И станет главной площадью страны на осенне-зимний период
Сегодня в ЦДХ открывается 2-й московский международный салон дизайна и оборудования для магазинов "Shop Design". Несмотря на не слишком зазывное название, один проект на этой выставке носит сенсационный характер: впервые большое общественное пространство в самом центре Москвы будет украшено работами известных современных художников. Речь идет о проекте галереи Марата Гельмана "Гостиный двор".
Гостиный двор, который планируется открыть 1 сентября 1998 года, должен стать следующим, после храма Христа Спасителя и Манежной площади, полем приложения строительных усилий столичной мэрии. Произведение архитектора Кваренги, до недавних пор забытое на задворках ГУМа, решено превратить в центр городской деловой и культурной жизни. Мэр мечтает о том, чтобы внутреннее пространство Гостиного двора (площадью 15 тыс. кв. м) на восемь месяцев в году стало главной площадью города.
Поскольку имеются в виду, очевидно, наименее приятные восемь месяцев московской погоды, ясно, что двор должен быть перекрыт стеклянной крышей (что, правда, вызывает возражения архитектурной общественности — но они для мэрии тоже что-то вроде плохой погоды). При этом, по требованию общества охраны памятников, восьмиметровое пространство по периметру вдоль стен должно оставаться без построек, что и поставило вопрос о том, что же там, собственно, будет.
Московское правительство с решением этого вопроса в одиночку явно не справлялось. Предложения 15-й мастерской "Моспроекта-2" (генпроектировщика Гостиного двора), которые предусматривали что-то вроде холла роскошной южной гостиницы — металл, стекло, пальмы, рояль — были отвергнуты как неубедительные.
Галерист Гельман, который к тому времени вошел в коридоры московской власти и вызвал там осторожный интерес попыткой организации референдума против церетелиевского памятника Петру I, был готов к этому моменту. Очевидно, что противостояние галериста со скульптором завершилось полюбовной сделкой, и, отдав на откуп оформление храма Христа Спасителя бригаде Церетели, "верхи уже могли" пойти на компромисс в Гостином дворе. Руководитель "Моспроекта-2" Михаил Посохин сам предложил Гельману попробовать свои силы там, где не справился "Моспроект". По словам Гельмана, Посохин как человек, бывающий за границей и видавший, чем там украшают города, поразился, увидев в предложениях Гельмана нечто в том же роде: он не знал, "что у нас такое тоже есть". Окрыленный поддержкой Гельман набросал концепцию, которая, по его словам, была принята неожиданно восторженно.
Проект Гельмана и его творческого коллектива (который успешно преодолел уже два барьера: архитектурный совет Москомархитектуры и общественный совет во главе с Юрием Лужковым) называется грамматически туманно — "Будущее представляет прошлое". В центре крытой площади двора будет главный информационный центр (прозрачная башня, которая врезается в крышу), по всей площади — информационные киоски-терминалы. А по периметру — современное искусство: вдоль стен предполагается поставить около сорока скульптур и объектов, из которых часть вообще не сразу будет восприниматься как произведение искусства (однако фамилии авторов будут во всех случаях).
Площадь может быть предназначена для приемов, концертов, шоу (эксплуатировать ее будет прежде всего правительство Москвы) и просто прогулок. Ночью будет избирательное освещение, крыша предусмотрена плоской и немного ниже уровня крыши основного здания (общее пространство, но не нужно тратить много электричества на освещение). Вообще свет и мобильные конструкции являются в проекте главными. Творческий коллектив Гельмана выступает субподрядчиком, генпроектировщиком остается "Моспроект-2", который берется только за инженерию — насчет остального то ли не тянет, то ли не хочет отвечать за результат. Вся "художественная часть" полностью отдана авторам галереи.
Это, собственно, и есть самое интересное. Каким образом московская мэрия, чей вкус, если судить по новейшей Москве, бесконечно далек от чего бы то ни было современного, могла смириться с вакханалией contemporary art? Как выяснилось, легко смирилась и даже воспламенилась энтузиазмом. По предположению Гельмана, на общественном совете от него ждали чего-то ужасного — и испытали облегчение, увидев, что современное искусство не такое уж страшное. Юрий Лужков вспомнил о когда-то виденном им цветомузыкальном фонтане, который "исполнял" классическую музыку, и предположил, что коллектив Гельмана делает нечто в этом роде, с чем Гельман, конечно же, немедленно согласился.
Гельман отмечает достоинства своей команды: Василий Бычков придумал особые подвесные конструкции, которые одновременно являются и освещением, и складами, Сергей Волков занимается дизайном, Дмитрий Гутов — собственно выставочной частью, группа АЕС — архитектурным решением. Список произведений для Гостиного двора еще уточняется, но, скорее всего, среди них будут эффектные поп-артистские и соц-артистские работы Ивана Чуйкова, Бориса Орлова, Гриши Брускина, пила в виде кремлевской стены Андрея Филиппова, целующиеся "Рабочий и колхозница" Кулика. Точно будет известная работа Юрия Альберта "Письма Ван-Гога" (исполненные шрифтом Брайля в металле) и его же столб с табличками расстояний до главных музеев мира. Сергей Волков представит неглубокий бассейн, из которого будут торчать огромные химические штативы с колбами и трубками с неоновой подсветкой (эта работа вызвала восторг у комиссии).
Соблазнительно было бы утверждать, что этот проект замещает отсутствующий Музей современного искусства, но Гельман мыслит его не как исторически полный музей, а всего лишь как место, где профаны будут встречаться с современным искусством и осваиваться с его формами, поэтому экспозиция будет похожа скорее на "азбуку". В этом, по словам Гельмана, состоит его внутренняя цензура, что же касается внешней, то ему дан карт-бланш с полным возложением на него ответственности, поэтому на всякий случай он регулярно совещается с главным архитектором Москвы, который пока ничего не отверг. Впрочем, свою заветную идею — фонтан в виде Мавзолея, по которому стекает вода — Гельман пока не предлагал: не знает, пройдет ли. Мы полагаем, что пройдет: вот если бы кровь стекала, в духе последних инсталляций Дмитрия Александровича Пригова, тогда, наверное, вряд ли.
ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ, СЕГЕЙ Ъ-ХРИПУН