Вперед, к победе популизма!

Предвыборная кампания "Единой России" превратилась в аттракцион невиданной щедрости: власть раздает многотриллионные бюджетные обещания социальным группам, регионам, отраслям экономики. Платить по этим счетам придется всем нам.

ЕВГЕНИЙ СИГАЛ

Реверс от "Едра"

В 70-е годы накануне выборов в Верховный Совет СССР один из домов в Москве, на территории нынешнего Северного округа столицы, в полном составе отказался идти голосовать. Причина подобной несознательности заключалась в том, что в течение нескольких лет никак не могли заасфальтировать дорогу вокруг этого самого дома. Для того времени отказ от участия в выборах, да еще и целого дома, событие неординарное, чреватое для секретарей райкома, а то и горкома потерей партбилетов. После того как стало ясно, что уговоры агитаторов уже не помогут, дорогу заасфальтировали в считаные дни, хотя ранее неоднократные обращения в исполком ни к чему не приводили.

Обязательная явка ушла в прошлое вместе с нормами по приходу граждан на участки, а выполнение появившихся новых норм — по набору голосов "Единой России" — скорее зависят от обратного: чем меньше избирателей придет на выборы, тем больше голосов получит партия власти при дележе голосов не прошедших партий. А для лояльного электората продолжают функционировать обменные технологии: что-нибудь материальное и осязаемое в обмен на соучастие.

Раздача предвыборных благ и обещаний — практика мировая, и поговорка, что никогда не услышишь столько лжи, сколько после рыбалки и перед выборами,— не российская. Впрочем, у нас эти технологии иногда приобретают совсем извращенные формы. Как, например, в Ижевске, где городской сити-менеджер Денис Агашин увязал размеры перечисляемых ветеранским организациям средств с количеством голосов, отданных за "Единую Россию". Но подобные методы ведения предвыборной кампании скорее относятся к административным, чем к монетарным.

Что же до чисто экономических механизмов взаимодействия общества с властью, то в последнее время на граждан с экранов телевизоров обрушился целый вал финансовых вливаний. Любая поездка первых двух лиц, мероприятия и совещания с их участием, встречи с доярками и фермерами заканчиваются одним — обещанием дополнительных бюджетных расходов. Создается впечатление, что Путин с Медведевым решились ответить всем бесконечным "паниковским" на вопрос "когда мы будем делить наши деньги". Причем "наши" в данном случае не литературная фигура речи: бюджетные деньги все-таки до некоторой степени народные.

Предвыборная арифметика

Два сотрудника редакции "Денег" вели независимо друг от друга в последние полтора года приблизительный подсчет гарантий и обещаний, исходящих от правящего тандема и партии власти. И насчитали порядка 50 трлн руб., т. е. несколько годовых федеральных бюджетов. С учетом 16 трлн руб. на инновации, 20 трлн руб. на перевооружение и модернизацию армии и многих других обязательств поменьше. С ними есть, правда, определенная методологическая проблема: раздавая обещания, начальство не стремится к точности и корректности. Поэтому бывает непросто разобраться, какие расходы дополнительные, а какие и так учтены бюджетными проектировками, что будет финансироваться из казны, а что — частным сектором. А значит, и практически невозможно назвать точную сумму.

Военные расходы и так растут сверхбыстрыми темпами: с нынешних 1,5 трлн они должны увеличиться до 2,75 трлн руб. к 2014 году (см. график). Расходы на национальную безопасность и правоохранительную деятельность (читай — на ФСБ и МВД) за этот период времени также увеличатся почти вдвое: с 1,2 трлн до 2 трлн руб. При этом расходы на национальную экономику за данный отчетный период должны снизиться на 11%, а суммарные траты на образование и культуру — на 19%. Поплатившийся должностью за выражение недовольства ростом оборонных расходов Алексей Кудрин с этим еще более или менее был готов согласиться, но против дополнительных 20 трлн восстала даже бухгалтерская душа.

В основных направлениях бюджетной политики Минфина значится увеличение бюджетных расходов в 2012 и 2013 годах на 10%, в дальнейший период планируется замедление этого показателя до 6%. По очень грубой оценке, совокупный объем бюджетных расходов в 2012-2020 годах составит около 200 трлн руб. Это при условии сохранения нынешнего уровня нефтяных цен, темпов роста ВВП и инфляции.

Если провести аппроксимацию, которая сторонникам правительства покажется натянутой, а противникам — панической, окажется, что при сохранении существующих темпов роста расходов в 2012-2020 годах суммарные текущие затраты на армию превысят 45 трлн руб. А если добавить к ним 20 трлн руб. на перевооружение, получаются и вовсе астрономические $2 трлн. Расходы на другие опоры власти — полицию и спецслужбы — составят почти 33 трлн руб., а социальные расходы превысят 60 трлн руб. за данный отчетный период. Получается, что суммарная доля социальных, военных, правоохранительных расходов до 2020 года составит почти 80% (160 трлн руб.). В оставшиеся 20% должно неведомым образом поместиться все остальное — экономика, культура, образование и наука, вместе с модернизацией и инновациями.

Но даже нынешние проекты раздутых бюджетных расходов, зафиксированные Минфином, испытывают постоянное давление на повышение. При этом поток цифр, плохо согласующихся с проектом бюджета, льется практически непрерывно. Например, 25 августа на совещании по вопросам модернизации здравоохранения Владимир Путин заявил, что до 2013 года федеральный бюджет и Фонд обязательного медицинского страхования перечислят на здравоохранение дополнительно 1 трлн руб. Однако не совсем понятно, как рифмуются эти дополнительные обязательства с планами Минфина, в которых суммарные расходы на здравоохранение в 2012-2013 зафиксированы всего на уровне 950 млрд руб.

