Бомбы как по расписанию взрывают автомобили с иранскими физиками и военные заводы, на которых Тегеран кует свой ядерный арсенал. А что, если война в регионе, которой все так боятся, уже идет?
Через несколько часов после того, как Мостафа Ахмади Рошан по дороге на работу был взорван в служебном "Пежо-405" вместе водителем-охранником и коллегой, имя этого 32-летнего профессора Тегеранского технологического университета облетело весь мир.
Про него и про его непростую работу стало известно много. Например, выяснилось, что он успешно совмещал преподавательскую работу с бизнесом — был вице-президентом компании, создавшей завод по обогащению урана в Натанзе. Что в Организации по ядерной энергии Ирана отвечал за разработку и производство центрифуг. Что по образованию он нефтехимик, автор исследования о полимерных мембранах, позволяющих разделять на легкую и тяжелую фракции нефтяной газ,— эта технология, к слову, используется в процессе обогащения урана. И, наконец, со слов его ближайшего друга выяснилось, что еще со студенческих лет у Мостафы помимо научных интересов были две главные цели: бороться с сионистами и умереть как шахид. Судя по всему, и то и другое ему удалось.
Черные мотоциклисты
Неизвестно только, кто убил научное светило, активно трудившееся на иранский ядерный проект, кто послал коварного мотоциклиста в черной одежде и в черном шлеме, через несколько секунд после прикосновения которого к машине раздался взрыв.
Все это неизвестно, хотя догадки есть. "США не причастны к этому,— заверил буквально на следующий день министр обороны США Леон Панетта на военной базе в Техасе.— У нас есть некоторые идеи по поводу того, кто мог быть причастен, но в точности мы не знаем". Да и откуда им знать?
Анонимно процитированный в СМИ источник в израильских разведывательных структурах тоже подчеркнул, что не в курсе, кто ликвидировал иранского ученого. Правда, добавил: "Скорбеть о нем мы не будем".
Иранские же официальные лица все это и слушать не стали: они сразу заявили, что убийство — дело рук США и Израиля. Кого-то из подозреваемых, как сообщают, даже арестовали. Не сомневаюсь — они признаются. Однако ни один черный мотоциклист в Тегеране так и не пойман, хотя ловят их уже сильно не в первый раз.
Напомню: два года назад, 12 января 2010-го, заминированный мотоцикл взорвался рядом с машиной ведущего иранского физика-ядерщика Масуда Али Мохаммади — он тоже как раз направлялся на работу. Тогда тоже арестовали нескольких подозреваемых и тоже не помогло.
В один день, 29 ноября, в разных районах Тегерана так же, как на днях с Мостафой, неизвестные мотоциклисты прикрепили магнитные мины к машинам профессоров-ядерщиков — Маджида Шахриари и Ферейдуна Аббаси. Последний выжил и впоследствии возглавил иранский ядерный проект. Наконец, 23 июля 2011-го черный мотоциклист на полном ходу сразил из автомата вышедшего из дома на работу доктора Дариуша Резаи.
Невидимая сторона куда менее пафосна, но жертв куда больше: несколько минут назад в этой машине был взорван видный иранский ядерщик Мостафа Ахмади Рошан
Фото: Reuters/ Vostock-Photo
В общем, если ты видный ядерщик в Иране — хоть на работу не ходи. Или действительно надо вводить запрет на езду на мотоцикле по Тегерану — это не мои домыслы, а процитированное в израильской прессе предположение неназванного специалиста из спецслужб.
Желтые крошки
Впрочем, мотоциклисты — не единственная опасность. Об этом напоминает, к примеру, взрыв 12 ноября прошлого года на военном заводе по производству новейших иранских баллистических ракет (именно на них, как пишут, планируется устанавливать ядерные боеголовки) возле деревни Бигдане. Взрыв этот был такой страшной силы, что от него вздрогнули за 40 километров, в Тегеране. "Производственная авария при перевозке ракет",— сообщили официальные источники.
Мне тут же вспомнилось, как известный израильский тележурналист, арабист с богатым спецназовским прошлым, Йорам Бинур, учил меня правильно понимать официальную информацию. "Когда ты слышишь о "производственной аварии в результате неосторожного обращения со взрывчаткой" в секторе Газа или на других "территориях" (такие сообщения часто появляются в израильской прессе.— В.Б.),— говорил он,— имей в виду, что аварии случаются только на перекрестках".
И действительно, через пару дней выяснилось, что во время производственной аварии на объекте в Бигдане погибли 20 высокопоставленных офицеров Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и среди них главный иранский ракетчик, генерал-майор Хасан Техрани Могаддам.
