«Мы пытаемся взвешенно подходить к размеру штрафа»
В пермское управление федеральной антимонопольной службы за этот год поступило порядка 1000 жалоб, связанных с работой предприятий ТЭК и ЖКХ. Кто чаще всего и за что жалуется на энергетиков-монополистов, как в ближайшее время вырастут штрафы для них и в каком сегменте энергетики все-таки должна накалиться конкурентная обстановка, BG рассказал руководитель пермского УФАС Дмитрий Махонин.
Business Guide: В начале декабря «Добрянские электросети» обратились в арбитраж, обжалуя решение УФАС. В чем суть спора?
Дмитрий Махонин: Уже второй год у нас тянется эпопея не только с этим предприятием — порядка десяти электросетевых компаний не раскрывают полностью информацию для потребителей. В этом случае предусмотрен штраф 200 тыс. руб.
BG: А какие сведения в первую очередь замалчивают сетевые компании и почему?
Д.М.: Они не раскрывают информацию о свободной мощности в своих сетях, об электрических схемах, многие не имеют сайта и вообще не дают никаких сведений.
BG: Сколько составил самый большой штраф энергетикам в этом году?
Д.М.: Порядка 8 млн руб. (сейчас решение в стадии обжалования), но это штраф газовикам. Мы пытаемся доказать, что отключать от газа котельные нельзя — это приведет к отключению горячей воды у жителей. Но Федеральный арбитражный суд Уральского округа посчитал, что можно.
Вообще мы пытаемся взвешенно подходить к размеру штрафа. Нужно оценивать его соразмерность самому нарушению. Мы рассчитываем штраф от оборота.
Например, у «Пермской энергосбытовой компании» годовой оборот несколько млрд руб. За отключение дома или котельной она могла бы получить гигантский штраф. Но ведь компания — гарантирующий поставщик, и последствия для всех были бы очень серьезными. Поэтому надо подходить взвешенно.
Буквально в этом месяце в Административный кодекс были внесены изменения — так называемый «третий антимонопольный пакет». Законодатель хочет установить фиксированный штраф к таким нарушителям.
BG: А до сегодняшнего дня как вы считали, если оборотный штраф был очень большим?
Д.М.: Брали выручку и локализовали рынок. Например, если было отключение многоквартирного дома от тепла, то мы брали для расчета ту выручку энергокомпании, которую она получила именно от ЦТП в этом здании. А если в итоге получалось меньше 100 тыс. руб., то устанавливали минимальную сумму штрафа — 100 тыс. руб.
BG: А сейчас, по закону, будет установлен фиксированный штраф?
Д.М.: Да, для каждого конкретного нарушения. Я не скажу, что компаниям будет однозначно легче. Скорее всего, будет даже хуже. Например, нарушил ты срок подключения коттеджного домика — у тебя был шанс получить штраф 100 тыс. руб., а получишь — триста тысяч.
BG: В последнее время от кого стало больше жалоб в ваше управление?
Д.М.: Традиционно много заявлений от ТСЖ и УК. Затем — от физлиц: в первую очередь их жалобы связаны с отключением от электроснабжения, и уже потом — с нарушениями при подключении к электросетям. Очень часто это бывает связано с тем, например, что какая-нибудь горячая голова вместо того, чтобы изучить законодательство, приобретает тепловой пункт или электросетевой объект и устанавливает свою цену, не подтвержденную РЭК, дополнительно собирая деньги с потребителей. А при их отказе начинает «работать» рубильником.
Очень много жалоб на отключение от ресурса. И здесь мы в некотором затруднении находимся. Потому что подавляющее большинство ресурсоснабжающих компаний вводит ограничения в соответствии со своими правилами. Например, если ТСЖ в многоквартирном доме не полностью рассчиталось по коммунальным платежам, то при ограничении энергоснабжения будут отключены от горячей воды абсолютно все квартиры в этом доме. Но мы считаем, и будем продолжать так считать, что если есть хоть один потребитель, который полностью оплатил коммунальные платежи, он не должен страдать. И если компания технически не может произвести отключение всех, кроме него, то она не имеет права этого делать. Пусть защищает свои права через суд, взыскивая задолженность.
BG: Для энергетиков это действительно проблема.
Д.М.: Да, но мы настаиваем на таком принципе. Надо сказать, примерно половина наших дел в этой отрасли связана именно с проблемой неплатежей в ЖКХ. Этот жилищно-коммунальный спор о долгах за тепло — «с бородой». И, честно говоря, я считаю, что энергетики-тепловики сами в значительной степени в этом виноваты.
BG: Почему?
Д.М.: Все просто. Правила, которые существуют для расчетов коммунальных платежей, постоянно меняются. Нет нормальных прозрачных механизмов хотя бы на среднесрочную перспективу.
Взять, к примеру, «котловой метод» с усредненным тарифом. Приняли решение об этой схеме, потом стали ее внедрять в конце года (2008. — BG). И в январе УК и ТСЖ вдруг вынуждены были заключать договор уже не с ТГК-9, а с «Пермской сетевой компанией» (ПСК). Причем понятно было, что предыдущий вариант — тариф ТГК плюс услуга сетевой компании — был намного выгоднее, чем платить сугубо ПСК. И это видели все. В итоге в 2008 и 2009 годах они продолжали платить ТГК в отсутствии договора. А ПСК фиксировала это как дебиторскую задолженность. Вот первый клубок проблем.
Второе. При расчетах без приборов учета энергетики почему-то используют другую методику, в то время как ТСЖ и УК собирают деньги по правилам предоставления коммунальных услуг (постановление правительства №307). Сразу возникает масса проблем, множество заявлений от УК, у которых образуются кассовые разрывы и начинает копиться задолженность. И где-то УК и ТСЖ, наблюдая за всем этим, попросту нарушают платежную дисциплину, а где-то задолженность является спорной. В этой категории дел приходится разбираться с нуля.
