На прошлой неделе Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) обнародовало доклад по ядерной программе Ирана, содержащий данные о том, что эта программа имеет военную составляющую. Допустить появление ядерной бомбы в арсенале режима аятолл Запад и Израиль не могут. Что из этого следует, выяснял "Огонек"
А собственно, из-за чего сыр-бор? Какая сенсация? То, что Иран осуществляет свой атомный проект не из любви к электричеству и не ради производства собственных изотопов для нужд здравоохранения, не знал только тот, кто знать не хотел или не стеснялся отрицать очевидное.
В докладе нет никаких сведений, которые бы не были известны всем заинтересованным разведкам мира, в частности израильской, американской, российской, английской, немецкой, а соответственно, и их правительствам. Сенсацией стали не факты, содержащиеся в докладе, а сам факт публикации этого доклада Международным агентством по атомной энергии. Он означает, что военная направленность иранской ядерной программы теперь признана официально.
Это как штамп в паспорте, сертификат неблагонадежности, выданный самой авторитетной и единственной уполномоченной на то международной инстанцией.
Раньше могли быть сомнения, догадки, дискуссии, игнорирование очевидных фактов, игра в "веришь — не веришь", откровенный блеф и спекуляции. Теперь все: стремление Ирана к ядерному оружию подтверждено и утверждено. Полная ясность. Думать надо о другом: что с этой внезапной ясностью делать?
Запах изо рта
Самый удобный способ справляться с трудно разрешимой проблемой — отворачиваться от нее. Цивилизованный мир боролся со стремлением Ирана к атомному оружию примерно так же, как когда-то Жванецкий советовал бороться с запахом изо рта: отойди — и запах вместе с тобой. Так и поступали.
Иран сегодня находится в одном шаге от создания собственного ядерного оружия благодаря тому, что лица, страны и организации, которые должны были и могли воспрепятствовать обретению режимом аятолл ядерных технологий, материалов и оборудования, старательно и изобретательно устранялись от этой задачи.
Наибольших успехов на этом поприще добился нынешний кандидат в президенты Египта, лауреат Нобелевской премии мира доктор Мохаммед аль-Барадей. Он возглавлял МАГАТЭ 12 лет — с 1997 по 2009 год, то есть как раз в то время, когда в Иране началась и шла усиленная гонка за ядерными технологиями военного назначения.
Напомню: нераспространение ядерного оружия — одна из основных уставных задач МАГАТЭ. Но аль-Барадей на посту гендиректора Агентства делал все возможное и невозможное, чтобы отвести подозрения в военной направленности иранского ядерного проекта, а когда подозрения стали слишком очевидны — воспрепятствовать введению международных санкций против Ирана, которые могли бы остановить проект.
Бывший глава Комиссии по ядерной энергии Израиля Узи Эйлам утверждает, что аль-Барадей лично уберег Иран от санкций Совбеза ООН, и это ему в первую очередь должны быть благодарны иранцы за то, что смогли беспрепятственно заниматься разработкой ядерного оружия.
— Отчеты инспекторов МАГАТЭ были профессиональны,— сказал Эйлам в интервью информационному агентству Ynet,— факты, изложенные в них, убедительны, но аль-Барадей их просто игнорировал. Он вел себя не как педантичный судья, а как адвокат Ирана, требуя все новых и новых доказательств военной составляющей иранского проекта.
Косвенно это подтверждается нынешним докладом. Стоило аль-Барадею уступить пост главы агентства Юкии Амано, как в МАГАТЭ нашлись и доказательства, и факты, свидетельствующие о разработке ядерного оружия в Иране. Вряд ли все они появились в последние два года. Видимо, дело все же не в самих данных, а в том, кто и как ими распоряжается.
По всей вероятности, именно усилия аль-Барадея по сохранению иранского проекта ядерного оружия Нобелевский комитет Норвегии расценил как "выдающийся вклад в дело нераспространения ядерного оружия", за который присудил ему Нобелевскую премию мира в 2005 году.