По поводу его смерти в непричастном к ней Израиле тоже скорбеть не собирались. Известно, что генерал Могаддам был ключевой фигурой в иранском ядерном проекте и ракетостроении. Именно он отвечал за разработку и испытания "Шахаб-3" (первой ракеты, способной достичь территории Израиля), ракет дальнего радиуса действия, участвовал в разработке иранской космической ракеты, а в свое время создавал ракетный потенциал "Хезболлы" в Ливане — как показали военные действия, ныне один из крупнейших в мире.
Несчастье, приключившееся с главным иранским ракетчиком, пришлось Израилю как нельзя кстати. По некоторым оценкам, Иран уже располагает необходимыми технологиями и материалами для производства бомбы, но с бомбой к Израилю не прорваться, узкое место — компактность зарядов и средства доставки. На совершенствование ракетной техники (наряду, конечно, с обогащением урана до оружейного уровня) направлены главные усилия иранского ВПК. Именно в ракетостроении, как сказал мне разработчик израильской системы ПРО Узи Рубин (см. интервью с ним в "Огоньке" N 24 за 2009 год), иранцы достигли впечатляющего прогресса в последние годы. Именно это предмет особого беспокойства израильтян.
И само собой — темпы обогащения урана... Но надо же, прошло всего две недели после загадочной аварии на ракетном заводе — и 28 ноября жуткий взрыв рядом с третьим по величине городе Ирана, Исфаханом. Власти меняли официальную версию с "ничего не произошло" на "аварию на пригородной АЗС". Но от спутников ничего не утаишь: рвануло и впрямь на заводе по обогащению урана. Эксперты затруднились оценить размер ущерба, сошлись на том, что "произошло нечто драматичное".
На этот раз неназванный сотрудник израильской разведки разоткровенничался настолько, что сказал (правда, не израильским СМИ, а лондонской Times): "Взрыв не был результатом аварии", отказавшись, впрочем, подтвердить (как и опровергнуть) причастность "Моссада" к этому событию.
Как пишут, на заводе в Исфахане хранились основные запасы уранового концентрата, в просторечии — "желтого пирога". Это его разметало в крошки или хуже того: в Исфахане из "желтого пирога" получают газ UF6, который затем поступает в каскады центрифуг на обогатительных предприятиях в Куме и Натанзе, куда ехал, напомню, утром 11 января профессор Мостафа Ахмади Рошан, пока не повстречался с мотоциклистом. Профессор Рошан, еще раз напомню, отвечал в ядерном проекте за разработку и производство центрифуг.
Вы не поверите, но именно с производством центрифуг и произошло следующее несчастье. По странной периодичности — опять через две недели, но теперь уже после взрыва в Исфахане. На сей раз 11 декабря 2011-го мощный взрыв вывел из строя только недавно открытый завод металлоконструкций в Язде. Известно о нем было мало, но открывать это никому не известное предприятие приезжал сам президент Ахмадинежад — пассионарный патрон иранского атома. В общем, компетентные лица не сомневаются: металлоконструкции, которые производил этот завод, пока не взорвался, называются центрифуги.
А прошло еще дважды по две недели — и гибнет на перекрестке ответственный за центрифуги в ядерном проекте тот самый Мостафа, с которого мы и начали. Теперь, чтобы возобновить их производство на том же уровне, надо не только восстановить завод в Язде, но и найти другого Мостафу, под стать прежнему. А он, судя по "объективке" (к 30 годам — солидная научная репутация, профессорское звание, генеральский пост), был штучный кадр — таких не пруд пруди. Еще набегаешься, искавши.
Уран-патриотизм
Экспертиза
Факт в том, что ядерная программа стала для иранцев настоящей национальной идеей. Даже оппозиция, которая ненавидит Ахмадинежада, считает, что ее нужно продолжать. Я не утверждаю, что иранцы хотят создать ядерную бомбу, или что этого хочет руководство страны. Но они, очевидно, намерены довести процесс обогащения урана до такого уровня, который позволил бы при желании эту бомбу изготовить. Сначала у них был 4-процентный уран, сейчас они, по их словам, довели содержание урана в веществе до 20 процентов. Для создания бомбы нужно 90 процентов, но путь от 20 до 90 гораздо короче, чем от 4 до 20. Кроме того, Иран построил второй завод по обогащению урана в священном городе Кум. Все это не может не волновать Израиль.
Мировое сообщество старается тянуть время, успокаивая Израиль и Иран. Были приняты уже четыре резолюции Совбеза. Но Ахмадинежад недвусмысленно пояснял, что для него резолюции — это носовой платок, который можно бросить в корзину.
