Вот в чем проблема: с одной стороны, каждому хочется положить деньги в банк под хороший процент. С другой — уверенности, что этот банк не лопнет послезавтра, конечно же, нет. И вот счастливая мысль: а почему бы не застраховать свой вклад. Масса страховых компаний предлагает сегодня услуги по страховке от финансового риска. Только вполне вероятно, что сама страховка окажется для вас риском не меньшим, чем меркантильные отношения с банком. Наш страховой случай произошел со страховой фирмой "Гарантия", — оговоримся, что не следует путать эту фирму с солидной страховой компанией РЕСО-Наука (Гарантия).
Определение Большого Оксфордского словаря, что есть интеллигенция, лично у меня вызывает большие сомнения. "Часть нации, способная к самостоятельному мышлению" — вот вам образчик сдвинутости западных славистов на таинственной России. Если уж размышлять о феномене нашей интеллигенции (а не европейских intellectuals), то занятнее и очевиднее другое: этой породе русских всегда была нужна какая-то общая игрушка-идея, чтобы было о чем "говорить и спорить".
Одной из последних таких идей, которой были увлечены почти все работники умственного труда города Москвы, стала массовая игра под рабочим названием "Банк "Чара". До сих пор ломаю голову: почему столько неглупых и запуганных инфляцией людей потащили свои накопления именно в этот банк — ведь вариантов было предостаточно. Вклад в "Чаре" стал своеобразным признаком клановой сплоченности. Банк "Чара" как-то извращенно объединил ослабший и распыленный за годы выживания в условиях рыночной экономики интеллектуальный потенциал страны. Идея положить деньги в банк и жить на проценты, как среднестатистический европейский рантье, объединила преподавателей вузов, артистов, поэтов и некоторых политиков, претендующих на "приличную компанию".
Поддавшись скромному интеллигентскому очарованию банка, я тоже открыл свой счет. И в самом деле, поначалу все было по-европейски. Четыре тысячи долларов, положенные мною в "Чару" в мае прошлого года, приносили мне каждый месяц чуть больше миллиона рублей, на которые, согласитесь, можно жить. Никогда еще у меня не было такой беззаботной и приятной жизни. На эти щедрые проценты я наконец-то осуществил свою давнюю мечту и начал ездить по миру. В июне я скатался в Германию, в июле — в Чехию, в августе — в Австрию. Надо ли говорить, что "Дон Жуан" в исполнении венской оперы и знаменитый торт "Захер", жалкое подобие которого подается в московских высококлассных отелях, были восхитительны.
Все это время где-то в подкорке у меня гнездилась догадка, что так долго продолжаться не может. Не может быть. Не потому даже, что банк, объединивший симпатии и сбережения лучших умов моего отечества, может лопнуть. А потому, что все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Через неделю после возвращения из Вены завтракаю, расстелив перед чашкой кофе "Известия". За окном золотая осень и плюс шестнадцать. Я натыкаюсь на малюсенькое объявление: некая страховая фирма "Гарантия" на льготных условиях (на каких-каких?) предлагает страхование накопительских(это каких?), пенсионных(мне вроде рановато) и срочных (это уж точно про меня) вкладов. Что может спасти смертельно раненного кота? Только глоток бензина. Меня этот глоток бензина марки "Гарантия" в случае чего спасет.
Вы никогда не обращали внимание, как интеллигентные люди радуются любой возможности продемонстрировать свою практичность? Никто так подробно и с удовольствием не расскажет вам, как именно делать ремонт, где купить тес для дачи и как с максимальным эффектом вывести тараканов, как человек, занимающийся умственной работой. Еще бы — тут для него все откровение. Короче, вижу я это объявление и совершенно ясно понимаю: деньги надо срочно застраховать и перестать думать с утра до вечера о любимой "Чаре".
Явившись в фирму, в ожидании дамы, которая и должна была взять под свое крыло мои отношения с "Чарой", я занялся подробным изучением рекламных проспектов "Гарантии" — должен же я убедиться в солидности фирмы. Первое на что натыкаюсь — это на сообщение о договоре фирмы "Гарантия" с "известным (кому известным? Видимо, в узких кругах) "Похоронным домом ТБ&К". Тут же подробно объясняется, что договор этот "позволяет очень достойно (!) прощаться с родными и близкими по религиозным обрядам любых вероисповеданий". Далее в проспекте отмечается, что клиентами фирмы (или похоронного бюро?) могут стать не только физические лица — при мысли, что и после гробовой доски можно оставаться клиентом, я содрогнулся, — но и организации. Не вдаваясь в размышления, какие именно организации собирается похоронить "Гарантия", я читаю дальше. Ага, вот это, кажется, уже для меня — страхование от финансового риска. Оказывается, этот вид страхования является нововведением "Гарантии" и имеет целью "поднять престиж фирмы" (интересно, каким это образом?). Заканчивается рекламный проспект почему-то сожалением, что очень уж много страховых компаний, которые на поверку оказываются обыкновенными жуликами и компрометируют чистую идею страхования (подразумевается, что "Гарантия" чистой идеи, натурально, не скомпрометирует никогда).
— От чего будем страховаться? — Очаровательная Ирина Николаевна встретила меня как родного. Почти моментально мои четыре тысячи долларов в "Чаре" были оценены в девять миллионов сто тысяч рублей (по текущему курсу). Именно эту сумму "Гарантия" и обязывалась выплатить мне в случае банкротства банка или же в случае невыплаты банком положенных мне процентов. Прежде чем подписать договор, я поинтересовался: "А не опасно ли для самой компании страхование от финансового риска?" Обаяние Ирины Николаевны и ее готовность разрешить мучившие меня сомнения относительно "Чары" располагали меня к душевному разговору. "Ну что вы,— заверила она меня, — вам-то мы выплачивать будем в рублях, а если "Чара" обанкротится, что вряд ли, с них-то получим в валюте". Ничто так не успокаивает клиента, как уверения во взаимовыгодности сделки. Страховка стоила мне почти 800 тысяч — почти те же самые проценты из "Чары" за месяц.