Известно, что аль-Барадей не большой любитель Израиля, а большой его ненавистник (что постоянно доказывает и сейчас, в ходе своей предвыборной кампании на пост президента Египта), и именно этим было принято объяснять некоторые его не вполне адекватные решения на посту гендиректора МАГАТЭ. Но теперь, когда из того же доклада вскрылись некоторые факты, которыми в свое время аль-Барадей пренебрег, его поведение выглядит настолько неадекватным, что вызывает подозрения в прямой корысти. Ему еще придется объяснять это в ходе предвыборной кампании: идеологической мотивации ненавистника Израиля может не хватить. В конце концов он уж слишком нарочито способствовал появлению шиитской бомбы, которой не так уж возрадуются в суннитском Египте, и не знать этого египтянин аль-Барадей не мог. Значит, были другие стимулы?
Но если подозрительную слепоту бывшего главы МАГАТЭ можно хоть попытаться объяснить какими-то мотивами — идеологическими, национальными, эмоциональными, да хоть материальными, то чем объяснить публикацию доклада Национальной разведки США в 2007 году, в котором утверждалось, что разработки ядерного оружия там не ведутся с 2003 года?
Помню, как раз в то время я брал интервью у только что вышедшего в отставку главы израильской военной разведки АМАН генерала Аарона Зеэви-Фаркаша. Спросил его об этом докладе, вызвавшем в Израиле недоумение и волну убедительных опровержений.
— Они ошибаются,— улыбнулся генерал.— И скоро в этом убедятся.
— Как же можно так ошибаться? — удивился я.
— В разведке тоже работают люди,— опять улыбнулся он.— А людям свойственно выдавать желаемое за действительное.
Позже выяснилось: в 2003 году, когда американцы свергли Саддама Хусейна в Ираке из опасений, что он располагает оружием массового поражения, аятоллы испугались, что примутся и за них, и заморозили проект. А убедившись, что американцам хватает проблем с Ираком — опять осмелели и разморозили. В 2007-м это было известно всем, кто хотел и мог знать истинное положение дел. Но как раз обсуждались новые санкции по отношению к Ирану и — как альтернатива — силовое решение проблемы. В политических и военных кругах США уже шло осуждение Буша за операцию в Ираке. А ну как он решится на новую авантюру? Вот и вбросили информацию, которая покажет (не самому президенту, который вряд ли не знал правды, так общественности) всю бессмысленность ее.
В общем, отошли в сторону со своим запахом — и как будто нет его.
Русский след
Поведение России по отношению к иранскому ядерному проекту выглядит (по крайней мере отсюда, из Израиля) гораздо более сложным. На официальном уровне Россия долгое время вообще отрицала наличие каких-либо доказательств стремления Ирана к ядерному оружию. Скептицизм по этому поводу читается и между строк недавнего заявления МИДа о докладе МАГАТЭ. В Израиле такую позицию воспринимают как традиционное русское лукавство.
Один из моих давних собеседников из израильских спецслужб сказал как-то:
— Если мы, американцы или там китайцы, стараемся узнать, что происходит в Иране, думаем, что знаем, то русские точно знают, что там и как.
Поэтому, когда из российских источников на государственном или разведывательном уровне звучат заявления об отсутствии свидетельств по поводу некоторых фактов, в истинности которых израильтяне убеждены, это воспринимается как элементарная несознанка.
С этой точки зрения и надо рассматривать "русский след", проявившийся в публикациях вокруг доклада МАГАТЭ, где всплыло имя русского ученого-ядерщика Вячеслава Даниленко. Пишут, что он сыграл ключевую роль в оружейной части иранского ядерного проекта, а в заголовках его называют "отцом иранской ядерной бомбы".
Это, скорее всего, не так. Отцовство у иранской бомбы другое. Но косвенно оно все же связано с Россией, вернее бывшим СССР, а еще вернее — с его развалом.
Об этом мне рассказал автор последней книги о "Моссаде" профессор Михаэль Бар-Зоар, человек компетентный, допущенный не то чтобы к государственным секретам (откуда мне знать), но к архивам "Моссада" и людям в его руководстве — то есть действительно владеющий информацией, которую излагает.
