Штурм "Норд-Оста" перевели в евро

Вчера Европейский суд по правам человека удовлетворил коллективную жалобу пострадавших от теракта 2002 года в театральном центре на Дубровке. Признав, что власти РФ правильно применили силу для освобождения заложников, в том числе и усыпляющий газ, ЕСПЧ пришел к выводу о том, что операция по спасению пострадавших была неадекватной. Расследование же, проводившееся по данному поводу, суд признал неэффективным. В СКР заявили, что должностные лица действовали в состоянии "крайней необходимости", поэтому возбуждать против них уголовное дело не стали.

Спасали неэффективно

ЕСПЧ вынес решение по жалобе 64 пострадавших, которая была подана еще в 2003 году и через четыре года коммуницирована. Заявители, а среди них родственники погибших зрителей мюзикла "Норд-Ост" и бывшие заложники, утверждали, что власти России не приняли надлежащих мер по предотвращению теракта, беспрепятственно пропустив в Москву из Чечни 40 боевиков во главе с давно находящимся в розыске Мовсаром Бараевым, которые имели при себе тяжелое вооружение и десятки килограммов взрывчатки. "В отсутствие какого-либо содействия со стороны правоохранительных органов это было бы невозможно",— отметил один из заявителей. Не приняли, как считали заявители, власти и каких-либо мер для обеспечения безопасности зрителей в самом театральном центре на Дубровке. В результате 23 октября 2002 года боевики захватили в заложники более 900 человек, потребовав вывести войска из Чечни.

Как считала часть бывших заложников, власти РФ не предприняли "действенных" попыток по ведению переговоров с террористами, во всяком случае, в них не участвовали первые лица государства. Сам штурм театрального центра, считают они, не был должным образом подготовлен, а использование ФСБ газа стало основной причиной смерти большинства из 130 пленников. Произведенная независимыми экспертами из США экспертиза установила, что заложники погибли от передозировки газа и что их смерть не наступила бы, если бы они не подверглись его воздействию.

Более того, как утверждали заложники, использование газа увеличило опасность взрыва бомб, заложенных террористами. От воздействия газа боевики не теряли сознание — многие из них оказали активное сопротивление, отстреливаясь от сотрудников спецслужб, проникших в здание центра.

Еще больше нареканий у заявителей вызвала операция по спасению заложников. Их эвакуация из центра была не подготовленной, а хаотичной. Живых и мертвых заложников никто не фильтровал, а медпомощь получили далеко не все пострадавшие. В картах 68 погибших было написано: "Отсутствуют данные об оказании медицинской помощи".

Заявители указали, что действие налоксона — антидота, который применялся в ходе спасательной операции, не приводило к полной дезинтоксикации организма от фентанила — основного компонента газа, использованного спецслужбами. При этом сам антидот является наркотическим веществом, и его передозировка могла быть смертельной.

Само расследование трагедии заявители считали неэффективным, так как не были установлены все виновные в происшедшем. Непосредственные исполнители захвата были убиты, "несмотря на то что они были основным источником информации по делу". Поэтому так и осталось неясным, кто помог террористам доставить взрывчатку и огнестрельное оружие в самый центр Москвы и кто подготовил и спонсировал теракт. Российские же суды не удовлетворяли все требования заявителей, поскольку находятся в зависимости от властей.

Исходя из всего этого, заявители просили ЕСПЧ признать, что власти РФ нарушили в их отношении ст. 2 (право на жизнь), ст. 3 (запрещение пыток) и ст. 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

"Гибель людей была неизбежна"

В возражениях, которые направило в ЕСПЧ правительство РФ, сообщалось, что во время событий в театральном центре власти действовали, руководствуясь внутренним законом о борьбе с терроризмом и Европейской конвенцией о пресечении актов терроризма. А в них говорится о том, что власти должны идти на минимальные уступки террористам. В соответствии с этим на Дубровке были начаты переговоры, которые привели к освобождению части заложников. Однако затем террористы прекратили освобождение и, более того, начали убивать заложников.

Решение о штурме было принято, когда все возможности для дальнейших переговоров оказались исчерпаны, а спецслужбы перехватили телефонные звонки одного из террористов Шамилю Басаеву, являвшемуся организатором захвата. Из разговоров следовало, что Басаев был готов отдать приказ об убийстве всех заложников, если требования террористов не будут выполнены. В свою очередь эксперты ФСБ, проведя предварительную оценку ситуации на Дубровке, "предложили три альтернативных сценария, и в каждом из них гибель людей была неизбежна". Выбор же метода последующей операции, по версии правительства, был оправдан, поскольку была реальной угроза взрыва бомб, которыми террористы заминировали зрительный зал, и в результате взрыва могли погибнуть все заложники.

