До конца прошлого года российские финансовые институты, с точки зрения юридических основ, на которых они вели свою деятельность, делились на две категории: безупречные и небезупречные. Новый год принес в эту классификацию новые градации. С легкой руки Федеральной комиссии по ценным бумагам при правительстве РФ, ставшей широко известной после истории с "Хопром", в нашей стране появились, так сказать, "условно-" или "временно-безупречные" финансовые компании.
Их совсем немного: "Русский Дом Селенга" и "Русская недвижимость". Из не имеющих банковской лицензии компаний только эти две получили от Федеральной комиссии временные разрешения продолжать свою деятельность до 1 февраля 1995 года. Причем сейчас выдача таких разрешений уже прекращена.
О том, как власти намерены дальше обустраивать отечественный фондовый рынок, согласился рассказать в эксклюзивном интервью корреспонденту "Денег" Михаилу Докукину заместитель председателя комиссии Дмитрий Васильев.
Михаил Докукин: Дмитрий Валерьевич, объясните, почему именно РДС и РН были допущены в категорию "временно-разрешенных"?
Дмитрий Васильев: Эти фирмы обратились в комиссию в соответствии с порядком, установленным указом президента от 16 декабря 1994 года "О мерах по государственному регулированию рынка ценных бумаг...". Указ позволил комиссии давать временные разрешения на срок до 1 марта при условии предоставления компанией определенной информации о своей деятельности. РДС и РН выполнили эти требования. Разрешение РН было оформлено 30 декабря, а РДС — несколько раньше.
Мы разрешили им продолжать работу на рынке ценных бумаг до 1 февраля, но одновременно затребовали дополнительную информацию, необходимую для более глубокого анализа их деятельности. Если и эти сведения к нам поступят, то разрешение может быть продлено до 1 марта.
М.Д.: Кроме РДС и РН, никто не просил временных разрешений или вы кому-то отказали?
Д.В.: Мы выдали их всем, кто обратился к нам в установленный президентским указом срок (до 1 января) и в установленной форме. Больше ни одна компания письменных заявлений и документов не прислала. Были телефонные звонки, но на их основании, как вы понимаете, мы никаких документов выдавать не можем. В конце концов, те, кто не просил временных разрешений, может быть, считают, что они им не нужны.
М.Д.: Что теперь будет с компаниями, не имеющими ни банковской лицензии, ни временных разрешений?
Д.В.: Не дай Бог, чтобы мы поощряли чиновников на очень широкую трактовку законов. Но по поводу других компаний действительно возникает большой вопрос, на каких основаниях они осуществляют свою деятельность. Меня немного печалит тот факт, что многие из них довольно легкомысленно относятся к требованиям, предъявляемым к ним президентским указом. Многие стали нам звонить сейчас, после 1 января. То ли они невнимательно читали указ, то ли все выезжали отдыхать на Канарские острова...
М.Д.: Будут ли они наказаны за легкомыслие?
Д.В.: Главной функцией Федеральной комиссии не является и не может являться карательная. Главное — развитие и поддержание рынка. Контрольные и карательные функции мы должны применять тогда, когда не находим понимания со стороны эмитентов и участников рынка. Я думаю, что, очень вероятно, некоторые фирмы будут играть свою игру, какие бы попытки вернуть их в рамки законодательства "мирными средствами" мы не делали. Те, кто не хочет с нами сотрудничать, будут нести ответственность.
Усиление контрольных функций необходимо. Но привести российский рынок ценных бумаг в более цивилизованное состояние нельзя одним ударом. Сначала надо принять законодательство, которое даст нашей комиссии и другим органам достаточно широкие полномочия.
Кроме того, не нужно думать, что Федеральная комиссия по ценным бумагам сможет эффективно бороться с нарушениями на рынке ценных бумаг в одиночку. Наша работа станет действительно эффективной тогда, когда к ней подключатся региональные комиссии по ценным бумагам, которые рекомендовано создать. Я считаю, что контрольная функция — сбор информации и выявление нарушений по всей России — должна лежать, в первую очередь, на них.
Борьба с нарушениями на рынке ценных бумаг в идеале должна вестись с трех сторон: во-первых, Федеральной комиссией, во-вторых, региональными комиссиями, а в-третьих, саморегулируемыми организациями профессиональных участников рынка. В их интересах взять на себя выявление фирм-нарушителей, так как последние по сути ведут недобросовестную конкуренцию с другими компаниями.
М.Д.: Роль "головного ведомства" в системе регулирования рынка ценных бумаг все же останется за Федеральной комиссией. Насколько она готова сейчас к выполнению своих лидерских функций?
Д.В.: У комиссии есть одна проблема: она находится в процессе становления. Аппарата еще нет. Люди еще не приняты на работу. Организационная фаза требует времени и усилий. Я думаю, что когда у комиссии будет достаточное количество персонала, как это предусмотрено постановлением правительства, когда приступит к работе специальный департамент расследований в рамках Комиссии, мы сможем более широко рассмотреть и другие компании. И как следует разобраться со всеми ситуациями. Вывод комиссии на "полную проектную мощность", по моему мнению, может занять до полугода.
М.Д.: Хотя департамент расследований пока не создан, наверняка у Вас есть список компаний, которые окажутся в числе его первых "клиентов". Не могли бы Вы назвать их?