Так вот, по его словам, "Моссад" (впрочем, наряду с другими западными спецслужбами) после развала СССР был чрезвычайно озабочен тем, что в условиях хаоса на развалинах Союза ядерные технологии, материалы, оборудование, оружие из России и стран СНГ могут оказаться в руках враждебных Израилю террористических режимов. И основное внимание сосредоточил на этом направлении. Это и было, по мнению Бар-Зоара, ошибкой "Моссада". Потому что израильские разведчики, наряду с западными, просмотрели главное.
Основные секреты ядерной технологии Иран, как до того Ливия, получил из Пакистана, от "отца пакистанской атомной бомбы" Абдула Кадира Хана, создавшего целую корпорацию по продаже ядерных секретов, в чем он признался позже не только следователям, но и расплакавшись в телевизионном интервью на одном из западных каналов. Он и есть отец иранской ядерной бомбы (или будет, если ее еще нет).
Но Вячеслав Даниленко все же сыграл ключевую роль. Но не в самой бомбе, а в появлении доклада МАГАТЭ.
Доктор Даниленко, если верить тому, что пишут о нем, специалист по взрывам, создал для Ирана взрыватель R265, без которого невозможно синхронизировать цепную реакцию в ядерном заряде. А именно на этом — наличии в ядерном проекте технологий, предназначенных исключительно для военных целей,— строится доказательство того, что проект имеет военную составляющую.
Согласно публикациям, Даниленко работал в Иране с 1996 по 2002 год. Это значит, во-первых, что уже с 2002 года Иран располагает возможностями для создания собственных ядерных взрывных устройств, а во-вторых, что и в России его имя и о его участии в иранском ядерном проекте знают.
Почему я в этом уверен?
Бывший глава "Моссада", а впоследствии глава Совета по национальной безопасности Израиля Дани Ятом рассказывал мне, как он пытался убедить тогдашнее российское руководство пресечь утечку российских ядерных технологий в Иран. Неоднократно ездил в Москву, встречался с министром обороны, президентом Ельциным, Владимиром Путиным, тогда главой ФСБ.
— У нас были сведения,— говорил Ятом,— что некоторые ученые из России, других стран бывшего СССР работают в Иране, Ираке, Пакистане, целые научные и учебные институты сотрудничают с этими странами в области ядерных технологий. Мы передали списки.
Но, сокрушался Дани Ятом, ничего из этих контактов не вышло.
— Российские коллеги каждый раз просили от нас дополнительные, более точные и подробные сведения. Мы относились к этому с осторожностью. Опасались, что сведения им нужны не для того, чтобы прекратить утечки, а чтобы вычислить наши источники. Когда же увидели, что и те сведения, которые мы передали, не используются для того, чтобы прекратить работу русских на Иран, отказались от дальнейших попыток.
Атомную станцию в Бушере начинали строить немцы, а запускали россияне. Но Тегеран интересовал не только мирный атом
Фото: AP
Все это было в 1996-1999 годах. Нет сомнений, имя Вячеслава Даниленко было в списках, которые передал Дани Ятом коллегам с Лубянки. Можно поднять файлы.
Бить или не бить?
В Израиле, конечно, с большим удовлетворением воспринимают появление доклада МАГАТЭ, подтверждающего военные устремления ядерной программы Ирана. "Простите нас, что мы опять оказались правы",— пишут политические обозреватели, обращаясь к недоверчивому миру. Считается, что столь однозначный доклад МАГАТЭ сводит на нет существовавшие у кого-то иллюзии (хотя бы формальные), это — как "черная метка" для Ирана.
По логике израильтян, ядерное оружие в руках у непредсказуемого, фанатичного режима, к тому же открыто поддерживающего террор и не скрывающего своего намерения делиться имеющимся в его распоряжении оружием,— столь явная угроза миру, что он должен пойти на введение парализующих санкций против Ирана.
Речь идет о бойкоте иранских банков, воздушных и морских судов, перекрытии путей экспорта нефти. Такие меры в течение нескольких недель приведут Иран к экономическому коллапсу и даже до него немногочисленные иранские олигархи, на которых держится экономика страны, заставят политическое руководство отказаться от своих ядерных амбиций.
