Золотая середина
 |
| "24 часа". Максим Суханов в роли киллера — эмблематичный персонаж нового российского кино |
Пиаровская работа кипит и изливается на все категории публики. "Дневник" одновременно презентуется как апофеоз славных традиций русского психологического реализма ("как глубоко и достойно мы страдаем") и как лихой модернистский эксперимент. Как первый лесбийский опус в отечественном кино и как свежий пикантный продукт, не противопоказанный даже поклонникам Джеки Чана.
Не хуже раскручивается "Свадьба" Павла Лунгина. Скромное "упоминание жюри" в Канне по мере продвижения картины к ее истокам, в шахтерский город Липки, обрело масштаб Золотой пальмовой ветви. Да черт с ним, с Канном. Главное, что фильм нравится в России и пресыщенным эстетам, и простым людям, которые до вчерашнего дня были уверены, что последний раз кино в нашей стране было снято году в 1988-м и называлось "Маленькая Вера".
Да, "Свадьба" по своей конструкции театральна и сентиментальна, в ней многое "чересчур" и не хватает изысканности "Дневника его жены". Зато в ней нет и стерильности. Зато чувствуется, что Лунгин увлечен простонародным материалом и с удовольствием мифологизирует его — уже даже не на потребу проклятому Западу, а просто в угоду самому себе. Это немаловажно.
Третий положительный пример из жизни отечественного кинематографа — "Москва" Александра Зельдовича. Пускай в ней ругаются матом, женятся одновременно на двух женах и совокупляются через дырку, вырезанную в карте златоглавой столицы. Но наряду с этим в картине, поставленной по сценарию Владимира Сорокина, есть горько-сладкий привкус переходной эпохи, неглупые рассуждения о человеческой природе, есть хорошие актерские работы наших самых главных звезд, лица которых — ввиду отсутствия новых фильмов — мы уже было начали забывать.
"Москва" еще не вышла на широкие экраны, да и вряд ли они будут столь уж широкими. Мечта режиссера о том, чтобы под его окнами дежурили девушки и кричали "Москва! Москва!", пока еще подождет. Важен, однако, сам по себе резонанс от появления некоторого количества нестыдных фильмов, так сказать, универсального действия (к ним можно добавить и "24 часа", и "ДМБ", и еще пару-тройку других). Фильмов, которые можно и заслать на престижный международный фестиваль и показать где-нибудь в глубинке. Фильмов, сделанных не под Копполу, но и не под Тарантино, а под самих себя.
Речь идет о той категории, которую называют среднебюджетным арт-кино. Мы уже смирились с тем, что больших и качественных постановочных фильмов нам никто, кроме Никиты Михалкова (и — в неведомой перспективе — Алексея Германа), не обещает. По крайней мере, после того, как кинокомпания НТВ-ПРОФИТ выдала "Маму", "Русский бунт" и переключилась на более локальные и менее масштабные предприятия.
С другой стороны, новизна и прогрессивность сегодняшней ситуации в том, что сознание кинематографистов вырвалось из плена "малобюджетных" представлений и проектов. Они казались (а возможно, и были) уместны в эпоху легких денег, но теперь становятся чрезмерной роскошью. Когда фильмов и отпускаемых на них средств стало меньше, снимать стебно-неряшливые маргинальные вещицы в расчете на "свою" тусовочную аудиторию — образно выражаясь, фильмы за восемь с половиной долларов — стало явно нерентабельно.
Из этого не следует, что я солидарен с идеей, будто национальное кино надо возрождать с помощью больших и дорогостоящих зрелищных полотен. Вероятно, сама жизнь подсказала выход: нужна золотая середина, фильмы не очень дорогие, но в то же время не копеечные. Не шедевры высокого искусства, но и не откровенный китч.
Не благодаря, а вопреки
 |
| "Свадьба" Марата Башарова и Марии Мироновой чревата рождением новых актерских культов |
А ведь тогда качество кино было повыше, и критерии другие. Того же Лунгина все (включая меня) дружно ругали за "Луна-парк". Боюсь, сегодня за этот же фильм его бы превозносили. Помнится, Лунгин был сильно на меня обижен, а потом простил: мол, других критиков у нас нет. Так вот теперь приходится и мне признать: других режиссеров у нас тоже нет.
Нет и других композиторов, кроме Леонида Десятникова, который пишет музыку к каждой второй российской картине. Нет и других актеров, кроме Максима Суханова, который снимается в каждой третьей во всех возможных амплуа — от киллеров до героев-любовников. Узок круг революционеров.
То есть, конечно, есть и актеры, и режиссеры, и композиторы, но все как бы не те: они или для слишком трудных, или для слишком легких задач. И вот, представьте, моднейший современный прозаик советуется: где найти молодого, талантливого, энергичного режиссера для экранизации его романа? Составляю короткий список, на следующий день одного из вошедших в него уже нет в живых. А из оставшихся троих двое — стопроцентно депрессивные личности, с которыми пускаться в большую кинематографическую авантюру — сумасшедший риск.
Три фильма, на которых, как на трех китах, строилась оптимистическая часть этих заметок, появились не благодаря, а вопреки существующей системе кинопроизводства, кинопроката и кинорекламы. Появились благодаря энергии не только режиссеров, но и их коллег, жен, друзей, добровольных помощников, которые помогли им разыскать деньги в России и за границей, пережить финансовый кризис, на годы растянуть съемочный процесс и не дать состариться актерам. Это, пожалуй, не относится к Лунгину, но и его "франко-российская" формула успеха образовалась не сама собой.
Пятнадцать и даже еще десять лет назад актуальной считалась проблема освобождения фильмов из-под пресса продюсера-государства, которое было одновременно свирепым цензором. Позднее, на волне рыночной эйфории, этот стереотип был заменен обратным: правым стал считаться финансист, а не творец. В результате оказались, по сути, утрачены такие фильмы, как "Мастер и Маргарита" и "Анна Карамазова".
 |
| "Дневник его жены". Андрей Смирнов в роли Бунина — посланец классической культуры в царстве модерна и постмодерна |
Что касается молодого поколения режиссеров, то их положение не сулит никаких перспектив. После нашумевшего, а потом преданного проклятьям "малобюджетного проекта" студии Горького никто в нашей стране не занимается внедрением в реальную жизнь новых режиссерских кадров. 35-40-летние люди вынуждены пробавляться клипмейкерством или доделывать фильмы за других. Как случилось, например, с картиной "Триумф" — одним из мучительных продуктов "частного производства".
Но и в системе господдержки — будь то через Госкино или Минкульт — зияют черные дыры. В одной из них увязла производственная история, которая поставила по разные стороны баррикад режиссера Артура Аристакисяна и продюсера Бориса Айрапетяна. Фильм "Мария" мог бы уже год назад стать фестивальным шлягером, если бы Аристакисяну дали возможность доделать его в том авторском ключе, без которого весь проект, посвященный париям и маргиналам постсоветского общества, теряет всякий смысл.
И наконец, вернемся к рекламным щитам у кинотеатров и растяжкам над Садовым кольцом. "Дневник его жены" — приятное, но единственное исключение. Да и он, хотя и куплен на 47 регионов России, пойдет в основном в раздолбанных (не от слова "долби") кинотеатрах старого образца, где не видны и не слышны никакие художественные изыски.
Большие современные кинотеатры за километр не подпускают не только российские, но даже европейские фильмы. И основная часть новой публики по-прежнему убеждена, что русское кино — это "Бриллиантовая рука" и "Белое солнце пустыни". И что сделаны они специально и исключительно для телевизора.
АНДРЕЙ ПЛАХОВ