Тяжелая монопольная зависимость

Компании, появляющиеся на месте реформируемых естественных монополий, становятся все менее привлекательными для инвесторов. Эксперты считают: это результат того, что ни одна из реформ, затеянных в нулевых, не доведена до конца. Да и вопреки самому духу этих реформ государство все настойчивее стремится управлять этим важным для страны хозяйством в ручном режиме.

ЕКАТЕРИНА ДРАНКИНА

Из всех российских естественных монополий лучше всего обстоят дела, пожалуй, в нефтяной отрасли ("Транснефть") и в газовой ("Газпром"). Первая была реформирована еще в 1990-е, а вторую государство решило не реформировать вовсе. На всякий случай напомним, что естественные монополии — это не компании (хотя иногда и компании тоже), а целые области деятельности, в которых на определенном историческом этапе конкуренция по объективным обстоятельствам невозможна. В свое время государство достаточно быстро и эффективно провело реформу в нефтяной отрасли, выделив монопольную составляющую — трубопроводную систему и обеспечив условия конкуренции в немонопольной части — нефтедобыче и нефтепереработке. Воодушевленное успехом, в начале 2000-х оно объявило следующий этап реформирования естественных монополий: на очереди были электроэнергетика, железнодорожное хозяйство, а также вода: привлечение частного инвестора в систему региональных водоканалов должно было стать важной составляющей реформы ЖКХ. Но до сих пор ни одна из этих реформ не доведена до конца, что вселяет уныние в инвесторов и создает новые техногенные риски.

Вода

Сложность реформирования естественной монополии на воду заключается в ее, буквально говоря, расплывчатости. Это монополия не федерального и даже не регионального уровня, а муниципального, поскольку не существует водоканала, например, Пермского края, а есть лишь отдельные водоканалы Перми и, например, пермского города Березники. Привлечение частного инвестора становится, таким образом, частным делом городских администраций. Многие из них, впрочем, вполне успешно справлялись с этой задачей, на разные лады обыгрывая сценарии частно-государственного партнерства. В качестве успешных примеров принято называть опыт Москвы и особенно Санкт-Петербурга, куда на условиях концессий пришли иностранные инвесторы и реализовали локальные проекты строительства новой инфраструктуры. В 2003-2004 годах между частными компаниями, созданными для управления объектами ЖКХ, существовала даже конкуренция за водоканалы (например, структуры "Реновы", "Интерроса" и "Базэла" бились сразу за несколько водоканалов в разных регионах). Однако инвесторы вскоре осознали, что заходить в этот бизнес не только, мягко говоря, не прибыльно, но и чревато последствиями — уголовной ответственностью, например, за сбои в системе водоснабжения. Как следствие, большинство из них свои компании просто ликвидировали, а те, кто увяз в отношениях частно-государственного партнерства, не испытывают от этого партнерства никакого удовольствия.

Яркий пример — мытарства принадлежащей "Альфа-групп" компании "Росводоканал" в образцовом — с точки зрения инвестиционной среды — городе Калуга. С водой в Калуге дела обстоят нехорошо, раз в полгода обязательно происходят разные неприятные для граждан коллизии, подобные декабрьской, когда в водопроводную воду, поступающую через Окский водозабор, попал аммиак и вода стала непригодной к использованию. Виновной в происшедшем городские власти тотчас признали как раз компанию "Росводоканал" — крупнейшего частного инвестора в этой отрасли.

"Росводоканал" же со своей стороны давно уже жалуется на то, что в отличие от большинства инвесторов Калужской области ему так и не удалось выйти на конструктивный уровень взаимоотношений с калужской администрацией.

"Отдельная тема,— писал в открытом письме губернатору Анатолию Артамонову год назад генеральный директор "Росводоканала" Петр Золотарев,— действия контролирующих органов, стремящихся наложить запретительные или штрафные санкции даже на действия, осуществляемые "Росводоканалом" в интересах реализации приоритетных для областных властей проектов. Так, свыше 50 лицензий (разрешений на недропользование) компания не может получить более трех лет...". Руководство компании утверждает, что наладить должным образом работу в Калуге не удается, поскольку оказалось невозможно решить вопросы ни о землеотводах, ни о совместных с городской администрацией инвестициях в объекты инфраструктуры (ранее вроде как обещанных), ни о приемлемой тарифной политике, из-за чего работать приходится чуть ли не себе в убыток.

Впрочем, насколько свободны региональные власти в определении тарифной политики, продемонстрировал на прошлой неделе Владимир Путин, публично потрясая в устрашение кировскому губернатору Никите Белых платежками за воду и суля ему за обозначенный в платежках 40-процентный рост тарифа страшные кары. Калужская же администрация после декабрьского конфликта получила достойный повод реализовать свою давнюю угрозу — разорвать с "Росводоканалом" договор аренды на имущество областного водоканала. Договор был расторгнут, против ответственных за декабрьскую аварию заведены уголовные дела. Но вскоре от местных властей поступила к инвестору просьба продолжить техническое обслуживание имущества Калужского областного водоканала.

