Российское государство только собирается привлекать россиян, получивших образование за рубежом, работать на родине. Китайское успешно проделывает то же самое уже три десятка лет.
На прошлой неделе во "Власти" (см. N42) вышла статья под заголовком "Бегственное положение", посвященная оттоку из России квалифицированных специалистов. И в тот самый день, когда номер подписывался в печать, наблюдательный совет Агентства стратегических инициатив одобрил Программу интеграции в экономику российских выпускников ведущих университетов мира. Предполагается, что за пять лет государство привлечет на работу в вузы, на госслужбу, в высокотехнологичные компании 10 тыс. россиян, получивших образование в ведущих международных университетах. На фоне описываемых коллегами отъездных настроений программу "Глобальное образование" следовало бы считать напрасной тратой денег. И эти сомнения можно было бы обсуждать, если бы не пример китайских товарищей.
Не секрет, что ежегодно огромное количество китайцев отправляется на учебу в США и Западную Европу, а значительная их часть остается там работать — на время или навсегда. Не секрет и то, что правительство Китая реализует целый ряд программ по привлечению талантливых специалистов на родину. Вопрос в том, насколько успешны эти программы. Сами китайцы, конечно, рапортуют о больших достижениях: за последние 30 лет почти полмиллиона учившихся за рубежом вернулись на родину, крупнейшие госкомпании за 2008-2010 годы привлекли на работу 400 возвращенцев и так далее. Конечно, статистика лукава: непонятно, какого уровня и какого качества образование получили за рубежом эти люди. Неочевидно также, насколько востребованы привлеченные специалисты.
Но данные показывают, что именно специалисты, направлявшиеся еще в 1980-х годах на учебу за рубеж, вносят сегодня ключевой вклад в стремительное превращение Китая в лидера современного мира. Чэн Ли из Института Брукингса в США посчитал в 2005 году, сколько представителей высшей политической элиты (членов ЦК КПК, министров, губернаторов и провинциальных секретарей, а также их заместителей) имели существенный (больше года) опыт учебы или работы за рубежом (не считая, впрочем, стран соцлагеря, а также китайских представительств в других государствах). Всего таких набралось 61 человек, в том числе 9 полных членов ЦК (или 4,5% от общей их численности). Среди руководителей центральных ведомств возвращенцев оказалось 13,6%, среди провинциальных лидеров — 5,8% (в обоих случаях большинство — на уровне заместителей). Половина этих чиновников прошли за рубежом полный курс обучения и получили степени доктора философии (Ph.D., 20 человек) или магистра (8 человек). Это, казалось бы, немного, но для сравнения: в России, по данным агентства "РейтОР", из 1278 высших чиновников лишь трое имели в 2010 году степень западного вуза.
Самыми заметными из китайских функционеров, имевших зарубежный опыт, на 2005 год были министр образования, президенты Китайской академии наук, Китайской инженерной академии, Китайской академии сельскохозяйственных наук и секретарь парткома Пекинского университета. На тот момент возвращенцами официально считались 81% членов Китайской академии наук и 54% членов Китайской инженерной академии.
Как изменилась ситуация за последние пять лет? Систематических данных у нас нет, но можно взглянуть на истории отдельных чиновников и ведомств. Возглавлявший академию наук Лу Юнсян, получивший докторскую степень Ахенского политеха в Германии, ушел этой весной в отставку: его сменил Бай Чуньли, не учившийся за рубежом, но работавший после защиты диссертации в Калифорнийском технологическом институте. Во главе инженерной академии стоит Чжоу Цзи, обладатель степени Ph.D. Университета штата Нью-Йорк, который занимал до этого пост министра образования. Чиновник, сменивший его во главе министерства, не имеет зарубежного опыта, однако из девяти его заместителей двое защитили диссертацию за рубежом (во Франции и России), один окончил магистратуру в США и еще один провел год на исследовательской позиции в Гарварде. В Министерстве науки и технологий в 2005 году было два замминистра-возвращенца, оба с Ph.D.; сейчас эту степень имеет и сам министр. К этой же категории относится и президент Пекинского университета, защитивший диссертацию в Массачусетском университете.
Следует учитывать также тех возвращенцев, которые занимают позиции советников и экспертов. Это, например, директор Национального бюро защиты гостайн Ся Юн (магистратура в США), президент Института международных отношений Пекинского университета, а до этого Центральной партшколы Ван Цзисы (в молодости занимал исследовательские позиции в Оксфорде, Беркли и Мичиганском университете). Эти советники играли ключевую роль в разработке программы нынешнего китайского лидера Ху Цзиньтао, в том числе доктрины мирного выхода страны на лидирующие позиции в мире. Эти данные вполне красноречивы: если кому-то из нас сегодня кажется бесполезным, унизительным или даже опасным с точки зрения национальной безопасности посылать будущих лидеров российского образования и науки учиться у гарвардских профессоров — что ж, значит, через пару десятилетий мы будем посылать их учиться в Китай. У китайских профессоров, получивших образование в Гарварде.
Источники:
Cheng Li. "The Status and Characteristics of Foreign-Educated Returnees in the Chinese Leadership".— China Leadership Monitor, N16, 2005.
http://www.hoover.org/publications/china-leadership-monitor/3487.
He Li. "Returned Students and Political Change in China".— Asian Perspective. Vol. 30. N2, 2006.