Время восстановилось

Алексей Тарханов

Часы и сами живут по часам — у них строгая последовательность событий: от январского Салона высокого часового искусства SIHH в Женеве до апрельской ярмарки Baselworld. Одно похоже на другое, весна сменяет зиму, да и может ли быть иначе в одном из самых традиционных ремесел, где главные изобретения датируются позапрошлым веком.

Тем удивительнее, даже драгоценнее ситуации, когда происходит что-то неожиданное. Вот вдруг, ни с того, ни с сего, во всех коллекциях появляется винтаж, часовщики бросаются изучать свою историю — и делают это даже те марки, у которых винтажа, то есть истории, не может быть по определению. Потому что появились они несколько лет назад и вспоминать могут только первый класс начальной школы. Но ведь делают, смело погружаются в предвоенные годы, в "бель эпок", в ар-деко. Это значит, что их клиентам страшно в будущем и что они хотят вернуться в собственное детство, в котором не воевали в Ираке и не захватывали Уолл-стрит. А если и воевали и захватывали, то уж точно не они сами.

Или, например, славная марка Zenith резко поворачивается от своего псевдофутуризма, которым она так гордилась, и выставляет вперед самую классическую классику. И тут становится очевидно, что они поймали общую волну и что старинным маркам не пристало суетиться и бросаться из крайности в крайность. Потому что в мире должно быть постоянство и никогда потребитель люкса не согласится с тем, что "Роллс-Ройс" может быть похож на "Феррари", он плюнет и уйдет к третьей марке, которая не станет ломать его представления об устройстве мира.

И вот совсем свежее событие. На конкурсе Grand Prix d`Horlogerie de Geneve в принципиально важной номинации "Мужские часы" победила модель не часовой, а модной марки.

Дом Hermes, король платков, кожи и прикладного искусства, оставил позади часовщиков, которые два с половиной века только и делали, что совершенствовали высокое часовое мастерство. Мыслимое ли это дело?

Дело это мыслимое. И даже объяснимое, но если объяснение это верно, мы присутствуем при рождении очень важной тенденции. Часов с человеческим лицом. Нам надоела анонимность больших марок, и мы хотим ясного ответа: кто это, какой дивный художник построил наши часы? Дом Hermes не скрывает, а подчеркивает, что их призовой шедевр сделал не конь в пальто, а Жан-Марк Видеррехт, знаменитый мастер "поэтических усложнений", запатентованных Van Cleef & Arpels. У часов должен быть автор, и об этом авторе клиенту надо рассказать, вместо того чтобы читать лекции о славном прошлом.

Часы "модных" марок не могут быть просто еще одним местом для постановки логотипа. Они должны рождаться сложными часами, но при этом забавными, потому что они обращены отнюдь не только к часовым фанатам-пуристам. Эрмесовский кунштюк Arceau Le Temps Suspendu, позволяющий остановить мгновение,— один из замечательных примеров популярной механики, предназначенной тем, кто обязательно заснет на лекции об уравнении времени, двойном турбийоне и прочей мистике сфер. Демократизация ремесла — без урона техническому уровню, потому что забавная на вид машинка мастера Видеррехта имеет сложнейшее и новаторское устройство, разработанное с помощью Hermes. И если модные марки именно в этом видят свою поддержку часового мастерства, грех не отметить эту прогрессивную тенденцию.