Дмитрий Медведев и Владимир Путин наконец-то разъяснили, что они имели в виду, когда обещали к весне 2012 года поменяться местами, и обрисовали совместные планы на будущее. Обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев полагает, что второе оказалось гораздо интереснее первого.
Чтобы объяснить гражданам мотивы и последствия решений, принятых 24 сентября на съезде "Единой России", президент и премьер как бы обменялись форматами. Медведев 15 октября провел встречу со своими сторонниками, которых, правда, было менее 200, а не 5 тыс., как на форуме верных путинцев в Лужниках в ноябре 2007 года. А Путин дал интервью главам трех федеральных телеканалов (оно вышло в эфир 17 октября), позаимствовав у партнера по тандему этот традиционный для него жанр опосредованного общения с народом.
Разъяснения по главному вопросу, о причинах предстоящей рокировки, получились не очень убедительными. Медведев повторил мантру про более высокий рейтинг премьера, впервые произнесенную им в телеинтервью 30 сентября. А Путин скромно сослался на мнение "простых людей", многие из которых "хотели бы, чтобы события развивались именно таким образом".
Зато картина светлого будущего, в которое два лидера намерены вести страну в случае своей далеко не очевидной, по их заверениям, победы на выборах, вырисовывается достаточно отчетливая. Вкратце она выглядит следующим образом.
Демократия в России останется суверенной, поскольку "ничего невозможно перетащить на нашу почву" (входят ли в это "ничего" разделение властей, независимый суд и свободные выборы, тандем не уточнил). С экономикой тоже все будет в порядке: с нефтегазовой иглы, понятное дело, слезать придется, но постепенно и осторожно, в духе обещанной единороссами консервативной модернизации. И никакая вторая волна кризиса этому не помешает, так как резервные фонды мы проели еще не все, да и опыт успешной антикризисной борьбы поднакопили. То есть по поводу своего уровня жизни большинству граждан беспокоиться не стоит, если, конечно, они сами вдруг не сделают на грядущих выборах "неверный шаг" и не порвут ту "живую нитку", на которой и держится российская стабильность.
Непременно продолжится нынешняя борьба с бедностью, коррупцией и неэффективностью госаппарата (и видимо, с нынешним же успехом). Начатую президентом Медведевым "гуманизацию общественной жизни" президент Путин тоже отменять пока не будет, но все же посмотрит, "как это все будет работать", и при необходимости "внесет какие-то коррективы". А вот в партийно-выборной системе и менять ничего не нужно: партий у нас столько, сколько надо, барьер на выборах в Госдуму (с учетом его уменьшения до 5% с 2016 года) и так ниже некуда, да и сами выборы проходят все чище и честнее, по крайней мере те из них, по итогам которых "Единая Россия" остается "ведущей политической силой в стране и в Госдуме". Хотя на самом деле было бы неплохо вместо прогнившей западной многопартийности ввести прямую демократию, при которой истинную волю народа выражают не какие-то там партии и даже не референдум, как пишут в словарях, а "Общероссийский народный фронт".
Путин сослался на мнение "простых людей", многие из которых "хотели бы, чтобы события развивались именно таким образом"
В сфере госуправления радикальных перемен не планируется. Министерская чехарда — это "проявление слабости верховного руководства", при замене кадров должна соблюдаться преемственность, а уволенным следует находить "достойное место приложения их талантов, сил, опыта". Так что выгонять министров за такие мелочи, как упавшие самолеты, утонувшие пароходы и взорвавшиеся электростанции, никто, как и прежде, не станет, а чиновников, не попавших весной 2012 года в состав "кардинально обновленного" кабинета, обязательно пристроят на другие "достойные места". Зато наряду с обычным правительством появится еще и "большое", в которое, в отличие от "малого", премьеру Медведеву, возможно, даже разрешат пригласить всех, кого он пожелает.
В завершение следует пояснить, что это "назад в будущее" продлится как минимум лет десять-пятнадцать, в течение которых нынешний тандем намерен "трудиться на благо нашей страны, наших людей", руководствуясь простым принципом "не отдавать власть, а продолжать работу". С учетом же того, что "главное — это не кабинет и не должность, а доверие людей", которое бывает "не всегда ярко выраженным, может, молчаливым, но совершенно ясно сформулированным", этот срок может оказаться куда длиннее. Ведь молчаливых граждан в России по-прежнему предостаточно, а как именно трактовать их молчание, опять-таки будут решать сами власти.
Если сравнить ожидаемые особенности национальной политики с тем, что происходило в стране в последнее десятилетие, то резюме вышеописанных планов тандема можно сформулировать так: Путин продолжит делать то, что делал и ранее, Медведев продолжит обещать, что сделает что-то немного иначе, а старший партнер младшего, если что, поправит. Что думают о подобных перспективах россияне, тоже более или менее понятно. По данным социологов, 37% опрошенных восприняли грядущее возвращение Путина в Кремль с одобрением или облегчением, а 20% испытали в связи с этим досаду, беспокойство или даже возмущение. Большинство же, как обычно, осталось за теми, у кого исторические решения сентябрьского съезда "Единой России" вообще никаких эмоций не вызвали (см. график). То есть народ у нас, в отличие от времен Бориса Годунова, теперь не только безмолвствует, но и бесчувствует.