Д.В.: Нет, называть их, по-моему, было бы пока неправильно. Логика наших действий следующая: ведется мониторинг того, что происходит на рынке, что, к сожалению, раньше не делалось. Надо признать,что раньше государственные органы не занимались серьезно мониторингом ситуации с ценными бумагами. Сейчас мы отслеживаем ситуацию по разным направлениям: как у нас обстоят дела с инвестиционными фондами, как у нас дела с регистраторами, как с финансовыми компаниями. Формируются списки таких компаний. Мы собираем базу данных о них, включая данные о различных претензиях, которые можно к ним предъявить.
В разных случаях поводы для этого могут быть разные: одни, например, осуществляют самокотировку, другие нарушают положения указа о рекламной деятельности и т. д. Это, подчеркиваю, лишь сигнал. Мы должны в каждом конкретном случае разобраться и доказать наличие нарушений, иначе это будет бюрократический произвол.
Мониторинг рынка важен также и с точки зрения существующего законодательства. Дело в том, что на практике мы сталкиваемся с ситуациями, которые в рамках существующих нормативных актов не имеют решения. Например, в случае РДС мы обнаружили, что в структуре его вложений доля средне- и долгосрочных инвестиций превышает нормативы, установленные ЦБ для коммерческих банков. В других странах подобными операциями занимаются инвестиционные банки. У нас такая категория банков отсутствует.
Наши действия по отношению к компаниям включают два направления: одно — это попытка выявить мошенников, но более важное направление — это помочь тем компаниям, которые хотят перестроить свою работу в соответствии с требованиями законодательства. В частности, вы знаете, что компания AVVA выпускает свидетельства о депонировании акций (СДА). У нас есть большие сомнения, что СДА — производная ценная бумага — в достаточной мере защищает интересы инвесторов. AVVA проявила желание сотрудничать с комиссией — в течение определенного периода времени преобразовать все выпущенные свидетельства в нормальные именные акции.
Сейчас разрабатывается программа, как мы будем помогать компании AVVA осуществлять эти мероприятия. Моя задача состоит в том, чтобы максимально помочь тем, кто хочет с нами сотрудничать, привести свою деятельность в соответствии с законодательством, чтобы максимально защитить своих инвесторов, что-то изменить в документах, создать реестр.
М.Д.: Можно ли считать, что из компаний, не имеющих банковской лицензии, РДС и РН признаны самыми надежными и законопослушными, поскольку только они получили временные разрешения?
Д.В.: РДС И РН законопослушны в том смысле, что они использовали шанс, предоставленный указом президента. Они поступили рационально. Вместе с тем из того, что мы дали временные разрешения, не вытекает, что мы проверили все-все документы и убедились, что у них все абсолютно прекрасно. Мы хотим провести более глубокую проверку, чтобы понять, какие проблемы есть у этих фирм. Хочу сказать, что разбираться мы будем очень подробно. Это не будет чисто формальная проверка.
М.Д.: Какие выводы должны сделать для себя вкладчики этих компаний из того факта, что фирмы, которым они доверили свои деньги, действуют сейчас на временной основе?
Д.В.: Вкладчикам временное разрешение говорит о том, что компания получила возможность продолжать свою деятельность, и соответственно у них пока, до 1 февраля, нет оснований для паники. Нет оснований для паники, но есть определенные проблемы, и вопрос остается открытым.
Смысл временного разрешения заключается в том, что мы не сделали никакого окончательного вывода о том, что компании совсем плохие или совсем хорошие. Мы просили представить нам дополнительную информацию, чтобы более глубоко разобраться. Я не понимаю разбирательств на уровне оценочных суждений. Собираются эксперты и говорят: мне кажется, что эта компания плохая. А представитель этой компании говорит: мне кажется, что наша компания хорошая, а ваша комиссия плохая. Этот путь никуда не ведет.
Работа должна идти строго по документам. Следует проанализировать, как те или иные методы компании соотносятся с теми или иными нормативными актами. Любой другой подход будет волюнтаристским и ни к чему хорошему не приведет. Поголовное закрытие финансовых компаний, по-моему, может вызвать только озлобление населения и панику на фондовом рынке.
М.Д.: Судя по срокам, указанным в вашем разрешении, к 1 марта это более глубокое разбирательство должно завершиться.
Д.В.: Пока мы разрешили им работать до 1 февраля, и если они нам не представят запрошенные документы, то продлевать разрешение мы не будем. Сейчас мы пока изучаем те документы, которые есть.
М.Д.: Расскажите, как развивается ситуация вокруг "Хопров"? Не кажется ли вам, что обмен эмоциональными заявлениями между председателем Федеральной комиссии и президентом "Хопер-Инвеста" закончился ничем?
Д.В.: Отнюдь нет. Вы знаете, как история с "Хопром" развертывалась. Мы просили действующие в России финансовые компании предоставить информацию о себе. Все компании это сделали, а "Хопер" в установленное время — нет. Отсутствие информации можно воспринимать или как нежелание ее раскрывать, или как свидетельство того, что никакой объявленной инвестиционной деятельности, возможно, вообще нет. Поэтому и возникла проблема с "Хопром".
После пресс-конференции Чубайса была встреча моя и моих советников с г-ном Константиновым и его советниками. От этой компании были получены некоторые дополнительные документы. Изучение их продолжается. Нам предстоят еще встречи, после которых будет сделан вывод о ситуации и окончательно заявлено, какие недостатки "Хопра" следует устранить.