BG: Учитывая конкурентную обстановку на энергорынке края — вернее, по сути, ее отсутствие — как считаете, есть ли шансы у мелких компаний заняться энергетикой?
Д.М.: Здесь надо разделять сферы энергетики. Что касается электрических сетей, то, конечно, прямой конкуренции тут нет, так как это естественно монопольный вид деятельности. Поэтому конкуренция здесь бывает только на стадии получения нового сетевого пространства.
BG: Но здесь практически все уже поделено.
Д.М.: Не совсем, есть еще муниципалитеты, где на сетях работают МУП. Отмечу, что практически ни одного крупного конкурса не состоялось без жалобы в УФАС. О чем это говорит? О том, что почти все муниципалитеты заранее ведут переговоры с тем или иным партнером, кто будет работать у них. Это неправильно.
Например, недавний случай с электросетями в Соликамске. Мы пытаемся добиться, чтобы был проведен прозрачный конкурс. Пока судебные споры в нашу пользу.
Еще один важный момент: должны быть выстроены четкие механизмы тарифообразования, одинаковые для всех. Чтобы не было так, что при расчете тарифа для сетевых компаний одна получает за обслуживание единицы 20 тыс. руб., а другая — 10 тыс. руб. Удивительно, но МУП, по сути дела, вымирали. Потому что в тарифе не хватало денег на эксплуатацию. В то же время крупные компании их поглотили и сейчас спокойно работают.
Если говорить про сбытовые компании, то реформа, которая произошла, была призвана создать конкуренцию на этом рынке. Но что мы видим сейчас? В Пермском крае «Пермэнергосбыт» — фактически единственная сбытовая компания на рынке. Но эта сфера должна быть конкурентной. Невозможно при отсутствии конкурента работать лучше, стимула нет! В итоге как бы компания ни старалась, в любом случае проблемы в работе будут. И эти проблемы, к сожалению, будут отражаться на нашем с вами кошельке, на поставках электроэнергии.
Поэтому региональным властям надо подумать над конкуренцией в этой сфере.
Что касается производства энергии, то почему бы в крае не развивать малую генерацию?..
BG: Это дорого.
Д.М.: Да, дорого. Но попытки есть. Например, бумажная фабрика в Голованово, «Пермский завод силикатных панелей», «Лысьвенский металлургический завод» — у них есть своя малая генерация. Это дорого, но на то и государство, чтобы создать условия для развития инфраструктуры и бизнеса.
BG: А есть в принципе у компаний возможность развивать малую генерацию?
Д.М.: Вы можете спросить всех крупных промышленников региона о том, а задумывались ли они о постройке собственной генерации. Я уверен, что 80% скажут — «да». Потому что в результате реформы здесь тоже нет конкуренции. И электроэнергия стала настолько дорогой, что многие крупные предприятия — «Метафракс», «Уралкалий», «Лукойл-ПНОС» — думают о строительстве своих генерирующих мощностей. Да, это тяжело и дорого, но в нынешней экономике бывает выгоднее реализовать эти проекты, чем оставаться в общей единой энергосети. А к чему это приведет? Когда крупные промышленные предприятия уйдут из единой энергосистемы, необходимой валовой выручки энергокомпаниям будет недоставать. В итоге тариф будет «прилипать» к потолку предельно возможного, которого, кстати, все равно не будет хватать, это будет отражаться на ремонтных программах, на инвестпрограммах, в конечном счете — на качестве электроснабжения. Только представьте, если крупные заводы (например, «Ависма» берет на себя 8% всего энергопотребления по краю) построят свою генерацию, какая нагрузка сразу ляжет на потребителя! Если будет так продолжаться, то в будущем у нас нерадужные перспективы, честно говоря.
BG: То есть, на ваш взгляд, малую генерацию должны строить не сами промышленники, а другие энергетические компании?
Д.М.: Да, каждый должен заниматься своим делом. Пока же сложившаяся ситуация в российской экономике вынуждает бизнес иметь, например, свои вагоны, свои электросети, свою собственную генерацию и т.д.
Надо идти к прозрачным механизмам организации рынка электроэнергии, чтобы не было манипуляций с ценой. Ведь когда себестоимость электроэнергии не изменилась, а ее цена выросла, это ни что иное, как манипуляция ценой. А когда появится конкуренция, цена сразу пойдет вниз. Тогда крупным промышленникам будет не так выгодно строить свою генерацию. И каждый будет заниматься своим делом.
BG: Существует такая проблема в малой энергетике. Частные лица или крохотные компании, у которых есть, например, ветряки, хотят отдавать излишки электроэнергии в общую сеть. Они приходят в РЭК и просят для себя более низкий тариф, ссылаясь на то, что у них так называемая «зеленая» энергия. С одной стороны, хотите — работайте как все. Но, с другой, им действительно не вытянуть на общих условиях.
Д.М.: Проблема альтернативных источников — общероссийская. Мы все время говорим об инновациях, но кто и когда за последнее время построил у нас, например, завод по выпуску солнечных батарей? У нас куча ресурсов, но кто реализовал подобный проект? Никто. Ветровую энергию тоже почти никто не использует. Мы готовы поддержать такие проекты. И эта позиция транслирована уже всем крупным компаниям.
BG: То есть вы согласны с тем, что должны быть преференции для альтернативщиков?
Д.М.: Разумеется, да. И все механизмы создания преференций в законе четко прописаны. Развитие малой генерации, альтернативных источников — это должно быть на уровне госполитики. n