Генплан Парижской области

Расширением столицы сейчас занимаются не только в России, но и во Франции. Судя по всему, увеличенные Москва и Париж будут похожи друг на друга еще меньше, чем имеющиеся.

МАРИЯ СИДЕЛЬНИКОВА

Между лидерами французской Пятой республики давно завязалось негласное архитектурное состязание, старт которому дал генерал Шарль де Голль. Он затеял строительство Дефанса — офисного района-стекляшки в нескольких километрах от Елисейских Полей, который вырос на королевском Триумфальном пути из Лувра в Версаль. Жорж Помпиду отметился Национальным центром современного искусства своего имени и возведением башни Монпарнас. Но брюзжащие против варварства Помпиду французы еще не знали, что дальше их ждет Франсуа Миттеран. Он провозгласил во Франции Grands Travaux, и за его два президентских срока были построены четыре десятка культурных объектов, в том числе Музей Орсе, Национальная библиотека, Большая арка Дефанс и, наконец, пирамиды Лувра в центре двора Наполеона — главный памятник эпохи Миттерана, наделавший немало шума в 80-х и по сей день провоцирующий парижан на серьезные споры. После революционных строек своего предшественника Жак Ширак предпочел сосредоточиться на решении проблем инвалидов и больных раком, а единственной архитектурной приметой его времени останется бесконфликтный, утопающий в зелени Музей на набережной Бранли.

Нынешний президент Франции Никола Саркози в первые же месяцы своего правления заявил, что архитектура должна вернуться в ряды государственных приоритетов по крайней мере на ближайшие пять лет. Но в память о себе он, видимо, желает оставить не отдельные постройки. Саркози замахнулся на весь Париж, точнее, на Большой Париж.

"Мне бы хотелось, чтобы мы все вместе подумали над новым проектом глобального развития Большого Парижа. Продвигать эту идею — мой долг... И чтобы содействовать ее развитию, я бы предложил десяти архитектурным мастерским поработать над длительным урбанистическим и ландшафтным исследованием Большого Парижа на 20, 30 или даже 40 лет вперед",— заявил французский президент на открытии Центра архитектуры и культурного наследия в Париже в конце 2007 года.

Фактически речь шла о стирании границ между Парижем и его пригородами, создании единой зеленой метрополии, в которой все районы, даже самые отдаленные, соединены скоростными комфортными поездами и дорогами, где новое социальное жилье ничем не уступает пышности османовских домов, а по практичности и превосходит их, где чернокожий иммигрант из пригорода Сен-Дени, позабыв, как он когда-то палил здесь машины, гордо называет себя парижанином, а знатный потомок Дюбуа идет на концерт в филармонию на окраине столицы, где раньше, кроме забегаловок с кебабами, ничего и не было. То есть в идеале предполагалось разработать проект не только урбанистический, но также экономический и социокультурный, поэтому идея международного архитектурного конкурса была отброшена с самого начала: Парижу требовался более глобальный и комплексный подход к развитию своих территорий. И Никола Саркози предложил провести международную консультацию Grand Pari(s) — "Большой Париж" или "Большое пари" (название опирается на игру слов Paris — Pari).

Для работы над проектом метрополии, условно ограниченной 40-50 км вокруг Парижа, были отобраны десять международных команд, каждую из которых возглавил европейский архитектор или урбанист. Преимущество получили французы (Антуан Грумбах, Ролан Кастро, Джамель Клуш, Ив Льон, Жан Нувель и Кристиан де Портзампарк), оставшиеся четыре призовых места поделили Германия (Финн Гайпель), Голландия (Вини Маас), Италия (Бернардо Секки) и Великобритания (Ричард Роджерс). На равных с архитекторами участие в работе принимали социологи, географы, демографы, экологи, философы, историки,— словом, все, кто мог осознать реальную картину происходящего и понять, в каком направлении ее необходимо менять. Перед командами была поставлена единственная задача: парижская метрополия должна отвечать требованиям Киотского протокола и других межгосударственных соглашений по экологии. В остальном никаких жестких требований, никакой конкурсной гонки, напротив — полное взаимодействие.

Результаты девятимесячной работы были представлены в апреле 2009 года на выставке в Центре архитектуры и культурного наследия в Париже, а во второй половине 2010-го гастрольный, урезанный, вариант показали на двух международных архитектурных биеннале — сначала в Москве, а затем в Венеции.

Все проекты получились абсолютно разных масштабов. С точки зрения команды Антуана Грумбаха, Большой Париж простирается вплоть до Гавра, который почти в 200 км от Парижа. Современная экономически сильная метрополия должна иметь свой морской порт, уверены французы. Голландский архитектор Вини Маас, наоборот, выступает против расширения пригородов. Он считает, что важно уплотнять и обустраивать уже существующие, повышая уровень и качество жизни в них. Ив Льон и его группа "Декарт" настаивают на отказе от устаревшего представления о Франции как паутине с единственным центром в столице. Французские урбанисты видят метрополию чем-то вроде масляного пятна — города единого и компактного. В этом же направлении думает и команда Кристиана де Портзампарка: отдельные районы должны не замыкаться на себе, а быть в единой связке со всей метрополией.

