 |
| Через глазок в кованой двери камеры охрана постоянно следит за тем, чтобы никто из заключенных не покончил с собой |
С 1996 года в России смертная казнь не применяется. Сегодня насчитывается более 1000 осужденных, отбывающих пожизненный срок. По данным Минюста, в среднем содержание одного "вечного" заключенного обходится в 16 рублей 40 копеек в день, 7 рублей из них идут на питание.
Где живут "отморозки"
Участок для осужденных к пожизненному заключению находится в зоне особого режима, что в поселке Сосновка. Здесь сидят самые опасные преступники: серийные убийцы, сексуальные маньяки, педофилы-извращенцы и прочие "отморозки". Именно так их здесь называют. Кажется, они и родились-то лишь затем, чтобы ломать судьбы — свои и других людей.
 |
| Обед. Дверь камеры открывается, и заключенные занимают позицию номер один: становятся лицом к стене, каждый выкрикивает свою фамилию и статью |
— Кто такой? — наобум тычу пальцем в одну из физиономий.
— Махаев Аслан, чеченец. Убивал русских из-за машин, трупы сжигал.
— А этот?
— Иртышов Игорь. Насиловал маленьких детей. Одному мальчишке кишку вытащил на несколько метров — развлекался. Рядом — Часовенный Алексей. Тоже малолеток насиловал. Девять случаев у него, два трупа. Комаров Вадим в Крестах насмерть запытал сокамерника — пытался выбить из него признание, что тот работает оперативником.
 |
| Позиция номер два: лицом к охране, ноги шире плеч, руки за спиной. Теперь можно подавать еду |
Или вот еще одна "звезда" — известный криминальный "авторитет" Александр Захаров. Свою карьеру начал в 15 лет краткой отсидкой за кражу. В 1974 году за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений Захаров получает свой самый длительный срок — девять лет лагерей. Сидел в Кирове, Перми, Владимирском централе. Во Владимире был "коронован". В 1985 году вышел на свободу, но через несколько месяцев арестован за хранение и торговлю наркотиками. В конце 80-х обосновался в Балашихе и сколотил преступную группировку. Вскоре он фактически разделил криминальную власть в городе с единственным в то время чеченским вором в законе Султаном Балашихинским. В марте 1994 года Султан был убит. В организации этого преступления подозревался Захаров.
То ли роботы, то ли звери
 |
| Прогулка. Один зэк просовывает сквозь решетку правую руку, другой — левую, им надевают наручники, потом выводят |
— А телевизоры в камерах разрешаются? — интересуюсь я.
— В принципе да,— поясняет охрана.— Но никто их сюда ставить не будет. Во-первых, дорого, а мы осужденных и так еле кормим. Во-вторых, опасно: проводка может загореться. Представляете себе пожар в этих условиях?
— Я видела их распорядок дня. В шесть — подъем, в десять — отбой. Завтрак, обед, ужин, полтора часа в день прогулка. Телевизора нет. Чем они весь день занимаются? Работают?
— Да что вы! Сейчас на свободе для нормальных людей нет работы, а вы о смертниках говорите! У заключенных есть личное время. Они книги читают, письма пишут, многие в Бога уверовали.
И так изо дня в день, из года в год, до самой смерти.
Прогулочные дворики — каменные коробки четыре на шесть метров — ограждены толстыми серыми стенами. Поднимешь голову и видишь небо в клеточку. Сюда зэков раз в день выпускают подышать свежим воздухом, если погода хорошая.
— Здесь бывают попытки суицида,— Гангеев будто читает мои мысли.— Но за два с половиной года их было всего три.
— Все трое погибли?
— Нет, только один. Этот несколько раз пытался уйти из жизни. Провод из розетки в рот совал. Потом в ШИЗО нашли его повешенным — на собственной футболке: не уследила охрана.
— Охрана обязана и за этим следить?
— Конечно. Ведь, как ни крути, эти "отморозки" тоже люди. Мы должны заботиться об их жизни и здоровье.
