Что может быть проще, чем купить акции? Особенно те, которые продавались всем-всем-всем за ваучеры. Жизнь показала МАШЕ БЕЗВИННОЙ, что это задачка потруднее, чем всучить кому-нибудь акции МММ за сто тысяч. Но Маша привлекает экспертов, которые помогают ей с достоинством пронести портфель между Сциллой и Харибдой фондового рынка и даже найти нетривиальный выход в тривиальной ситуации.
ВЫНОС
Что получает Маша Безвинная от Максима Данилина
Шестимесячные ГКО седьмой серии 19 штук по 77 400 руб.
Акции
ТД ГУМ 11 акций по 27 500 руб.
Торибанк 35 акций по 10 200 руб.
"Медиа Механикс Капитал" 4 акции по $12,85
"Русская недвижимость" 15 акций по 3 800 руб.
Опцион на 40 акций АО "Родити" 73 800 руб.
Депозит в Торибанке 971 тыс. руб. и $36,5
Рублевый резерв 100 тыс. руб.
Валютный резерв $0
ИТОГО 3 662 516 руб.
КОНЕЦ ВЫНОСА
Каждая женщина всегда немножко Юдифь. Не в том смысле, чтобы замочить Олоферна, а в том, что радость произведенного впечатления всегда стоит одной-двух голов неверных. Играя первый раз в году, мне хотелось сделать ход без дураков красивый. Ибо еще Бродский писал (интересно, ему самому не противно, когда его цитируют все, скоро на него будут ссылаться депутаты в парламенте; вот что происходит, когда культура начинает осваиваться массами — высшие ее достижения становятся в лучшем случае расхожей монетой, в худшем — стебом):"красивое — мать хорошего". Одиночество — вот стезя истинного эстета. Пусть покупка Кораблевым ГКО не лишена смысла и некоторой грациозности. Но вот вклад в банк Данилина на прошлой неделе своей тривиальностью (Тривиата ты наша) просто шокирует. Продолжим.
А ведь и коварная Юдифь была когда-то милой и невинной девушкой. Еще месяца три назад я бы с энтузиазмом накупила бы всяких там телемаркетов и олбей. Может быть, даже клюнула бы на миленькую открыточку, с извещением о начале продажи акций некоего акционерного общества "Комтел" (ну почти что "Ростелеком"), которую на днях мне подбросили в почтовый ящик. Но, как известно, женщина интересна своим прошлым. И вот почему: прошлое дает самые лучшие уроки. Теперь я уж не та — другая. Соблазнить меня низкосортными бумагами никому уже (надеюсь) не удастся.
А чем, собственно, можно соблазнить Юдифь? Только восхищением потомков — или очень высокой прибылью. Акции некоторых приватизированных предприятий в прошлом году приносили тысячи процентов годовых, поэтому мы смело можем называть их спекулятивными. В этом году они вряд ли принесут такие высокие прибыли — сливки сняты. Но не все. Прав был папаша Дюма, говоря: "Manger des becasses apres le cafe et liquers — Rien n'est impossible a certain estomacs". Что означает примерно следующее: "Можно заглотить бекасов даже после кофе и ликеров, если только желудок достаточно крепок".
Но на всякого бекаса должна быть наличность. К большому сожалению, Данилин и Кораблев в посленовогодние дни протратились, как Хлестаков в провинциальной гостинице. Наличных в портфеле осталось лишь сто тысяч. А, как известно, чтобы купить что-нибудь, надо сначала что-нибудь продать. Оплачем (хорошо, что не оплатим) расставание с рискованными акциями. Самые большие опасения лично у меня вызывает "Русская недвижимость". Я охотно верю данилинским рассуждениям о том, что комиссия Чубайса в ближайшее время не слопает эту контору. Вот только как бы нам с прозорливым нашим Максимом не услышать вошедший в историю вопль Боссюэ: "Madame se meurt! Madame est morte!" (Она себя убила, а потому мертва). Так вот, дабы спокойно перенести известие о кончине "Русской недвижимости", с нею лучше расстаться.
Звоню в "Русскую недвижимость", чтобы в последний раз (как в последний путь) узнать котировки ее акций (4200), а заодно и предупредить компанию о своем убытии. По правилам это необходимо делать не меньше, чем за сутки. Через день я сдаю все пятнадцать акций и становлюсь на 63 тысячи богаче. Наша прибыль от операции с акциями "Русской недвижимости" составила 10 500 рублей (160 процентов годовых). В относительных цифрах это, конечно, неплохо, но в абсолютных — не густо. Но ведь у нас сто тысяч лежат в портфеле, а вместе с вновь прибывшими 63 тысячами это уже не очень крупная, но сумма.
Какое же предприятие и где нам прикупить? Везде продаются такие большие пакеты, что, если даже я продам весь портфель, наличных не хватит даже на минимальную партию. Но, как говорил Маленький Принц, на сентиментальных афоризмах которого воспитывалось поколение шестидесятников, — "Ce qui embelli le desert, c'est qu'il cache un puits quelque part..." (Ничто не делает пустыню такой привлекательной для заблудившегося странника, как возможность обнаружить затерянный колодец). Не являясь экспертом по колодцам, я посоветовалась со своим приятелем, который работает в инвестиционном банке "Церих". "Приезжай, — говорит он, когда я рассказала ему о своих проблемах, — я тебя с людьми познакомлю, они помогут".
