Лондонский аттракцион

Наталья Голицына, Лондон

Абрамович заговорил. И это само по себе не меньшая сенсация, чем весь судебный процесс по иску Бориса Березовского к Роману Абрамовичу

Опальный олигарх и политик обвиняет Абрамовича в том, что тот обманным путем с помощью шантажа заставил его продать свои российские активы, в частности акции компаний "Сибнефть" и "Русал", по цене намного ниже их рыночной стоимости. На суде Березовский требует от Абрамовича компенсации в размере 5,5 млрд долларов.

В разговорах о тяжбе Березовского с Абрамовичем постоянно сталкиваешься с недоуменным вопросом: почему чисто российское дело, спор между российскими гражданами о правонарушениях в их стране слушается в британском суде? Причем здесь Англия? Все разъясняется, когда знакомишься с подоплекой битвы двух олигархов. То, что Березовский владел акциями "Сибнефти" и "Русала", которые, по его словам, Абрамович вынудил его продать, в действительности нигде не задокументировано. Березовский ссылается на устную договоренность с Абрамовичем, что при покупке Абрамовичем этих компаний 43 процента акций "Сибнефти" и около четверти всех акций "Русала" будут принадлежать ему. Абрамович категорически отрицает, что такая договоренность существовала. То, что Березовский называет продажей его акций с последовавшей выплатой ему в два приема 2,5 млрд долларов, Абрамович называет компенсацией за лоббирование Березовским его интересов при приватизации "Сибнефти" в 1995 году. Роман Абрамович не отрицает, что без Березовского и его связей с окружением президента Ельцина покупка компании не состоялась бы, тем более что кредит на ее приватизацию банкир Александр Смоленский выдал Абрамовичу под авторитет и поручительство Березовского. Главный аргумент Березовского: купленная Абрамовичем за 100,3 млн долларов "Сибнефть" была им перепродана через 10 лет "Газпрому" за 13 млрд, что стало крупнейшей сделкой в российской истории. Сам Березовский утверждает на суде, что его участие в прибыли от этих сделок зафиксировано лишь джентльменским соглашением между ним, Романом Абрамовичем, Бадри Патаркацишвили и Олегом Дерипаской. Он заявил, что на встрече в фешенебельном лондонском отеле "Дорчестер" в марте 2000 года они договорились, причем устно, что в случае проблем по поводу общей собственности рассматривать все споры будут в английском суде и с помощью английского права. Видимо, олигархи понимали, что к "джентльменскому соглашению" могут серьезно отнестись только на родине этого понятия. Кроме того, Абрамович должен был по соглашению управлять "Сибнефтью", а российская правовая система не признает управления предприятием по доверенности. Возможно, что Березовский в ситуации испорченных отношений с Путиным решил не афишировать наличие активов в России, опасаясь конфискации. Да и появляться в России после вынесенного судебного приговора было бы для него крайне опасно. Так что Лондон, где жил и платил налоги Абрамович (второй из богатейших людей Великобритании), оказался естественным юридическим ристалищем для двух российских "джентльменов".

