В мае президент подписал указ о создании нового госоргана по защите прав на интеллектуальную собственность — Федеральной службы по интеллектуальной собственности. Между тем эксперты фактически приходят к выводу, что защищать на этом рынке пока нечего, из-за его отсутствия. Российские компании обращаются за оценкой нематериальных активов чаще всего в случае продажи бизнеса или для получения банковского кредита. В специфике оценки и защиты нематериального разбирался корреспондент „Ъ“ Максим Стругов.
Тест на стоимость IQ
По данным экспертов, ежегодная стоимость лицензий, дающих право на использование объектов интеллектуальной собственности и технологий, превышает $50 млн. Продажи лицензий каждый год растут на 12% и более чем на 10% превышают мировой рост объемов промышленного производства. Между тем в рейтинге стоимости нематериальных активов компаний, российские предприятия находятся далеко за пределами первой сотни лидеров. Единственным исключением является сотовый оператор МТС, который вошел в рейтинг 100 самых влиятельных мировых брендов Millward Brown, опубликованный Financial Times.
В качестве одной из причин такого состояния рынка называется низкая активность российских компаний по защите прав на свои объекты интеллектуальной собственности (ОИС), а также их оценке. Между тем директор департамента по оценке аудиторской фирмы «Инвест-Аудит» Ольга Козырева отмечает, что в последнее время желающих оценить свои «интеллектуальные достижения» становится все больше, в том числе и в Пермском крае. Сегодня работа оценщиков сосредоточена в нескольких направлениях: это оценка объектов промышленной собственности, конструкторской и технологической документации, компьютерных программ, товарных знаков и брендов. В то же время госпожа Козырева признает, что на настоящий момент востребованность оценки в области интеллектуальной собственности невелика в силу небольшого объема рынка прав на них. «Этому способствует существующий режим налогообложения, недостаточность законодательного обеспечения и в целом неразвитость рынка ОИС. Профессионально и грамотно такую оценку могут произвести единицы», — говорит эксперт.
В мировой практике сложилось три основных подхода к оценке стоимости объектов интеллектуальной собственности — затратный, сравнительный и доходный. Затратный подход основывается на расчете затрат, необходимых на создание ОИС в текущих ценах за вычетом износа. Сравнительный предполагает исследование преимуществ и недостатков оцениваемых активов в сравнении с представленными на рынке аналогами. Впрочем, эксперты отмечают, что на его применение существуют серьезные ограничения, так как одинаковых объектов интеллектуальной собственности практически не существует. Самым широко применяемым является доходный подход, который основывается на расчете экономических выгод, ожидаемых от использования оцениваемого объекта интеллектуальной собственности.
Помимо стандартных методов при оценке интеллектуальной собственности, особую роль играет моделирование системы объектов и факторов, влияющих на ее стоимость. Первым шагом в оценке является определение правовой принадлежности оцениваемого актива и сумма полученного дохода от него. По словам госпожи Козыревой, любой объект интеллектуальной собственности оценивается на базе трех критериев: технических, юридических и экономических. С точки зрения техники оценивается масштаб практической эксплуатации, юридические критерии определяют правовой статус объекта, экономические — дополнительный доход от его внедрения, коммерческий потенциал.
Как отмечает Ольга Козырева, в Прикамье компании обращаются к специалистам для оценки нематериальных активов чаще всего перед продажей бизнеса. «На этом этапе между продавцом и покупателем как раз и возникают противоречия во взглядах на стоимость объектов интеллектуальной собственности, которые приходится решать весьма нетривиальными способами», — отмечает госпожа Козырева. По словам эксперта, на практике при оценке объектов интеллектуальной собственности большую роль играют риски, связанные с условием эксплуатации оцениваемых активов и нормой доходности. «При продаже, которая, как правило, влечет смену условий эксплуатации, норма доходности изменится, — говорит она, — а вот насколько она изменится — область венчурного бизнеса и, следовательно, — сфера компетентности оценщика».
Еще одна причина желания компаний провести оценку нематериальных активов — возможность включить их в состав залогового имущества при получении банковского кредита. «Часто то, что рассматривается компанией в качестве нематериального актива, для банка таковым не является, — рассказывает Ольга Козырева, — так, клиентская база, персонал, деловая репутация составляют значительный актив для самой компании, но для кредиторов они не стоят ничего». По ее словам, при большой доле нематериальных активов в общей структуре имущества компании кредитор чаще всего предпочитает иметь дело с более материалоемким производством.
