Крейсер и варяги
Новый Вавилон на севере Европы
Я угостил лодочника сигаретой. В ответ он распахнул передо мной жестяную коробку, как из-под гуталина, в которой лежали непонятные сетчатые пакетики. Это был табак, который надо было поместить между губой и верхней десной — лодочник показал, как это надо сделать, малоприличным жестом.
Я поместил эту гадость в свой рот и подумал, что именно так, наверное, когда-то викинги меняли вятичам-кривичам горностаевые шкурки на какие-нибудь репу или мед… Но, скорее, просто били боевым топором по темечку.
За бортом плескалась удивительно прозрачная вода Норвежского моря, даже на глубине дно просматривалось отлично, как в какой-нибудь Адриатике. А плыли мы всего-навсего на другой берег фьорда, от силы пара сотен метров, но если обходить по берегу, то часа два минимум. Это, впрочем, не рекорд: самый длинный фьорд в Норвегии имеет длину 240 км — месяц обходить до другого берега будешь.
«Ну, вот, смотрите, что осталось, — лодочник показал веслом на какую-то круглую железяку в полутора десятках метров от берега, — чуть выше в гору лежит еще один, а справа, за скалой, третий».
В норвежской деревне Сервер еще живы старики, которые помнят, как в скалу напротив их жилищ врезался во время войны немецкий самолет. Со временем его детали растащили по хозяйству и на сувениры. Моторы — единственное, что уцелело. Что за самолет был, старики, конечно, не знают, но нам оказалось по силам и самим провести экспертизу. Трехмоторных самолетов у немцев в последнюю войну вроде как две модели было: «летающая лодка» Do-24 и знаменитая «Тетушка Ю», военно-транспортный Ju-52. Именно у «Юнкерса» были вот такие девятицилиндровые «звездочки» производства BMW. Никому, кстати, не надо? Самовывоз из Норвегии. Адресок можно спросить в редакции.
Хранится на Сервере
Впрочем, остатки самолета нам достались так, по случаю. Основной же целью нашей миссии было посещение «последнего причала» российского крейсера «Мурманск».
Это очень печальная и очень российская история. Корабль был построен в первое послевоенное десятилетие и честно служил сначала в ВМФ СССР, а потом и в российском флоте до 1992 года. Спустя еще два года его продали каким-то индусам… на металлолом. Крейсер прицепили к буксирам и поволокли по Баренцеву и потом по Норвежскому морю огибать Европу до Индии. Но «эскадра» уплыла от Северодвинска недалеко. Дело было в декабре, когда в этих краях нередки сильные шторма. Тросы порвались, и неуправляемый крейсер начал дрейфовать в сторону берега. Возле норвежского острова Соройя он пробил себе днище и затонул в относительно неглубоком месте: палуба оказалась в какой-то паре метров от поверхности воды, практически ей параллельно.
Утром жители все той же деревни Сервер, как они сейчас рассказывают, встали поздно. Потому что было это аккурат в Рождество, и они по доброй скандинавской традиции сильно пили. Выйдя из домов, они увидели возле берега «рождественский подарок» — с пушками и прочими боевыми причиндалами, в том числе нацеленными в сторону деревни.
Индийские покупатели судна, к слову, так и не объявились. От чего возникло подозрение, что в трюме крейсера ехала какая-то дрянь типа ядерных отходов. Подозревали норвежцы полтора десятка лет, после чего решили крейсер распилить... Сейчас норвежское правительство тратит на этот проект кучу денег. Крейсер обнесли забором из металлических свай, засыпали грунтом, чтобы откачать из получившейся «ванны» воду и получить так называемый «сухой док»... По берегу дамбы сейчас валяются куски бронеплит, жгуты проводов, какие-то крышки от приборов. Я, например, подобрал полоску алюминия с непонятной мне надписью «наклон оси цапф». Будь норманны менее честными и более изобретательными, могли бы все это хозяйство не утилизировать, а продавать туристам на сувениры. Но остатки крейсера, говорят, фонят, а ушлости у нынешних хозяев судна все же меньше, чем у тех же индусов, его купивших.
