Самый богатый депутат Госдумы миллиардер Андрей Скоч внес законопроект о декларировании расходов чиновников. Звучит серьезно, но на деле даже в случае принятия закона траты Василия Якеменко на устриц в ресторане и налоговиков московской инспекции N28 на зарубежную недвижимость вряд ли станут прозрачнее. Коррупционеров и сегодня можно было бы ловить за руку, отслеживая ежегодный прирост их собственности, если бы на то был независимый орган и политическая воля.
"Документ невредный, но бессмысленный"
Депутат Госдумы миллиардер-единоросс Андрей Скоч хочет заставить чиновников отчитываться не только о том, сколько они заработали, но и о том, сколько потратили. Скоч разработал поправки к 13 действующим законам, включая законы "О противодействии коррупции" и "О государственной гражданской службе РФ". 9 января документ был направлен на рассмотрение в комитет Госдумы по безопасности. По замыслу Скоча каждый чиновник любого ранга ежегодно не позднее 30 апреля должен будет "представлять представителю нанимателя сведения о своих расходах, превышающих его годовой доход".
Новации, если они обретут силу закона, коснутся и руководителей самого высокого уровня, и рядовых клерков в муниципалитетах. Каждый чиновник должен будет декларировать свои расходы, расходы супруги и несовершеннолетних детей. Проверять данные станут кадровые службы ведомств. Банки и налоговые органы обязаны будут предоставлять им необходимые сведения (информация о расходах при этом не будет считаться банковской тайной). Член думского комитета по безопасности Геннадий Гудков уже заявил, что вместо контроля за расходами чиновников будет очередная круговая порука, ведь декларации чиновник должен будет предоставлять, во-первых, сам, а во-вторых — собственному нанимателю, к тому же сведения о превышенных расходах будут конфиденциальными.
При этом законопроект Скоча, конечно, вполне в духе президентских заявлений. В апреле прошлого года президент Дмитрий Медведев предложил отменить банковскую тайну для тех, кто собирается идти на госслужбу. А в послании Федеральному собранию 22 декабря 2011 года Медведев заявил, что считает "правильным ввести контроль за расходами лиц, занимающих государственные должности РФ и некоторые должности федеральной государственной службы". Речь шла о декларировании расходов на приобретение земли, другой недвижимости, транспортных средств, ценных бумаг. В конце декабря Дмитрий Медведев поручил до 15 апреля 2012 года внести в Думу законопроект, который бы устанавливал систему контроля за крупными расходами лиц, занимающих госдолжности.
"Не факт, что этот законопроект вообще будет принят,— говорит директор центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Елена Панфилова.— Все законопроекты в русле президентской стратегии президент предпочитает вносить сам". В каком-то смысле эту инициативу можно считать фальстартом — по некоторым данным, до 15 апреля президент внесет в Думу другой документ с похожим содержанием.
"Этот документ совершенно невредный, но бессмысленный",— считает Панфилова. Начать с того, что непонятно, что вообще меняется: ежегодную декларацию о своих доходах и собственности чиновник должен подавать и сейчас. Разве что в существующей практике возможные расхождения уполномочены найти проверяющие, а согласно новым идеям, чиновник должен сделать это сам. Вера в то, что от козла можно требовать строгой отчетности по огороду, может показаться наивной. А то, что записывать особняки нельзя будет на жену и детей — так про тещу ведь ничего не сказано.
Роскошный образ жизни российских госслужащих давно стал притчей во языцех. По данным Penny Lane Realty, 60% покупателей в сегменте жилья премиум-класса в Москве — сотрудники госаппарата. Речь идет о квартирах стоимостью от $1,5 млн. Как правило, чиновники покупают их для собственных нужд, но некоторые вкладывают деньги в недвижимость премиального сегмента с инвестиционными целями. Однако с помощью инициатив, подобных законопроекту Скоча, поймать коррупционера за руку вряд ли удастся.
"Нигде в мире не существует отдельного декларирования расходов, везде существует регулярное декларирование доходов и имущества,— говорит Панфилова.— Если декларирование происходит регулярно и тщательно проверяется, то выявить подозрительные расходы чиновников будет легко". По действующему законодательству этой проверкой занимаются комиссии, созданные в каждом ведомстве при кадровых службах. У сотрудников этих подразделений подчас просто нет навыков и инструментов для качественного расследования — они, например, не могут проверить наличие или отсутствие собственности и активов за рубежом. Законопроект Скоча, как отмечает Панфилова, никаких новых инструментов не дает. По этой причине чиновникам не нужно будет даже утруждаться с оформлением зарубежной собственности на подставных лиц. Панфилова вспоминает беглого депутата Ашота Егиазаряна, у которого в декларации не было недвижимости за рубежом, но после вынужденного отъезда он стал жить в собственном доме в США.