Британская пресса уделяет спору российских олигархов первополосное внимание. Судебные слушания проходят в Высоком суде под председательством судьи Элизабет Глостер. Ажиотаж огромный. Небольшой судебный зал не способен вместить всех желающих. Многие журналисты и фотографы сидят на полу. Соседнее помещение с обширным телеэкраном, на который транслируются слушания, также забито до отказа. Столь повышенный интерес британской общественности к российским делам 2000-2003 годов объясняется главным образом участием в суде Романа Абрамовича, ставшего в Англии необычайно популярным в связи с его футбольными заслугами. Будь у владельца клуба "Челси" британское гражданство, королева наверняка возвела бы его в рыцарское достоинство. Абрамович впервые начал давать показания в суде 31 октября. Он отказался клясться на Библии и предпочел гражданский вариант присяги. Говорил он по-русски через переводчика. Перекрестный допрос Абрамовича начал адвокат Березовского Лоренс Рабинович, который полчаса выяснял подробности его образования и начала деловой карьеры. Отвечая на его вопросы, Абрамович сообщил суду, что бросил школу в 16 лет, недоучился в Московском автомобильно-дорожном институте, а в 2000 году заочно, после годичного обучения, получил диплом Московской государственной юридической академии. Он категорически отрицал, что своим бизнесом обязан Березовскому, заявив, что сам много и тяжело работал. Абрамович утверждал, что его бывший партнер по бизнесу использовал его в качестве "дойной коровы", вымогая у него деньги. По его словам, на протяжении многих лет он оплачивал счета Березовского за его частные авиарейсы, купил ему шато во Франции и даже оплачивал драгоценности его гражданской жены Елены Горбуновой. Наконец это ему надоело, и в январе 2001 года он прилетел на своем вертолете на французский горнолыжный курорт Межев, где тогда находились Березовский и Патаркацишвили и договорился со своим бывшим ментором, что выплатит ему последние 1,3 млрд долларов, чтобы "закрыть эту главу своей жизни". "Время Березовского прошло,— заявил Абрамович суду,— я не член его семьи, и у меня нет перед ним никаких обязательств — ни моральных, ни юридических". Борис Березовский отрицает, что встреча в Межеве имела место.

Сенсацией стала публикация в конце октября в лондонской "Санди таймс" материала о новых обстоятельствах в деле Березовского против Абрамовича. В распоряжении редакции оказалась запись разговора между олигархами, сделанная в декабре 2000 года в VIP-зале парижского аэропорта Ле-Бурже. В разговоре участвовал и Бадри Патаркацишвили, по чьему тайному распоряжению и была сделана эта запись (Патаркацишвили скончался в Англии в 2008 году при загадочных обстоятельствах). Газета приводит распечатку записи, из которой явствует, что участники встречи обсуждают свое участие в компании "Русал", и Березовский говорит о "легализации" своих акций. Из этого газета делает вывод, что его адвокаты на суде будут настаивать, что их клиент был тайным держателем акций и хотел публично объявить о своих активах, чтобы официально получать прибыль. Далее звучит фраза Абрамовича: "и тут все выйдут из леса: и Быков, и Миша, и Антон, и Аксен, и Олег Дерипаска". "Санди таймс" расшифровывает имена: предприниматель и уголовник Анатолий Быков был в то время под следствием по делу об убийстве, Антон и Аксен — это Антон Малевский и Сергей Аксенов — лидеры измайловской преступной группировки. Все стало на свои места, когда Березовский заявил на суде, что это он купил за 50 млн долларов эту запись, чтобы представить ее суду. По его словам, запись в аэропорту Ле-Бурже свидетельствует, что Роман Абрамович был посланцем Кремля и лично Путина, когда заставлял его обманом, запугивая государственной конфискацией, задешево продать акции телекомпании ОРТ и "Сибнефти". "Давление на меня,— заявил Березовский,— исходило не столько от Абрамовича, сколько от российского президента".

В британской прессе фигурируют астрономические подсчеты стоимости проходящего судебного процесса. Отмечается, что Борис Березовский уже потратил с 2007 года, когда он подал иск к Абрамовичу, 160 млн долларов, истратив их на досудебные слушания, сбор материалов, оплату юридических советников и архивные разыскания. Однако ему, видимо, удастся избежать огромных трат на оплату очень дорогих адвокатов (к примеру, гонорары адвоката Абрамовича Джонатана Сампшна исчисляются восьмизначной цифрой). По информации "Санди таймс", Березовский заключил со своими адвокатами договоренность, что они работают от процента из отсуженных у Абрамовича средств. Проиграв дело, они рискуют остаться без оплаты. Некоторым свидетелям Березовский пообещал по миллиону долларов в случае выигрыша дела. Лондонские слушания, которые продлятся до конца года, могут стать самым дорогим судебным процессом в истории Великобритании.

Обозреватель газеты "Гардиан" Люк Хардинг регулярно освещает лондонские слушания по иску Бориса Березовского. В интервью "Огоньку" он говорит об отношении к ним британской общественности.