— А лично вы, Владимир Ильич, за смертную казнь или против?
— Я считаю, что мораторий на смертную казнь в России ввели преждевременно. Прежде всего потому, что нужны гигантские расходы на содержание осужденных к пожизненному заключению. Государству они не по карману. Да и с психологической точки зрения прожить всю жизнь в таких условиях очень тяжело. 51% наших осужденных считают условия содержания слишком суровыми. Хотя, конечно, люди ко всему привыкают.
— А бывает, что заключенные отсюда все-таки выходят?
— Бывает. У нас был случай, когда двоим уже пожилым осужденным, отсидевшим по 25 лет, смягчили режим, хотели перевести в другую зону. Но они буквально умоляли нас оставить их в подсобном хозяйстве, искали любые причины, чтобы убедить нас. Один говорил, что боится милицейской мафии, другой — что его обещали "встретить" в Потьме родственники потерпевшего. Десятки лет в этих стенах социально дезориентируют людей. Это естественно.
 |
| Насильник и убийца Игорь Иртышов. Охрана на него жалуется: "Вечно кривляется, как юродивый. Говорят, когда еще в тюрьме сидел, контролеров какашками своими закидывал" |
— Это Игорек Иртышов,— объясняет охрана.— Помните, который кишку мальчишке...
Помню.
— Исключительно мерзкий тип,— продолжают охранники.— Вечно кривляется, визжит как юродивый. Говорят, когда еще в тюрьме сидел, контролеров какашками своими закидывал.
— А почему его так хорошо слышно?
— Наверное, камеру открыли. Раздача пищи идет.
— Можно посмотреть?
Меня пропускают в коридор. В нескольких метрах от меня открывается дверь в камеру. Трое заключенных мгновенно принимают стойку: руки вверх, лицом к стене, низкий наклон вперед, ноги шире плеч. Поочередно каждый выкрикивает фамилию и статью, по которой сидит. Затем поза меняется: лицом к решетке, через вырез в которой подают еду. Механическим движением — ничего лишнего — зэк берет миску. В течение дня эта сцена повторяется здесь трижды. Движения доведены до автоматизма: то ли роботы, то ли дрессированные звери.
Япончик-младший и другие
 |
| Насильник и убийца Марат Сахабаев. "Если бы вам предложили выбор: жизнь здесь или смерть, что бы вы выбрали?"-- спрашиваю я его. "Смерть. Я за смертную казнь",— оживляется Сахабаев |
— Хочу с ними познакомиться,— говорю я.
— Серьезный выбор,— усмехается Гангеев и поднимает телефонную трубку.— Сначала Сахабаев, потом Владимиров.
Пока ведут Сахабаева, быстро просматриваю его дело. Он провел за решеткой всю свою сознательную жизнь. Сначала попал за кражу. Вышел. Изнасиловал малолетку. Снова сел. Попал в зону в Кунгуре Пермской области. 23 апреля 1994 года вместе с двумя другими заключенными совершил неудачную попытку побега. Взяли в заложники дежурного, а потом убили его ножом. Получил пожизненный срок.
Марат Сахабаев — коренастый 30-летний мужчина крепкого телосложения, взгляд исподлобья.
— Чем вы здесь занимаете свое время?
— Читаем книги, пишем письма, верим в Бога.
— Да, это я слышала от охраны...
— Мы нормально живем. В Бога верим,— повторяет Сахабаев.— Но самое главное — начальство у нас хорошее. Охрана очень хорошая. Они все нам так помогают.
Зэк явно старается понравиться начальству.
— Вы надеетесь выйти отсюда?
— Здесь каждый надеется.
— Мне рассказывали, что двое заключенных не хотели уходить отсюда на другую зону, просили оставить работать здесь...
— Я в это не верю.
— Вы раскаиваетесь в том, что совершили?
— Конечно.
— А если бы вам предложили сделать выбор: жизнь здесь или смерть, что бы вы выбрали?