Со своим законопроектом о контроле расходов чиновников депутат-миллиардер Андрей Скоч, возможно, забежал вперед президента
Фото: Игорь Поваляев, Коммерсантъ
Ничего не выявлено
Попытка выявить зарубежную собственность российских госслужащих за границей была предпринята в прошлом году российским бюро Интерпола — и закончилась непонятно чем. 25 января 2011 года бюро начало проверять сведения о недвижимости и счетах за границей, которые не были указаны в декларациях чиновников. "В бюро достаточно активно поступали запросы как из Генеральной прокуратуры, так и из правоохранительных органов,— заявил заместитель главы национального центрального бюро Интерпола при МВД РФ Алексей Абрамов ИТАР-ТАСС.— По итогам проверок чиновники отстранялись от занимаемых должностей, в отношении них возбуждались уголовные дела". Впрочем, Абрамов отказался говорить о конкретных случаях, сославшись на то, что уголовные дела находятся в стадии расследования. Российское бюро Интерпола не стало сообщать и о количестве таких дел: после консультаций "с коллегами, в том числе из ФСБ" было решено не обнародовать точные цифры. Собеседник в МВД России пояснил корреспонденту "Денег", что в компетенцию Интерпола входила лишь проверка — возбуждением уголовных дел по ее итогам должны были заниматься органы, запросившие информацию.
Получается, до сих пор неизвестно о случаях выявления правоохранительными органами незадекларированной собственности чиновников за рубежом. Появляется благодатная почва для различных слухов и сетевых разоблачений. В апреле 2011 года бывшие коллеги умершего в изоляторе "Матросская Тишина" юриста Сергея Магнитского опубликовали в интернете информацию о недвижимости сотрудников столичной налоговой инспекции N28. По данным представителя юридической компании Firestone Duncan Джемисона Файерстоуна, в собственности начальницы налоговой инспекции Ольги Степановой и ее супруга — земельный участок ($12 млн) и загородная усадьба ($8 млн) в Подмосковье, вилла в Черногории, а также вилла ($3 млн) и две квартиры в Арабских Эмиратах. Файерстоун направил документы, полученные, по его словам, из анонимных источников (по некоторым данным — от частного детективного агентства), в следственный комитет прокуратуры весной прошлого года, но внятной реакции на это заявление не последовало до сих пор.
Осенью 2010 года была задержана старший следователь по особо важным делам следственной части по расследованию оргпреступности ГСУ ГУ МВД России по Москве Нелли Дмитриева — по данным коллег Сергея Магнитского, она была причастна к делу умершего юриста. Арестовали Дмитриеву, впрочем, не за это, а за вымогательство взятки у фигурантов уголовного дела о контрабанде. 6 октября следственная группа провела обыски в квартирах Нелли Дмитриевой. Выяснилось, что арестованной принадлежит четыре квартиры в Москве: в центре — на Новослободской улице (140 кв. м), на востоке — на Перовской, на северо-востоке — в районе Преображенской площади и на северо-западе — на улице Ивана Сусанина. Кроме того, в собственности следователя имеется загородный дом.
Руководитель управления процессуального контроля в сфере противодействия коррупции СКР Владимир Макаров в декабрьском интервью "Комсомольской правде" заявил, что за коррупционные преступления необходимо давать реальный срок, а также ввести конфискацию имущества в качестве дополнительного наказания. "Недавно задержали бывшего начальника ОВД "Домодедово",— сообщил Макаров.— У него на участке — два особняка, все в мраморе. В доме одни часы стоят, наверное, больше, чем он заработал за всю жизнь. По моему мнению, все это подлежит безусловному изъятию. Но по нынешнему закону он получит штраф, пусть даже большой. Он расплатится. И будет дальше жить в этом особняке".
Проверяющие проверяющих
По мнению представителя СКР, прокурор должен иметь возможность обратиться с иском и потребовать от госслужащего обосновать законность получения того или иного имущества. Другая проблема в том, что иногда коррупционеры де-юре оказываются чуть ли не бедняками с маленькими квартирами и старенькими "Жигулями". Поэтому в следственном комитете предлагают изымать у взяточника имущество, которое находится в его постоянном пользовании (даже если оно официально оформлено на его родственников), а выявлять такое имущество, скажем, опрашивая соседей чиновника.
По мнению Елены Панфиловой, первоочередная задача — забрать проверяющие функции у кадровых отделов и создать новое независимое агентство по этике чиновников. Но подобный институт может работать качественно лишь в условиях политической конкуренции — например, как агентство по этике публичной службы США, в которое стекаются все декларации о доходах и имуществе (руководитель назначается Конгрессом). Это агентство плотно сотрудничают с ФБР и Интерполом, делает через них запросы о зарубежной собственности чиновников.
"Кто будет добровольно сообщать о том, что стоимость купленного имущества превышает размер доходов, если это толком нельзя проверить? Если чиновник врет в декларации о доходах и имуществе, что ему помешает соврать в декларации о расходах?" — задает риторические вопросы Елена Панфилова. Не исключено, что законопроект Скоча — это демоверсия президентского законопроекта, и критика, обрушившаяся на него, позволит усовершенствовать документ, который появится ближе к апрелю. Или решить, стоит ли вообще развивать близкую народу, но небезопасную для власти тему.