— В Британии к этому процессу приковано огромное внимание, причем не столько из-за Березовского, сколько из-за Абрамовича: его здесь считают чуть ли не национальным героем за возрождение футбольного клуба "Челси", в который он инвестировал чуть ли не 200 млн фунтов. Мне представляется, что англичане болеют в этом судебном процессе за него. Не помню, чтобы британское судопроизводство сталкивалось с таким агрессивным и воинственным противоборством сторон. И, конечно, притягательность этого суда еще в том, что на нем речь идет об огромных, фантастических деньгах. Это крупнейшая тяжба в истории британского правосудия. Я проработал четыре года в Москве, для меня многие реалии российской жизни 1990-х годов, о которых говорят адвокаты и свидетели, не новость. Но для судьи и присутствующих в зале суда юристов, журналистов и прочей публики интриги, политическая, экономическая и криминальная жизнь России 1990-х, весь это "русский бардак" представляются фантастическим романом или детективом. У многих это просто не укладывается голове. Адвокат Абрамовича Джонатан Сампшн сравнил на суде Россию 1990-х со средневековой Англией. Этот процесс делает сенсационным и тот факт, что английская правовая система, английский суд занимаются разрешением чисто российской тяжбы, спора двух российских граждан.

— Как вы оцениваете выступления Березовского и Абрамовича и их показания?

— Есть еще один момент, привлекающий публику к этому суду: он дает возможность взглянуть на Абрамовича, ставшего у нас легендарной фигурой. Ведь его никто не видит и не слышит. То он в плавании на своих яхтах, то находится за высоким забором своего поместья в Суррее, где окружил себя телохранителями. Даже на матчах "Челси", на которых он обычно присутствует, он сидит в глубине собственной ложи. Мне еще не встречался человек, говоривший с Абрамовичем или слышавший, как он говорит. Ведь владелец "Челси" — это молчащая фигура. После коротенького интервью газете "Обсервер" в 2006 году Абрамович ни разу не выступил публично, не проронил ни одного слова на людях. Пять лет он молчал. И теперь на протяжении двух недель он вынужден говорить, причем обороняться, наступать и спорить. Невиданная для него ситуация. В самом начале своих показаний на суде Абрамович сказал о себе: "Я человек, который не любит шуметь". Лицезрение говорящего Абрамовича — это аттракцион для журналистов и судебной публики. По контрасту с Абрамовичем Березовский выглядит краснобаем и оратором. Здесь привыкли к его громогласным заявлениям, политической активности, амбициозности, его антипутинским интервью и демонстрациям. Вокруг него всегда ощущается атмосфера скандала. Я уже не говорю об эпопее с его экстрадицией в Россию и получением убежища. На суде контраст между этими бывшими друзьями и партнерами проявился еще очевиднее. Березовский давал показания на английском и активно спорил с адвокатами Абрамовича. Абрамович же говорил по-русски через переводчика, надев наушники, чтобы слышать переводы вопросов судьи и адвокатов. Отвечал он на них очень односложно, чаще всего отделываясь двумя словами — "да" и "нет". Все это говорит о том, что Березовский интегрировался в британскую жизнь, в британскую политическую и культурную системы, тогда как Абрамович, который почти 10 лет живет в Англии, так и не заговорил по-английски, значит, по существу, не вписался в британскую жизнь. Тем не менее мне показалось, что публика в зале больше доверяет показаниям Абрамовича, чем Березовского.

— На чью сторону склоняются на этом этапе весы Фемиды?

— Трудно сказать. На всех давит непомерная сумма, о которой спорят на процессе. Многое будет зависеть не столько от показаний свидетелей, сколько от документальных доказательств и улик. И за истцом, и за ответчиком стоят огромные денежные ресурсы. Думаю, что решающую роль может сыграть имеющаяся у Березовского пленка с записью разговора в аэропорту Ле-Бурже, где встречались Березовский, Абрамович и Патаркацишвили. Если экспертиза признает ее подлинной и на ней действительно есть доказательства того, что Березовский владел — официально или нет — частью акций "Сибнефти" и "Русала", что отрицается Абрамовичем, то вердикт в его пользу вероятен. Пока же в суде происходит сотрясение воздуха: не подтвержденные документально устные договоренности — не лучшие улики для суда.