 |
В январе 1920 года Владимир Ленин написал письмо Глебу Кржижановскому, опубликовавшему в газете "Правда" статью "Задачи электрификации промышленности". В письме говорилось буквально следующее: "Нельзя ли добавить план не технический... а политический или государственный, т. е. задание пролетариату? Примерно: в 10(5?) лет построить 20-30 (30-50?) станций, чтобы всю страну усеять... Начнем-де сейчас закупку необходимых машин... Через 10(20?) лет сделаем Россию 'электрической'. Я думаю, подобный 'план' — повторяю, не технический, а государственный — проект плана Вы бы могли дать. Его надо дать сейчас, чтобы наглядно, популярно для массы увлечь ясной и яркой (вполне научной в основе) перспективой: за работу-де, и в 10-20 лет мы Россию всю, и промышленную и земледельческую, сделаем электрической. Доработаемся до стольких-то (тысяч или миллионов лошадиных сил или киловатт?? черт его знает) машинных рабов и проч. Повторяю, надо увлечь массу рабочих и сознательных крестьян великой программой на 10-20 лет".
Так появился план ГОЭЛРО. Идея понятна. Владимира Ленина всегда интересовал только один вопрос: удержат ли большевики государственную власть? И ровно 80 лет назад он придумал, как его решить: нужно в политических целях давать пролетариату технические задания. Какие — неважно. Доработаемся через 10-20 лет до чего-нибудь, и все будет хорошо.
До 1920 года большевики удерживали власть, просто руководя понятным пролетариату и крестьянству физическим истреблением богатых граждан. А после — руководя понятным массам мирным строительством, выражаясь по-ленински, черт его знает чего. Впоследствии таких технических заданий было много. Индустриализация, "сталинский план преобразования природы", реализация теории Мичурина-Лысенко, освоение космоса, поворот северных рек и проч. И все на 5, 10, 20 лет. За работу-де. Никита Хрущев прямо так и сказал: "Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!"
Многие ученые и инженеры не понимали политической ситуации. Чего-то изобретали, спорили, возмущались. Например, генетики спорили с Трофимом Лысенко, называли его шарлатаном и пытались убедить Иосифа Сталина в невозможности мичуринского преобразования природы. Как будто Сталина интересовали научные теории. Его интересовал какой-нибудь наглядный и популярный план на десять лет (эти десять лет научные оппоненты Лысенко обычно и получали, иногда без права переписки). Надо заметить, что ленинский метод планирования оказался вполне успешным. Большевики удержали власть.
Но все-таки многочисленные планы ГОЭЛРО обладали рядом недостатков. Реализация технических заданий пролетариату приводила к слишком большому количеству жертв. Дело в том, что при решении любой научной или технической задачи споры неизбежны. Когда этой задаче придается политический и государственный смысл, спорщики поневоле должны становиться политическими оппонентами и обвинять друг друга в государственных преступлениях. Рабочие, крестьяне и трудовая интеллигенция, охваченные желанием поскорее решить технические задачи, непрерывно писали друг на друга доносы с обвинениями во вредительстве, некомпетентности, завышении темпов, занижении темпов и т. д. Власти были просто обязаны давать этим доносам ход.
Далее, правительство, выдвинув очередной план, обязано было объяснить, почему он не реализован — а если реализован, то почему жизнь не улучшилась. В конце 20-х годов, когда электричество, по идее, должно было уже начать давать чудесные плоды, большевикам пришлось проводить показательные казни инженеров, которые что-то там неправильно сделали (это называлось процессом Промпартии). Все 30-е годы казнили партийно-хозяйственных руководителей, не обеспечивших большевистские темпы в создании современной оборонной промышленности. В 40-50-е годы дело дошло до ученых аграриев и даже врачей.
Еще одним недостатком было полное отсутствие технического прогресса. Все, от инженера до простого рабочего, при системе политических планов ГОЭЛРО были озабочены сохранением собственной жизни — такая обстановка не способствует творчеству. Боялись не только придумывать что-нибудь свое. Боялись также использовать иностранные изобретения. Антон Филипс, глава ныне столь известной фирмы Philips & Co, в 1922 году, прослышав о плане ГОЭЛРО, попытался возобновить продажи России электротехнического оборудования (при царе он уже продавал ей электролампы). Ему долго отказывали во въездной визе. Тогда он в Гааге добился встречи с Леонидом Красиным (о котором Ленин упомянул в том самом письме: мол, Красин мне сказал, что электрификация железных дорог у нас невозможна. А через 10-15 лет? А на Урале?). Филипс вынудил Красина все-таки дать ему визу, приехал в Москву и написал домой: "Большевики — ребята славные. Только ничего покупать не хотят". По-видимому, Филипс не знал, что на самом деле скрывается за планом ГОЭЛРО.