Ничто не делает нас такими идиотами, как осознание собственного ума и предусмотрительности. Очередные две с половиной тысячи долларов, полученные мною в виде гонорара в западной фирме, я, не долго думая, отнес в любимую "Чару". Путь домой пролегал, понятно, уже через страховую компанию "Гарантия". Армии союзников встретились на Эльбе не так радостно и душевно, как я с Ириной Николаевной. Условия новой страховки были те же самые, с той разницей, что теперь я страховал сумму в 9 257 500 рублей.
Объявление "Чары" (октябрь уж наступил!) о прекращении выплат по вкладам мало того, что лишало меня возможности путешествовать по старушке Европе, но и посеяло сомнения в возможности коммерческого объединения работников умственного труда. Все это было плохо. Хорошо же было одно: мои деньги были застрахованы ("крекс, пекс, фекс"). В том, что я верну свои деньги через "Гарантию", сомнений не возникало. Напоследок, прощаясь с грезой о жизни на проценты, я решил все-таки съездить в Париж. Тем более что виза для недельного турне была уже получена. Нанести визит в "Гарантию" я решил уже после возвращения с Елисейских полей. Что, вообще-то, было ошибкой. Мысль о "Чаре" завладела мной, как только я сел в самолет, — видно, праздность провоцирует на размышления о грустном. Разгуливая по городу и глядя на знаменитых коней Кусту, над которыми колдовали рабочие — того, что справа, мыли и начищали, а к каменной гриве того, что слева, была прислонена длинная лестница, — и пробегая взглядом знаменитое "Honneur a la Grande Armee", я размышлял о том, удастся ли мне вытребовать через "Гарантию" дивиденды за октябрь, и когда я смогу получить свои деньги, и сколько на это уйдет времени.
В "Гарантию" я примчался чуть ли не в день возвращения из Парижа и, нервно расхаживая по коридору — Ирина Николаевна вышла из кабинета (ага, пошла советоваться), — механически перечитывал бумажки, развешенные по стенам. Взгляд мой наткнулся на слова "похоронные услуги", и тут я подумал о своих деньгах. Дойдя до параграфа, где говорилось, что похоронить можно не только клиента, но и организацию, я подумал о банке "Чара". Ну уж нет, похороны "Чары" за мой счет в мои планы не входили. "А вот и я, — прощебетала у меня над ухом вернувшаяся из недр начальственных кабинетов Ирина Николаевна, — маленькая формальная заминка. Вы должны написать письмо в "Чару" с просьбой вернуть деньги и выплатить проценты." "Вряд ли они ведут переписку с клиентами", — сказал я, поймав себя на том, что слово "клиент" вызывает у меня холодную оторопь. Нет-нет, заверила меня мадам, вполне достаточно, если "Чара" не ответит на письмо. Уже это будет означать, что страховой случай произошел. О том, что страховой случай произошел не только со мной, но и со всеми клиентами банка "Чара", знала уже вся страна. Но, кто его знает, что придет в голову этим пчелам. Может, "Гарантии" необходим какой-то стандартный набор документов, объяснил я сам себе волнение, которое начало подтачивать мою уверенность в страховой компании. "Вы принесете письмо, — ворковала Ирина Николаевна, — и мы сразу же выплатим ваши деньги.
Конечно же, мое послание в "Чару" не подвигло банк на переписку. Выяснив через почту, что письмо было вручено охраннику банка, я с чувством выполненного долга явился в "Гарантию". Милой дамы, к сожалению, на месте не оказалось. Выяснилось, что она уже уволилась. На ее месте сидел какой-то громила, которого я запомнил по прежним моим посещениям "Гарантии" — он тогда все время бестактно вмешивался в нашу беседу с, чуть было не сказал с покойной Ириной Николаевной, чем произвел на меня чрезвычайно дурное впечатление. Теперь же этот нахал сидел напротив меня и без всякого интереса выслушивал мою историю от начала до конца. "Так вы зачем пришли-то?" — спросил он меня, рассматривая свои квадратные ногти. Да за деньгами, объясняю уже без былой уверенности. "Тогда вам надо сначала обратиться в суд за подтверждением факта наступления страхового случая", — говорит он и продолжает рассматривать ногти, как будто мои восемнадцать миллионов это такая ерунда, из-за которых приличный человек никого и беспокоить не будет. Так ведь, еще пытаюсь сопротивляться я и объясняю громиле досадное недоразумение, в договоре о страховании не указано, что банкротство или прекращение выплаты дивидендов должно подтверждаться судом. Тем более что рассмотрение дела в суде затянется на несколько месяцев — суды теперь исками к "Чаре" завалены, от моих восемнадцати миллионов ничего не останется. С таким же успехом я мог обратиться к Григоровичу с просьбой принять меня в труппу Большого театра или прочитать белым мышам из уголка Дурова лекцию о феноменологии духа. Мальчик был непреклонен — он просто смотрел сквозь меня, как будто меня уже и не было вовсе и он лично при содействии "Похоронного дома ТБ&К" проводил меня в последний путь. Природное жизнелюбие не дало мне скончаться на месте. Не знаю, что подкосило меня сильнее: потеря денег или отчаяние от собственной доверчивости, которая в сложившейся ситуации приравнивается к рецидиву идиотизма.
В суд я, конечно, подал. Только не на банк "Чара", а на саму страховую компанию "Гарантия".
ИВАН ШТРАУХ