Если правительственные экономисты в своих расчетах не принимают во внимание дополнительные обязательства премьер-министра, то у этого может быть только два объяснения: либо эти обязательства невозможно выполнить, либо никто изначально их и не собирался выполнять. И в пользу последнего варианта говорит невиданная легкость, с которой участники правящего тандема стали неожиданно оперировать виртуальными потоками в десятки триллионов рублей.

Расплата по счетам

В России за два десятилетия рыночной экономики проводилась разная экономическая политика — от монетарной до кейнсианской. Конечно, с учетом российской специфики этих понятий, в которой монетаризм приводит к дефолту, а кейнсианство — к госкапитализму. Но даже в такой политике присутствовали цели, пусть и спорные, и наблюдалась осмысленность действий, хоть как-то соотносящаяся с реальностью. Нынешняя экономическая политика властей больше напоминает аукцион великой щедрости, проходящий по худшему — венесуэльскому — сценарию.

Вероятно, именно отсутствием ответа на вопрос, как выполнить взятые обязательства, и объясняются участившиеся в последнее время противоречия между кремлевскими и правительственными экономистами. С уходом Кудрина разногласия в правящей команде никуда не улетучились, а ключевой темой нынешних публичных дискуссий чиновников стали налоги. Так как доступ к западным рынкам ликвидности закрывается, а цены на нефть не спешат бить новые рекорды, то основной источник для выполнения повышенных бюджетных обязательств видят в коррекции налоговой системы.

На протяжении года велись активные разговоры о необходимости существенного снижения налогов, которое подстегнет затухающий экономический рост и в короткий срок увеличит налогооблагаемую базу и общую собираемость налогов. Однако закончились эти разговоры повышением страховых выплат для бизнеса. А обсуждавшаяся на прошлой неделе идея введения налога с продаж вызывает резонные опасения, что его внедрят не вместо НДС, а вдобавок к нему.

Нет согласия и в базовых оценках, что вылилось в прошлый понедельник в публичный диспут ведущих чиновников от экономики. И. о. министра финансов Антон Силуанов заявил, что налоговая нагрузка на экономику находится на уровне 31-32% ВВП. Несколькими часами позже помощник президента по экономическим вопросам Аркадий Дворкович подчеркнул, что этот показатель значительно выше — на уровне 40%. Также помощник президента сказал, что он "не просто против повышения налогов, а сделает все, чтобы его не было". А бывший министр финансов, глава Сбербанка Герман Греф в тот же день призвал правительство "честно сказать, что мы не будем повышать налоговую нагрузку".

Если повышение налогов не состоится, то оплата предвыборных обещаний, а вместе с ними Олимпиады, Чемпионата мира по футболу и множества других великих строек окажется под угрозой. На первый план в таком случае выйдет загрузка печатного станка. За эмиссией неизбежно последуют инфляция и девальвация — пусть и не скачкообразная, а ползучая. За властные амбиции придется заплатить сбережениями граждан, низким уровнем инвестиций и вялым экономическим ростом.

И хотя постепенное обесценение рубля можно начать проводить уже сейчас, вряд ли власть найдет этому время до окончания парламентской и президентской предвыборных кампаний. Лето — другое дело: электорат не заметит, ожидание новых счетов за повышенные услуги ЖКХ отвлечет внимание.

Смена ориентации

"Социальная база власти — это ущемленные слои: бюджетники, жители маленьких городов, деревень, пенсионеры, люди старшего возраста,— говорит директор Центра политических технологий Игорь Бунин.— Они не ориентированы на динамизм, а по природе своей лоялисты, и с таким электоратом сложно проводить какую-либо модернизацию". При этом опорной базой для развития являются активные граждане, не обращающие внимание на предвыборные обещания, привыкшие рассчитывать на собственные силы без ожидания господдержки.

"Геронтократическая ориентация требует социальной компенсации, и в этом заложен конфликт, так как источником компенсаций становится динамичный средний класс",— отмечает Бунин. Дело не только в том, что у этих групп разные интересы и приоритеты, а в том, что дальнейшая экстраполяция ситуации выставит существенные ограничения для расширения активной прослойки и наращивания среднего класса. "Надо понимать, что если закончатся нефтяные деньги, то те слои населения, которые сегодня за, завтра — будут против. Эти люди легко меняют ориентацию",— считает Бунин.

Сложившийся в нулевые годы социальный контракт между властью и обществом подразумевал стабильный рост доходов вторых в обмен на их лояльность к первым. Сейчас в кризис доходы населения стагнируют в реальном выражении, но пока ощутимо не падают. А там, где падают (особенно характерна Москва), наиболее ощутимо недовольство статус-кво. Снижение уровня жизни неминуемо приведет к пересмотру общественного договора, и для того, чтобы не допустить его обрушения, регуляторам придется приоткрыть социально-политические клапаны.

Но для этого процессы брожения должны начаться внутри самих элит, среди которых достаточно здравомыслящих людей, не готовых все потерять. И это не очередная страшилка а-ля "раскол в тандеме", которой записные политологи торгуют уже года четыре. Запрос на новый общественный договор, хотя бы контракт элит, уже зреет. И многим собеседникам "Денег" последних месяцев он представляется закономерной, естественной и, видимо, единственной спасительной дорогой из тупика. В демократию налогоплательщиков по-русски.