Как стало известно "Ъ", вписана новая глава в скандальную историю взаимоотношений органов прокуратуры и СКР. На этот раз позиции ведомств кардинально разошлись по вызвавшему общественный резонанс уголовному делу директора московской школы N1308 Андрея Кудоярова, скончавшегося 8 октября в СИЗО (см. "Ъ" от 11 октября). После смерти господина Кудоярова выяснилось, что прокуратура считает, что состава преступления в действиях педагога, обвиняемого в получении взятки за зачисление ребенка в подготовительную группу школы, не было. Следствие же настаивает, что педагог вымогал деньги, подчеркивая, что на этапе предварительного расследования такой же позиции придерживалась и прокуратура.
Андрей Кудояров, напомним, был задержан 20 мая этого года по обвинению в получении взятки в размере 260 тыс. руб. от бизнесмена Евгения Левина за зачисление его сына Глеба в подготовительную группу "Я расту" при школе. Во время расследования директор школы по решению суда содержался под стражей и скончался 8 октября в фельдшерском пункте СИЗО N3 от обширного инфаркта миокарда. Смерть господина Кудоярова вызвала широкий общественный резонанс: правозащитники, обратившись к президенту России Дмитрию Медведеву, потребовали привлечь к уголовной ответственности всех сотрудников правоохранительной системы, причастных к этому делу. По факту смерти заключенного ГСУ СКР было возбуждено уголовное дело по ст. 109 УК РФ ("Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей").
Но вчера "Ъ" выяснил, что прокуратура не желает нести ответственность за арест педагога и собирается целиком возложить ее на следствие. Оказалось, что еще 3 октября, за пять дней до кончины Андрея Кудоярова, заместитель прокурора Москвы Борис Марков отказался утвердить обвинительное заключение по его уголовному делу, чем и собирается воспользоваться прокуратура. Заместитель прокурора Марков вынес постановление о возвращении материалов дела на доследование в связи с тем, что, по его мнению, "факт покушения на получение взятки представленными материалами уголовного дела не подтвержден". В своем постановлении он написал, что Андрей Кудояров "не выдвигал каких-либо требований о передаче ему лично денежных средств", а, напротив, объяснял, что деньги "необходимы для ремонта школы". В этом требовании Борис Марков вымогательства не усмотрел, сославшись на устав школы, в котором источниками финансирования являются в том числе "добровольные взносы и пожертвования физических и юридических лиц".
По словам адвоката Владимира Козина, защищавшего Андрея Кудоярова, следователь после такого постановления заместителя прокурора должен был "переквалифицировать обвинение на менее тяжкое и принять решение об освобождении подследственного из-под стражи". Следствие же, не согласившись с заместителем прокурора, обжаловало его решение у прокурора Москвы Сергея Куденеева, который СКР до сих пор не ответил.
В СКР считают позицию прокуратуры по уголовному делу господина Кудоярова "попыткой, выходящей за рамки правового поля". При этом следствие обращает внимание, что ранее, до смерти Андрея Кудоярова, у прокуратуры не возникало претензий к действиям следователей. Прокуроры исправно поддерживали позицию следствия во всех судебных заседаниях — и при избрании меры пресечения, и при двух продлениях сроков ареста, и при рассмотрении кассационных жалоб адвокатов. Например, Никулинский межрайонный прокурор, согласившись с СКР, направил обвинительное заключение по делу в Моспрокуратуру. При этом прокурорам было хорошо известно, что Андрей Кудояров страдал гипертонией 2-й степени.
Следствие настаивает, что вина педагога в покушении на получение взятки за зачисление ребенка в подготовительную группу была полностью доказана не только показаниями отца мальчика, но и материалами скрытой видеосъемки, показаниями других свидетелей по делу, а также документами, изъятыми во время обыска. Например, следствием был найден список детей группы "Я расту", в котором рукой Нины Власовой, завуча школы по работе с младшими классами, напротив фамилии Глеба Левина была сделана запись: "Уже звонил, на все согласен".
"Никакого добровольного пожертвования не было,— заявил вчера "Ъ" Евгений Левин.— За поступление моего парня в школу у меня вымогали 300 тыс., и я как нормальный человек обратился за защитой в правоохранительные органы. Мне жалко, что все так получилось, я ничьей смерти не хотел. Но это неправильно, когда ребенка не берут в школу, потому что у его родителей нет денег".