— Я бы выбрал смерть,— оживляется Сахабаев.— Я за смертную казнь!
На его лице появляется подобие улыбки.
— Давайте следующего! — говорит охране Гангеев.
Сахабаева уводят. Я едва успеваю разузнать об очередном зэке.
 |
| Насильник и убийца Юрий Владимиров заочно учится в религиозной школе "Духовная свобода". "Там много ступеней,— объясняет он.— С каждой ступенью мы становимся ближе к Богу" |
Через несколько минут в дверном проеме возникает высокая тощая фигура.
— Осужденный Владимиров,— вытягивается зэк и, опустившись по приказу на стул, устремляет на меня заискивающий взгляд.
— Зачем вы убили детей? — спрашиваю.
— Меня загипнотизировали.
— Кто?
— Мой родственник. Его зовут Юрий Иванович Гришин. Он выдвигался губернатором в Пензенской области. Его все знают.
— Зачем же он вас загипнотизировал?
— Он хотел всех нас убить, всю мою семью, потому что я видел, как он убил моего отчима. Я в пять лет видел. Он удушил его на лестничной клетке.
— И как же он вас загипнотизировал?
— У него искры из глаз пошли — прямо мне в мозг.
— Вы помните день, когда вы совершили преступление?
— Да, это было 23 августа 1993 года.
— У вас, кажется, был сообщник.
— Да, тоже загипнотизированный. Он был дядей одного из детей. Мальчика. Остальные три были девочки. Мы пришли к ним домой и всех убили.
— А что же ты Япончику своему на родственника-гипнотизера не пожаловался? — не выдерживает Гангеев.— Говоришь, Япончик — отец твой? Он же "авторитет"! Заступился бы за сына, а то вот сидишь здесь невиновный.
— Я тогда не знал, что у меня Япончик отец. Мне мамка это потом сказала. Я его только один раз видел — на похоронах брата. Он приезжал. Мне кажется, он не знает, что я здесь сижу.
— Вы в Бога верите? — спрашиваю Япончика-младшего.
— Да. Здесь все верят. Я учусь в "Духовной свободе".
— Что это такое?
— Это такая школа религиозная. У нас многие в ней учатся. Заочно. В Москве находится,— охотно объясняет Владимиров.— Там много ступеней. С каждой ступенью мы становимся ближе к Богу.
Владимирова уводят. (Уже потом, по возвращении в Москву, я связалась с его родственником-гипнотизером. Тот действительно оказался весьма известным в Пензенской области человеком; см. справку.)
Гангеев начинает разбирать письма осужденных, ворохом лежащие на его столе.
— Цензура здесь обязательна,— поясняет начальник участка.— У нас сидят особо опасные преступники. От них можно ждать чего угодно. Может, они просят в письмах передать им наркотики или о побеге размышляют. Вот это письмо, например, отсюда не выйдет.
 |
| Педофил-убийца Алексей Часовенный пишет школьнице Людмиле, что хотел бы возобновить отношения с ребятами ее возраста. Письмо изрисовано цветочками и забавными зверюшками |
Теория относительности
Местные гуиновцы часто говорят, что сидят вместе с осужденными. Администрация колонии строгого режима, где расположен участок смертников, насчитывает 360 человек. На охране внешнего периметра зоны, на вышках, с оружием в руках службу несут даже несколько женщин. Практически все местные жители работают на зону. Раньше здесь работали их отцы и деды, ведь первые колонии в Зубово-Полянском районе появились еще в 30-х годах. Существуют целые династии Сторожевых и Дежуровых.
Охранники любят рассказывать гостям анекдот, который за день мне пришлось выслушать пять раз.
 |
| Перед тем как завести зэка в прогулочный дворик, его обыскивают |
— Ты сейчас что делаешь? — спрашивает образованный.
— Хожу,— отвечает зэк.
— А я что делаю?
— Лежишь.
— Вот, а по теории относительности мы все сидим.
 |
|