Размышляли архитекторы и над тем, как исправить ошибки прошлого. Ролан Кастро предложил избавить Париж от нелюбимой башни Монпарнас, построив рядом с ней еще парочку: француз уверен, что таким образом она затеряется на фоне других и не будет выглядеть изгоем в парижском пейзаже.

Не обошлось и без утопических идей. Возбуждающие фантазию кинематографистов парижские крыши не оставили равнодушными и архитекторов. Команда Жана Нувеля предложила разбить на них огороды: это позволит уменьшить количество грузоперевозок, а значит, и сократить выброс в атмосферу парниковых газов. Ричард Роджерс мечтает превратить крыши Парижа в зеленый ковер площадью около 400 кв. км, который будет служить хорошим утеплителем и одновременно поглощать дождевые и талые воды. Англичане уверены: "История доказала, что новые идеи и концепции выживают и расцветают в мегаполисе, становясь частью его жизни. Невозможное часто становится возможным. Невообразимое превращается в реальность".

Никола Саркози, лично курировавший выставку проектов в Париже, результатами остался доволен и дал команду двигаться дальше. В начале 2010 года он создал Международную мастерскую Большого Парижа (AIGP), директором которой назначил Бертрана Лемуана, возглавлявшего рабочую группу Grans Pari(s). Президентом Мастерской стал заместитель мэра Парижа Пьер Манса. По словам Саркози, Мастерская должна стать связующим звеном на всех уровнях работы над созданием Большого Парижа.

Следующий этап — привести разработанные проекты в действие. Для этого мобилизуются все местные власти (в привлечении к работе традиционно левых региональных депутатов была и политическая выгода для Саркози), государственные чиновники и образовываются десятки организаций, ответственных за те или иные программы. В этой сложной машине Мастерская становится своего рода научным руководителем, знающим, как организовать взаимодействие между командами архитекторов и чиновниками из региона Иль-де-Франс и довести дело до конца.

Другой существенный элемент в практике Большого Парижа — общественные дискуссии. Французы свято верят в то, что, если проект отвергают жители города, браться за его реализацию не имеет смысла. Только за этот год было проведено около 50 встреч, в которых приняли участие тысячи граждан, и их предложения были внесены в пока не утвержденные программы развития. Человеку, который хотя бы раз присутствовал при подобной процедуре в Москве, поверить в это непросто.

В октябре, спустя ровно четыре года после объявления о Большом Париже и на исходе своего президентского срока (Никола Саркози затмил предшественников не только размахом строительных амбиций, но и самым низким рейтингом за всю историю Пятой республики), французский лидер подвел промежуточные итоги.

"Мы начали с транспорта. Большой Париж — не только транспортный план. Это наша главная проблема, требующая скорейшего решения",— заявил Саркози. Общий бюджет на развитие инфраструктуры составляет €32,5 млрд, из них €12,5 млрд выделено только на реконструкцию и модернизацию существующих линий метро и пригородных поездов RER. Проект "Экспресс Большого Парижа" предполагает строительство 155 км нового транспортного полотна и 57 новых станций, которые соединят пригороды между собой и с Парижем. Например, научный кластер плато Сакле (европейский аналог Кремниевой долины, который так же дорог французскому правительству, как "Сколково" российскому тандему) будет всего в 30 минутах езды от Парижа. Сакле планируется превратить в крупнейший европейский научный центр и в ближайшие годы привлечь сюда тысячи ученых со всего мира. Завершение транспортной программы намечено не позднее 2025 года.

Высказанное в ходе консультации предложение о развитии морского порта Гавра также получило поддержу Саркози. "Париж-Руан-Гавр — один город, главной улицей которого является Сена",— заявил президент и дал зеленый свет продолжению проекта.

В 2010 году был принят закон о Большом Париже. Среди прочего парламентарии проголосовали за создание 70 тыс. единиц жилья в год, что почти вдвое превышает сегодняшние цифры. В законе речь идет и о контрактах территориального развития. Они затрагивают десять крупных зон вокруг Парижа, которые были обозначены как приоритетные, и до конца 2012 года планируется утвердить конкретный план их развития на основе проектов, разработанных в ходе консультации и подготовленных Мастерской Большого Парижа.

Сегодня все эти сотни проектов и транспортных схем, кажутся чем-то крайне запутанным и слишком растянутым во времени. Простому же туристу в ближайшие годы приметы Большого Парижа стоит искать, например, на северо-востоке столицы в парке Ла-Виллетт, где по проекту французского архитектора Жана Нувеля строится Парижская филармония, или в пригороде Клиши-су-Буа, где миттерановская офисная башня Утрилло будет переделана в "Виллу Медичи" — одну из крупнейших французских выставочных площадок.

Никола Саркози настроен решительно, и на пути к реализации задуманного его не остановят даже градостроительные кодексы. Он планирует адаптировать их для конкретных нужд. "Если бы Людовик XIV следовал сегодняшним нормам,— говорит президент,— это плохо кончилось бы для Версаля. Я хочу Большой Париж, и ничто не способно мне помешать".