Причину столь пессимистичного взгляда банков на нематериальные активы эксперты объясняют тем, что их понимание рыночной стоимости фактически сводится к стоимости ликвидационной. «Для них важна стоимость, по которой актив может быть продан в максимально сжатые сроки, а эти объекты в разрезе законодательства о банкротстве могут иметь незначительную, либо вообще нулевую стоимость», — говорит один из экспертов. Похожая ситуация складывается и при оценке стоимости товарного знака компании, которая в случае ее банкротства будет существенно снижаться.
Еще одним полем деятельности для оценщиков является расчет ставки роялти — выплаты денежных средств обладателю прав на ОИС за его использование. Наиболее высокие ставки роялти от стоимости единицы проданной продукции приходятся на объекты интеллектуальной собственности в авиационной промышленности, станкостроении, электронной промышленности и химическом машиностроении. Между тем в России суммы, получаемые обладателями прав на объекты интеллектуальной собственности, ни в какое сравнение с заработками их коллег на Западе не идут.
По словам Ольги Козыревой, проблемой в определении рыночной стоимости нематериальных активов является то, что для большинства ОИС, за исключением товарных знаков, рынок как таковой отсутствует. «Если на рынке есть готовое предложение по продаже товарных знаков, то оно, вероятно, заведомо проблемное и может быть связано с рисками, о которых покупатель не знает, но прекрасно знает продавец, — говорит один из оценщиков. — Только в сложной ситуации кто-то решит продать раскрученный и приносящий прибыль товарный знак. Поэтому в условиях отсутствия открытого рынка каждый из участников рынка оперирует своими стандартами рыночной стоимости». Наиболее «дорогими» товарными знаками эксперты называют знаки сотовых операторов, а также международных производителей «товаров народного потребления» — пищевых продуктов и косметики.
Авторы найдут
и обезвредят
В качестве примера сформировавшегося рынка объектов интеллектуальной собственности эксперты называют рынок программного обеспечения. Его участники наиболее активны в защите своих авторских прав на разработанные ими объекты. Так, фигурантами большинства уголовных дел в России, касающихся преступлений в сфере интеллектуальной собственности, становятся именно установщики и пользователи пиратского ПО. При этом число выявляемых преступлений год от года только увеличивается. Как отмечает старший оперуполномоченный отдела «К» ГУ МВД по Пермскому краю Дмитрий Сафронов, в 2010 году только по материалам отдела было возбуждено 21 уголовное дело по фактам преступлений в сфере использования контрафактного программного обеспечения. За прошедший период этого года таких дел возбуждено уже 22.
Как говорит господин Сафронов, чаще всего информацию о преступлениях предоставляют производители программного обеспечения, которые сами пытаются выявлять нарушителей. За последние шесть лет доля используемого в нашей стране контрафактного ПО сократилась на 22%. Тем не менее, 65% программ, установленных на российских персональных компьютерах, являются контрафактными. Рынок пиратского софта в нашей стране оценивается в $3 млрд.
Что касается привлечения к уголовной ответственности нарушителей изобретательских и патентных прав, то судебная практика по подобным делам в нашей стране крайне невелика. В Пермском крае судом пока рассмотрено лишь уголовное дело по
ст. 147 УК РФ (нарушение изобретательских и патентных прав). Обвиняемым по делу проходил гендиректор ЗАО «Энергопродукт» Константин Кунгурцев. По версии следствия, в 2006 году он наладил производство диодно-резисторных блоков. Патентного договора с правообладателями на производство и продажу устройства у бизнесмена не было. В итоге господин Кунгурцев был оправдан сначала Индустриальным, а затем и Пермским краевым судом. Его защите удалось доказать, что он не копировал модель на 100%, а усовершенствовал образцы, купленные у другого завода.
Практика разрешения споров вокруг объектов интеллектуальной собственности в гражданском и административном порядке гораздо шире. В Пермском крае из-за этого ссорились и химики, и ритейлеры, и производители алкогольной продукции. Например, в 2005 году пермское УФАС уличило местных предпринимателей в использовании дизайна товарных знаков западных производителей.
В частности, речь шла о подражании этикеткам чипсов Lay’s и газированной воды Sprite.
В том же году антимонопольщики заставили ОАО «Уралалко» прекратить выпуск водки «Пермская люкс», оформление бутылок которой до степени смешения походило на водку «Пермская», выпускаемую ОАО «Пермалко».
В прошлом году пермской компании «ЭКС» (управляет сетью гипермаркетов «СемьЯ») не удалось выиграть судебный процесс против петербургского ТД «Интерторг», который открыл сеть магазинов с идентичным названием. Тогда суд не установил сходства товарных знаков до степени их смешения. Впрочем, питерцы тогда по собственной инициативе сменили название своих магазинов.