Столпотворение
Кстати, об индусах. В дохристианских норвежских храмах можно встретить вырезанные на камне фигуры совершенно явной буддистской принадлежности. И вообще, есть о чем задуматься. Вроде бы, край света — рядом находится мыс Нордкап, самая северная точка континентальной Европы, но меня там ни на минуту не покидало чувство какого-то мэйнстрима, так много всего здесь оказалось намешано. Немецкий самолет. Русский крейсер, купленный индусами. Норвежский лодочник, который высадив нас на деревенской пристани начал, помимо бензина — мы заправили в его японский моторчик Suzuki полный бак — требовать с нас еще и пива. Так по-русски и сказал — «пиво». Оказывается, в деревне живет матрос из Латвии, который и научил его не латышскому, а вот этому и нескольким другим русским словам. Ну, и приехали мы сюда тоже не на Volvo или Saab, а на внедорожнике… китайского производства.
Очень, кстати, недурно себя вела машина, доехав сюда от Мурманска по дорогам самого разного качества. Собственно, Great Wall Hover, пять лет назад появившись в России, уже тогда выглядел намного солиднее своих китайских земляков, больше похожих на жестяные коробки из-под монпасье, нежели на автомобили.
С тех пор модель планомерно улучшалась, и даже «маздовская» морда у нынешнего Hover H5 — скорее плюс, чем минус. Хотя, конечно, заметно, что в этом движении к совершенству электрика, электроника и прочие цифровые чудеса даются китайцам легче, чем конструкторские решения и прочая механика. Я, например, не знаю, у кого в этом ценовом диапазоне есть электрорегулировки водительского кресла в базовой комплектации. При этом руль регулируется только по наклону, потому что «телескоп» — это уже механика. Есть датчик дождя, но при этом щетки «недолизывают» довольно широкую полосу в верхней части ветрового стекла, что, конечно же, замечает водитель
с ростом выше среднего. Есть климат-контроль, но настроить его работу так, чтобы и задние пассажиры были приобщены к выбранному температурному режиму, у меня так и не получилось. Есть переключение электрической кнопкой с переднего привода на полный, что весьма удобно, но при этом на низах мотор не очень охотно тянет, даже несмотря на то, что это дизель, развивающий полторы сотни лошадиных сил.
По суровым законам
Впрочем, к чему-то в автомобиле быстро привыкаешь, а чем-то просто учишься пользоваться. Сели почти на брюхо, зарывшись колесами в гравий на берегу фьорда. Так ничего: подложили доски, тронулись со второй — и только нас и видели.
В Норвегии, где все довольно сурово, особенно очевидно, что в некоторых случаях надо самому приспосабливаться к жизни, а не жизнь курочить под свои капризы. В кабаке городка Хоннингсвог, что почти рядом с мысом Нордкап, не было винной карты. «Зачем, — пожал плечами бармен, у нас на заведение всего две бутылки вина». Не иначе как одна белого, другая красного. Водка была, но крохотная рюмка стоила 78 крон, что на наши деньги 440 руб.
При таком алкогольном изобилии посетителям — а в честь пятницы свободных мест за столиками не было — приходилось тянуть весь вечер одно пиво и играть в какую-то игру типа «Кто хочет стать миллионером». Перед каждым посетителем на столе лежала бумажка-формуляр, где он что-то отмечал ручкой, а на мониторе висевшего на стене телевизора высвечивались вопросы с четырьмя вариантами ответов.
То же с курением. В номере гостиницы в другом городке висела табличка, оповещающая о том, что в номере после вас может остановиться аллергик, и в заботе о нем персоналу придется затратить титанические усилия по удалению из номера запаха дыма. Поэтому курение в номере добавит к счету за номер 2000 крон. Умножаем на 5 руб. 60 коп.
Может, именно поэтому табак здесь жуют?
За какие-то минуты эта горькая дрянь прожгла мне десну — рана только на третий день затянулась — но выплюнуть было нельзя по законам гостеприимства.