Так я оказываюсь в элегантном кабинете некоего господина Кочеткова, управляющего инвестиционным портфелем этого самого банка (что для Юдифи заградительные отряды и бдительные секретарши!). Не зная, как поизящнее изложить проблему — не говорить же цинично, что вот, мол, хочу купить чего-нибудь очень хорошего, но очень немножко, — я затеваю разговор об экономике вообще и о текущем моменте на фондовом рынке Федерации, в частности. Управляющий, которому не оставалось ничего другого, как поддержать разговор, живо подтверждает, что обстановка сейчас не ахти. Все время приходится суетиться — то покупать, то продавать. Стабильно растущих бумаг, кроме государственных долговых обязательств, уже почти не осталось. Котировки многих, сетует мой собеседник, наоборот, стабильно снижаются. Но, разумеется, бумаги с потенциалом роста все же есть. Тут я и задаю давно мучивший меня вопрос — а кто, в принципе, определяет эти самые котировки, если не сами инвестиционные компании? Ведь какого-то конкурентного биржевого рынка акций в нашей стране вообще нет. От ответа на этот вопрос частично управляющий именно этим рынком уклоняется. Нет, похоже, этого я не узнаю никогда.
Светская беседа, комплименты банкира моей внешности не сбили меня с толку и не увели от предмета моего истинного любопытства. Когда секретарша принесла кофе, я перевела разговор в нужное мне русло. "Беда в одном, — пожаловалась я, как будто только сейчас обнаружила это недоразумение, — денег на крупный пакет акций у меня не хватает". Мужчина напротив меня радостно сообщает, что mutual fund — это то самое, что мне нужно. Оказывается, банк "Церих" организовал некий аналог западных взаимных фондов. Схема работы фонда такая — на собранные у вкладчиков деньги формируется пакет ценных бумаг, причем каждый вкладчик является владельцем доли в этом портфеле. И он эту долю в любой момент может продать самому фонду по цене, равной текущей рыночной стоимости. Заманчиво. Но стоимость доли в таких фондах составляет примерно полтора-два миллиона рублей — а у меня всего сто шестьдесят тысяч.
Поняв всю глубину моей бедности ("mais ce n'est pas de ma faute" — "не виноватая я", как перевел эту фразу Альбера Камю Гайдай), управляющий вызывает главного специалиста банка. Во-первых, купить мне рекомендуют не что-нибудь, а акции КамАЗа — по предсказаниям аналитиков банка "Церих", они будут расти (поэтому, по словам банкиров, и сам банк их активно скупает). На чем основываются эти ожидания мне, ясное дело, не объясняют. Как я понимаю, ожидается, что после сильного снижения котировок акций этого эмитента, начнется их подъем. А может быть, строю я предположения, "Цериху" известно о каких-то готовящихся громких производственных проектах, которые сами по себе оживят спрос на эти бумаги. Так как же "Своя игра" сможет получить свою долю от распродажи родины? А конкретно — в дележе будущей прибыли от предполагаемого курсового роста акций КамАЗа? Вот схема: я покупаю в банке "Церих" европейский опцион-call, который дает мне возможность через три месяца приобрести сто пятьдесят акций по цене исполнения — три доллара. При этом следить за котировками акций КамАЗа можно начинать уже сейчас — банк "Церих" котирует не только акции, но и их производные — то бишь опционы. Эта схема даже лучше прямой покупки акций — во-первых, не нужно отвлекать уже вложенные средства, а во-вторых, максимум, что мы потеряем, это сумму премии — всего сто пятьдесят тысяч рублей (по тысяче за акцию). Даже если котировка акций не возрастет, купить их, воспользовавшись нашим опционом, будет все равно выгоднее, так как в настоящее время цена акций КамАЗа колеблется от $3,5 до $6. И это при том, что размер минимального пакета исчисляется десятками тысяч штук. Даже Юдифь можно уговорить. Особенно если доводы разумные. Я покупаю этот опцион в "Церихе" (а ведь и правда — элегантная сделка) и, довольная, покидаю радушный банк.
Вернемся, однако, к нашим баранам. Курс скупки акций ГУМа снизился до 23 тысяч рублей. Подорожали ГКО на 3 тысячи. Все остальное осталось без изменений, что, в общем-то, уже хорошая новость, если бы не рост курса доллара, который сжирает все наши накопления. Ситуация усугубилась тем, что из-за этого гособлигации росли недостаточно быстро. Таким образом, портфель увеличился в рублевом исчислении всего на 33 799 руб. (+0,9%), а валютная стоимость уменьшилась на $22 (-2,3%).
ВЫНОС
Что передает Маша Безвинная Михаилу Кораблеву
Шестимесячные ГКО седьмой серии 19 штук по 80 800 руб.
Акции
ТД ГУМ 11 акций по 23 000 руб.
Торибанк 35 акций по 10 200 руб.
"Медиа Механикс Капитал" 4 акции по $12,85
Опционы
Европейский call на 150 акций КамАЗа 150 тыс. руб.
Американский call на 40 акций АО "Родити" 73 800 руб.
Депозит в Торибанке 971 тыс. руб. и $36,5
Рублевый резерв 13 тыс. руб.
Валютный резерв $0
ИТОГО 3 696 315 руб.(+33 799 руб.)(-$22)
КОНЕЦ ВЫНОСА