Правительство РФ, как сообщалось в документах ЕСПЧ, подробно отчиталось о типе и мощности различных взрывных устройств, установленных террористами. Конструкция СВУ позволяла террористам активировать их одновременно "нажатием кнопки блокиратора". Детонация даже одного устройства могла привести к гибели нескольких других террористов-самоубийц. Если бы это произошло, они бы "отпустили кнопки на своих собственных поясах с взрывчаткой, что вызвало бы цепную реакцию взрывов".

Использованный газ должен был не убить террористов, а усыпить, чтобы при штурме не нужно было использовать огнестрельное оружие. Рассчитать безопасную для всех находящихся в зале дозу газа было невозможно, так как люди находились в разном физическом состоянии. В результате доза газа была вычислена на основании "сопротивляемости организма среднестатистического человека". Анализируя различные варианты штурма, власти пришли к выводу о неизбежности потерь в любом случае. Однако использование газа их минимизировало бы, делая сам штурм эффективным.

Правительство также утверждало, что причиной смерти заложников не может считаться оказание им недолжной медицинской помощи после освобождения. У врачей и спасателей была вся необходимая информация, медикаменты и оборудование. Эвакуация из здания театра заложников, пострадавших от действия газа, и их транспортировка в больницу проводились быстро и организованно, считают власти. В целом спасательная операция проводилась самыми эффективными методами, возможными в данных обстоятельствах. Налоксон же использовался не в качестве антидота, а как антагонист, поскольку эффективен при острой интоксикации. Наконец, правительство отметило, что действия спасательных служб тщательно проверялись в процессе расследования уголовного дела и что следствие признало эти действия "законными и оправданными".

Все бумаги уничтожили до суда

Коллегия ЕСПЧ, состоявшая из семи судей, в том числе представителя России Анатолия Ковлера, единогласно признала, что во время событий на Дубровке существовала реальная угроза массовой гибели людей и что у властей РФ были все основания прервать переговоры с террористами и начать штурм. Суд решил, что оправданно было и применение газа.

Однако, отметил ЕСПЧ, спасательная операция после штурма была недостаточно подготовлена, в частности, из-за плохой координации действий различных служб, запоздалой эвакуации пострадавших, нехватки медицинского оборудования и "неадекватной логистики". В этой части, решил суд, Россия нарушила свои обязательства, взятые при подписании Конвенции о правах человека.

Расследование в отношении планирования и проведения спасательной операции было явно неполным, установил ЕСПЧ. Как отметил суд, ФСБ скрыла состав использованного газа даже от следственных органов. В свою очередь следственная группа, установил ЕСПЧ, не предприняла никаких попыток допросить всех сотрудников оперативного штаба, офицеров ФСБ и спецназовцев, что не позволяет сделать объективные выводы о происшедшем.

ЕСПЧ выразил недоумение по поводу того, что были уничтожены все рабочие документы оперативного штаба (об этом говорилось в возражениях правительства РФ). По мнению суда, эти бумаги могли быть важным источником информации о планировании и проведении спасательной операции. При этом правительство не объяснило, когда, по чьему указанию и на каких правовых основаниях были уничтожены бумаги. "Даже если предположить, что некоторые из этих документов могли содержать секретную информацию, уничтожение всех документов без разбора, включая те, которые содержали информацию об общей подготовке, распределении ролей среди членов оперативного штаба, логистике, методах координации различных служб, неоправданно",— отметил ЕСПЧ.

Истцы требовали от €120 тыс. до €840 тыс. компенсации морального ущерба. Однако суд постановил выплатить им гораздо меньше — от €8,8 тыс. до €66 тыс. Тем не менее общая сумма присужденных компенсаций составила €1,3 млн.

Адвокат Игорь Трунов, представляющий интересы части потерпевших от теракта, сказал "Ъ", что решение ЕСПЧ "дает нам право подавать новые иски о компенсации морального вреда к правительству Москвы". Защитник напомнил, что в российских судах было проиграно 83 гражданских дела, в которых заявители требовали возмещения морального ущерба.

Официальный представитель РФ в ЕСПЧ, замминистра юстиции Георгий Матюшкин заявил, что Россия может обжаловать вчерашнее решение в Большой палате Страсбургского суда. Вопрос об этом будет принят после того, как в Минюсте изучат решение суда.

В свою очередь официальный представитель СКР Владимир Маркин заявил, что расследование уголовного дела о захвате заложников на Дубровке проводилось "на должном профессиональном уровне". Сейчас расследование приостановлено, так как правоохранительные органы ищут двух пособников террористов. "В 2003 году было принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц, осуществлявших освобождение заложников, так как признано, что они действовали в состоянии крайней необходимости",— отметил он.

Николай Сергеев, Алена Миклашевская, Алексей Соковнин