Железная дорога

Многотрудное дело реформирования железных дорог в прошлом году увенчалось первым отчетливым результатом — продана половина принадлежащего РЖД парка грузовых вагонов, то есть компания ПГК (Первая грузовая компания). Предполагалось, что вслед за первой будет продана и вторая — ВГК (Вторая грузовая компания). Но опять случилась накладка. За то время, что РЖД готовилась к продаже своих грузовых вагонов, грузоперевозчики обзавелись собственными, причем в немалых количествах. По этой, а также по целому ряду других причин средняя скорость перевозки грузов по железной дороге существенно снизилась, а в местах высокой концентрации грузопотоков стали образовываться многодневные пробки. Громкий скандал разразился в августе, когда в Кузбассе оказались заперты грузы нескольких угольных компаний. Губернатору области Аману Тулееву пришлось тогда обращаться к президенту с просьбой помочь решить "критическую ситуацию по отправке топлива". "Вагоны в наличии есть, но пути забиты, продукция фактически не вывозится. На складах угледобывающих предприятий скопилось 13 млн тонн угля, что втрое превышает норматив",— говорил он.

За конфликтом, как водится, последовало долгое разбирательство. РЖД обвиняла в происшедшем частных операторов подвижного состава, те, соответственно, обвиняли РЖД. В конце концов было принято паллиативное решение, по сути несколько тормозящее реформу, но не решающее проблем. Вагонный парк Второй грузовой компании передали в аренду РЖД с условием, что госкомпания обязуется предоставлять его грузоотправителям на условиях инвентарного парка, то есть по тарифам, регулируемым государством. Таким образом, полный переход к рыночным отношениям в отрасли грузовых перевозок по железной дороге был приостановлен.

Принятые меры, кстати, никак не помешали тому, что после истории в Кузбассе с похожими проблемами простоя грузов столкнулись почти все крупные компании нефтяной, газовой, нефтехимической и лесной отраслей. Актуальной задачей логистических подразделений практически всех крупных компаний является минимизация рисков, связанных с РЖД. Последний год эксперты отмечают стремительный рост в перевозках грузов автомобильным транспортом: многие из тех, кто ранее игнорировал этот способ транспортировки, сегодня находят его куда более приемлемым, чем железная дорога. По информации Росстата, грузооборот автомобильного транспорта растет быстрее всех других сегментов логистического рынка: за три квартала 2011 года он вырос по сравнению с аналогичным периодом 2010-го на 11,3%, в то время как прирост железнодорожных перевозок составил всего 5,4%.

Энергетика

Если в случае с РЖД небольшой откат с намеченного пути можно объяснить молодостью реформы и надеяться на то, что рыночные отношения еще как-то наладятся, то в отношении реформы электроэнергетики уповать уже практически не на что. Такие атрибуты рынка, как выделение и приватизация активов, формирование агентов рынка и механизма свободного ценообразования, к 2011 году формально появились. Тем не менее тот же 2011-й стал знаковым с точки зрения усиления ручного регулирования со стороны государства и перетекания частных активов в руки госкомпаний. Ручное регулирование, вопреки всякой логике, распространяется как на выделенный и оставшийся в госсобственности монопольный бизнес (ФСК и МРСК), так и на сектор немонопольный, частный, но активно, как было сказано, перетекающий к государству.

Премьер Путин за год осуществил несколько кампаний с публичными порками и увольнениями энергетиков в лучших традициях середины прошлого века. Прогремели кампании по борьбе со сверхдоходами, а затем с коррупцией в среде сетевиков, пронеслась гроза над сбытовыми компаниями. Генерирующим компаниям по-прежнему пеняли на низкие темпы строительства новых объектов. Правила игры для всех этих провинившихся при этом менялись несколько раз, и каждый поворот являлся полной неожиданностью для рынка: только перешли сетевые компании на новую систему тарифообразования — на основе долгосрочного регулирования тарифов (RAB), как им предложили с этим повременить. Только сбытовые компании наладили бизнес, как им спустили новую методику расчета. Что же касается прозрачных методик расчетов тарифов, которыми руководствуются Федеральная служба по тарифам (ФСТ) и в особенности РЭКи, то их как не было, так и нет. Не случайно частные инвесторы — те, кто могут,— бегут из энергетики, а единственным активным покупателем энергоактивов остаются госкомпании. Наиболее заметна на рынке экспансия "Интер РАО" и "Газпрома". Первый выкупил у "Норильского никеля" ОГК-3 и до недавнего времени вел активные переговоры о покупке "Квадры" у группы ОНЭКСИМ, "Газпром энергохолдинг" начал процесс получения энергоактивов КЭС-Холдинга (формально создав СП с группой "Ренова"). Государственная "РусГидро" тоже увеличивает свое присутствие, покупая часть "Евросибэнерго" Олега Дерипаски. Избавиться от своих энергоактивов хотят также "Синтез" (ТГК-2) и группа ЕСН (ТГК-14).

"Не все так печально в энергетике, как видится многим,— утверждает директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.— На самом деле за счет строительства новых энергообъектов стагнация в отрасли прекратилась, начался рост. Однако из-за того, что правила игры на рынке ужасно запутаны — регуляторы уже обросли томами этих правил, никто их толком не знает, и даже знать их не нужно, потому что они постоянно меняются,— в таких условиях работать на рынке очень сложно".