Но ничего этого, скорее всего, не будет. Россия уже заявила о том, что она против каких-либо санкций против Ирана в дополнение к уже существующим. Китай не столь категоричен, но и он, получая 15 процентов потребляемой нефти из Ирана, не станет отказываться от нее. Даже США, ближайший союзник Израиля, сторонник ужесточения санкций, не готовы вводить их в полном объеме. А иначе, считают в Израиле, ничего не выйдет.
Что тогда? Тогда война.
За три дня до выборов, на которых победил Нетаньяху, я брал у него интервью, спросил об Иране.
— Мы не допустим ядерного вооружения Ирана,— ответил он.— Точка. Мне к этому нечего добавить.
За неделю до публикации доклада МАГАТЭ началась буря в СМИ. Один из самых авторитетных израильских политических обозревателей Нахум Барнеа, не скрывающий своего, мягко говоря, скептического отношения к нынешнему правительству, рассказал в газете "Едиот ахронот", что, вопреки мнению руководства армии и спецслужб, глава правительства Биньямин Нетаньяху и министр обороны Эхуд Барак уже готовы отдать приказ об атаке на иранские ядерные объекты. Обычно сдержанный, обладающий репутацией главного израильского миротворца президент Израиля Шимон Перес грустно обронил в интервью, что, по всей видимости, руководство страны уже сделало выводы из разведданных, и признался, что, к сожалению, сейчас военный вариант решения проблемы выглядит более реалистично, чем дипломатический.
Своим долгом высказаться по этой проблеме сочли некоторые министры (пока им в приказном порядке не велели помалкивать), видные политики и журналисты. Говорят о десятках тысяч жертв при ответных атаках со стороны иранских сателлитов — "Хезболлы" из Ливана (ее лидер шейх Насралла пообещал первым же залпом по израильской территории послать 10 тысяч ракет), Сирии, где власть Башара Асада висит на волоске и где война может стать единственным средством прекращения протестных демонстраций.
"Какие сотни тысяч жертв? — возмутился Барак в интервью.— Не сотни тысяч, не тысячи, и даже не сотни". Значит — десятки? Ахмадинежад предупредил: достаточно четырех наших баллистических ракет, чтобы уничтожить весь Израиль.
Комментаторы предупреждают: миссия невыполнима — ядерные объекты упрятаны глубоко под землей; атака бессмысленна — даже если удастся разбомбить, знания ядерных технологий у иранцев останутся — смогут все наладить заново, раньше надо было, а теперь чего уж? Объясняют: это вам не одиночный реактор в Сирии, который восемью самолетами удалось уничтожить за несколько минут в 2007-м, не реактор в Ираке, стертый в 1981-м. Есть разница! Есть.
Командир эскадрильи израильских ВВС, разбомбившей в 1981 году ядерный реактор в Ираке, полковник запаса Зеэв Раз рассказывал мне, как на завершающем этапе операции пришел приказ о ее отмене.
— Мы решили, что политики просто сдрейфили,— говорил Раз.— Но причина была в другом.
Оказывается, тогдашний глава оппозиции Шимон Перес позвонил премьер-министру Менахему Бегину и попросил перенести операцию на другую дату. Она была назначена на 14 июля — День взятия Бастилии. Реактор в Ираке строили французские специалисты. И Перес решил, что бомбардировку в день национального праздника Франции французы сочтут демонстративным издевательством над ними. У Переса были особо теплые отношения с французскими политиками, военными и учеными еще с тех пор, как он склонил их к созданию израильского ядерного реактора в 60-х.
Но Бегина взволновало то, что Перес, которому не положено было знать о планируемой операции, узнал о ней — значит, секретность нарушена. И премьер отменил атаку. Лишь через некоторое время изменил свое решение. Но и дату.
Так тогда относились к секретам. А сейчас?
Ответ на этот вопрос, пусть и косвенный, поступил на прошлой неделе: главный военный цензор полковник Вакнин-Галь, отвечая на вопросы журналистов по поводу поднявшегося шума и вероятности эскалации "иранского вопроса", заявила:
— За последнее время никаких секретов опубликовано не было.
И это при том, что вакханалия в СМИ и публичные заявления официальных персон разного уровня по поводу неминуемой и скорой "развязки" длятся уже две недели.
Как говорится, делайте выводы...