Вчера министр иностранных дел Евгений Примаков вернулся в Москву "на белом коне": он выполнил задание президента Ельцина, которое еще накануне казалось провальным. Вряд ли кто мог ожидать, что Александр Лукашенко позвонит главе российского государства и пообещает освободить журналистов ОРТ "через один-два дня". Ведь еще за день до этого он заявил, что "в правовом государстве", каковым, по его убеждению, является Белоруссия, об этом не может быть и речи.
Договорившись об освобождении журналистов, глава российской дипломатии в очередной раз показал, что слухи о его неминуемой отставке сильно преувеличены. Это же официально подтвердил вчера и его, как считают многие, главный оппонент — пресс-секретарь президента. Сергей Ястржембский отметил, что "президент удовлетворен деятельностью МИДа и самого министра", который, по мнению Бориса Ельцина, в последнее время "добился прорывных результатов на основных направлениях внешней политики".
Слухи об отставке Примакова ходят уже давно. Едва только нынешней весной был обнародован новый состав правительства, ключевые позиции в котором заняли "молодые реформаторы", как в кулуарах власти заговорили о несовместимости "нового курса" с некоторым "антизападным уклоном" российской внешней политики. И, разумеется, с его архитектором Евгением Примаковым.
При этом уже тогда начала выстраиваться очередь желающих сесть в кресло главы МИДа, о которой обмолвился позавчера Лукашенко ("Известные многим люди через президента России специально толкают министра сюда, заранее зная результат нашей встречи, чтобы потом сказать: 'Он ни на что не способен, не смог решить проблему',— со всеми вытекающими последствиями... Очередь там уже выстроилась, и это не секрет"). Главными претендентами назывались Сергей Ястржембский, Иван Рыбкин, Борис Березовский, замдиректора Института Европы РАН Сергей Караганов.
Слухи обрели конкретные очертания во время подготовки и подписания союзного договора Россия--Белоруссия. Именно тогда в российском руководстве проявились два разных подхода к проблемам интеграции в рамках СНГ и, в частности, к объединению с Белоруссией.
Одна группа (Примаков, вице-премьер Серов, тогдашний помощник президента Дмитрий Рюриков) считала, что тесный союз с Минском отвечает геополитическим интересам России. Другая группа (Чубайс, Немцов, Ястржембский) полагала, что спешить объединяться с Белоруссией не следует — по крайней мере до тех пор, пока республика не продвинется по пути демократии и рыночных реформ.
В тот раз победа досталась "молодым реформаторам", которые отстояли проект аморфного союза с Белоруссией. А ценой поражения их оппонентов стала отставка Дмитрия Рюрикова, которого президент обвинил в том, что он пытался "протащить" свой вариант договора путем кабинетных интриг.
Рюриков считался "человеком Примакова". Говорили, что именно он обеспечивал ему выход на президента (в бытность Евгения Максимовича директором СВР) и помогал "валить" Козырева. Поэтому уход Рюрикова был воспринят как подготовка к устранению Примакова. Когда же глава МИДа в разгар переговоров с НАТО лег в больницу для "плановой операции" на почках, все сочли это "дипломатической болезнью", предшествующей неизбежной отставке.
Но Примаков устоял. Ему удалось добиться прорыва в переговорах с Североатлантическим альянсом, позволившего Ельцину заключить долгожданный Основополагающий акт Россия--НАТО. Более того, успехом на саммите в Денвере, где Россия стала членом "большой восьмерки", он доказал, что не является противником сближения с Западом. Стало ясно, что вопрос о возвращении академика Примакова к научной деятельности на некоторое время снят.
Кризис, связанный с задержанием журналистов ОРТ, вновь дал возможность противникам Примакова атаковать его на белорусском направлении. Первым залпом начавшегося наступления стала слабо завуалированная критика в адрес МИДа, прозвучавшая из уст президентского пресс-секретаря: время "закулисной дипломатии" прошло, пора жестко призвать Минск к соблюдению демократических норм. И, когда рассерженный этим выступлением, Лукашенко пригрозил ужесточить свою позицию по отношению к задержанным российским журналистам, в Кремле решили направить в Минск для выправления ситуации именно Евгения Примакова.
Не исключено, что эта мысль пришла в голову противникам министра, чтобы подставить его, дав трудновыполнимое задание. Но и мотивы Бориса Ельцина, пославшего Примакова говорить с несговорчивым Лукашенко, тоже можно понять: если кто-то и мог заделать трещину в этих отношениях, то в первую очередь Примаков, умеющий находить с белорусским лидером общий язык.
И расчет президента оправдался. Вчера после переговоров с российским министром белорусский президент заявил, что сторонам удалось "найти развязки по всем вопросам".
Проявив неожиданную гибкость, Александр Лукашенко попал в неловкую ситуацию: еще накануне он заявлял, что вопрос об освобождении журналистов находится в исключительной компетенции белорусского суда. Однако и поступить иначе он не мог, поскольку понимал, что ценой его непримиримости может стать серьезное осложнение отношений с Россией и существенное ослабление позиций Примакова. А его отставка значительно ослабит ряды сторонников тесной интеграции с Минском.
О собственном имидже Лукашенко, похоже, не беспокоится. Потому что знает: послушные белорусские СМИ представят его поворот на 180 градусов как очередной мудрый ход президента Белоруссии.
Что же касается Примакова, то он снова оказался на коне и может не волноваться за свой пост — по крайней мере в ближайшем будущем.
ОТДЕЛ ПОЛИТИКИ