.ру" еще лет пять назад изобрел способ уходить от судебной ответственности за сомнительный контент собственного производства: владельцы сайта создали свой аккаунт в ЖЖ, материалы которого перепечатывались компроматом в рамках безобидного дайджеста блогосферы. Все крупнейшие издания заменили свои интернет-форумы на специальный плагин ЖЖ, чтобы пользователи могли комментировать статьи под своими ЖЖ-никами. Наверное, Остап Бендер, увидев над своим бывшим офисом вывеску "Гособъединение "Рога и копыта"", испытывал те же чувства, что и блогеры начала нулевых теперь, когда после очередного отключения ЖЖ на первой полосе "Ведомостей" появляется большой заголовок "Полуживой журнал". Романы Виктора Пелевина давно строятся практически только на образах из блогосферы, и после каждой новой книги уже лет пять я то и дело вижу знакомых, обнаруживших на пелевинских страницах себя.
Давно стало общим местом рассуждать, что бурный рост российской блогосферы в нулевые связан не столько с мировыми трендами, сколько с сужением свободного пространства высказывания в традиционных СМИ: ЖЖ сравнивают с кухнями брежневских времен, заменявшими, как известно, и парламент, и телевидение, и театр, и вообще все. Но если продолжать аналогию с учетом появления в ЖЖ офлайновых героев — от Никиты Михалкова до начальника Госнаркоконтроля Иванова, тогда нужно иметь в виду, что на кухню к советскому обывателю вдруг пришли и Евтушенко, и Брежнев с Сусловым, и оказалось вдруг, что это не кухня, а просто замаскированный под нее Колонный зал Дома союзов.