С мотивацией как бесчувственных, так и тех, кто возвращение Путина в Кремль решительно поддерживает, все вроде бы ясно. Несколько сложнее ситуация с теми 20%, кого такая перспектива не просто возмутила, но и заставила задуматься об эмиграции (см. статью "Бегственное положение"). Ведь многих из них разочаровало не столько второе пришествие Путина, сколько безвольное отречение Медведева, от которого они ждали несколько большего, но, как выяснилось, не вполне обоснованно.
С одной стороны, ничего сверхъестественного от Медведева никто и не требовал: только довести до конца хотя бы те немногие реформы, которые он начал. Скажем, заставил ты чиновников публиковать декларации о доходах, так обяжи их отчитываться еще и о расходах и примерно накажи за любое несоответствие между первым и вторым. Провел через Думу поправки в УПК, запрещающие арестовывать подозреваемых в экономических преступлениях,— добейся, чтобы и суды руководствовались этими поправками, а не собственными представлениями о том, кто заслуживает гордого звания предпринимателя. Ну а если ты переименовал милицию в полицию и предписал ей защищать не государство от граждан, а граждан от всех остальных, так будь любезен, проведи в МВД такую переаттестацию, после которой в ней действительно останутся только те, кто искренне готов "служить и защищать".
Молчаливых граждан в России по-прежнему предостаточно, а как именно трактовать их молчание, опять-таки будут решать сами власти
С другой стороны, совершенно очевидно, что эти надежды были изначально беспочвенными, поскольку даже такой малости Медведев (как, впрочем, и любой другой член путинской команды, включая и самого Путина) позволить себе никак не мог. Ведь любое локальное торжество справедливости рано или поздно может перерасти в глобальное, что неизбежно поставит под угрозу устойчивость всей нынешней системы, работающей "по понятиям". Потому что среди выявленных ревизорами госслужащих, прикупивших на свою скромную зарплату виллы на Лазурном берегу, непременно окажется какой-нибудь чрезвычайно уважаемый вице-премьер федерального правительства. А вместе с незаконно посаженным в СИЗО мелким торговцем на свободу выйдет и крупный бизнесмен, которого по каким-то глубоко государственным соображениям как раз следовало бы еще немного "попрессовать".
Правда, даже если бы на месте нынешних властителей вдруг оказался некий кристально честный и безусловно преданный идеалам подлинной демократии человек, не отягощенный никакими скелетами в шкафу, перед ним все равно неизбежно встал бы вопрос о методах "принуждения к демократии". Ведь как вообще можно заставить типичного российского судью судить по закону, полицейского — уважать права граждан, а одного чиновника — разоблачать нетрудовые доходы другого? Видимо, теми же авторитарными методами, которыми ныне обеспечивается достижение прямо противоположных целей. А значит, для утверждения в России "подлинной демократии" в любом случае потребуется все тот же диктатор, только "хороший". И чем он, по сути, будет отличаться от "плохого", не вполне понятно.
Впрочем, из этих рассуждений можно сделать и другой вывод: сколько бы ни твердили члены тандема о своей незаменимости, на самом деле от перестановки мест властных слагаемых сумма практически не меняется. Ведь и при любых других правителях ситуация в России по большому счету была бы почти такой же, как и сейчас. Но при этом само появление во власти новых людей наверняка произвело бы благотворный психологический эффект на тех продвинутых избирателей, у которых многолетнее созерцание на экране телевизора одних и тех же лиц вызывает не самые приятные ассоциации либо с сомнительным советским прошлым, либо с еще более сомнительным настоящим ряда стран Африки и Азии.
Кстати, именно к обновлению "лидирующих политических сил" призывали в марте этого года и эксперты близкого к правительству РФ Центра стратегических разработок (ЦСР) в своем докладе "Политический кризис в России и возможные механизмы его развития" (подробнее см. статью "Дуэт и толпа" в N13 от 4 апреля). По их мнению, чтобы избежать масштабного политического кризиса, сравнимого по своей интенсивности с периодом конца 1990-х или даже 1980-х годов, нынешним властям следовало бы отказаться от попыток любой ценой добиться парламентского большинства для "Единой России", сформировать после выборов коалиционное правительство и не выдвигать в президенты никого из членов правящего тандема. Однако, судя по последним действиям Кремля и Белого дома, там предпочли другой сценарий, итогом которого, по убеждению экспертов ЦСР, станут обвальное ухудшение ситуации, потеря управляемости и, возможно, даже дезинтеграция страны.