Игра в кошки-мышки затягивается, при этом эксперты уверяют, что Иран сможет создать свою бомбу уже через два-три года. Само собой, Израиль пытается действовать. Устранение иранских ядерщиков, скорее всего, дело рук его спецслужб, хотя называют и другие возможные силы, среди них, например ,антиправительственная "Организация моджахедов иранского народа". С другой стороны, очевидно, что это тоже не решение проблемы, а только попытка выиграть время.
Сейчас у Израиля есть еще один стимул проявлять инициативу: в США близятся президентские выборы и Обама, который старался быть лояльным Ирану, нуждается в голосах избирателей. Без еврейских избирателей и без голосов христиан-евангелистов, которые, по всем опросам, поддерживают Израиль, ему не выиграть. Поэтому любой удар, нанесенный Израилем сейчас, не вызовет такой резкой критики в США, как если бы Обама уже был переизбран. Учитывая это, многие аналитики предрекают эскалацию ситуации на Ближнем Востоке.
Есть тут моральная проблема? Есть! Но давайте разберемся сначала с технической.
Зеленый свет
Если собрать все эти разрозненные факты отдельных происшествий и выстроить их хотя бы в цепочку, как сделал это только что я, даже не в систему, как следовало бы, и то появляются основания для выводов.
Самый простой из них: война Израиля с Ираном, которую ждут со дня на день много лет подряд, уже идет. Просто она не зашла еще в ту фазу, когда самолеты летят на цели, запускаются ракеты, а танки утюжат города. Но уже уничтожается живая сила и техника противника — на войне, как на войне. Пока что цели локальны и избирательны, удары наносятся, как в израильской системе рукопашного боя "крав мага", исключительно по болевым точкам — стратегическим объектам и личностям.
Ни у кого нет иллюзий, что такими точечными действиями можно предотвратить ядерное вооружение Ирана. Но задержать его, выиграть время — можно.
А время, похоже, сейчас и есть решающий фактор. Потому что параллельно идет не менее жестокая дипломатическая война, и только теперь она входит в фазу, которая обещает какие-то результаты. Только сейчас вводятся санкции, которые могут остановить получение аятоллами ядерного оружия. Надо дать им время сработать до того, как иранские ядерщики достигнут цели. Надо оттянуть этот момент любыми средствами.
Публикация в ноябре прошлого года доклада МАГАТЭ о военной составляющей иранского ядерного проекта заставила Запад вынуть голову из песка, а Израилю развязала не только руки, но и язык. В Иерусалиме впервые в открытую заявили о провале дипломатических усилий мирового сообщества по предотвращению ядерного вооружения Тегерана и о готовности самостоятельно решить проблему военным путем (см. "Противоядерная реакция" в "Огоньке" N 45 за 2011 год).
Единственная альтернатива силовому вмешательству — жесткие, "парализующие" экономические санкции. Стоит ввести бойкот Центрального банка Ирана и прекратить покупку иранской нефти — коллапс наступит в течение нескольких недель.
Об этом тоже израильтяне говорят давно и тоже с минимальной результативностью. Даже после публикации доклада МАГАТЭ из администрации президента Обамы и Госдепартамента стали просачиваться сведения о том, что Вашингтон, возможно, и поддержит меры по некоторому снижению импорта иранской нефти, но на бойкот Центробанка Ирана идти не намерен. Европейские же страны традиционно настроены еще менее решительно, и они в большей мере зависимы от поставок нефти из Ирана.
В этой обстановке в Израиле всерьез заговорили о возрастающей вероятности военного решения проблемы. И есть серьезные основания считать доказательствами этой решимости перечисленные выше взрывы в Иране, которые сильно напоминают точечные операции.
Между тем не только в Израиле, который в случае авиаудара по Ирану наверняка подвергнется массированному ракетному обстрелу, как из самого Ирана, так и с еще большей вероятностью — из сектора Газа, Ливана и Сирии, где сосредоточены гигантские арсеналы иранских сателлитов,— так вот, не только в Израиле, но и в мире прекрасно понимают, что санкции, какими бы они суровыми ни были, предпочтительнее военного варианта.
Этот военный вариант, во-первых, может не достигнуть целей, во-вторых, остановит ядерную программу лишь на время, в-третьих, может привести к региональной, а то и мировой войне, в-четвертых, подбросит цены на нефть до такой высоты, что сделает мировой экономический кризис не только возможным, но и неизбежным.
Видимо, из соображений выбора меж двух зол вскоре после публикации доклада МАГАТЭ, в начале декабря, американский сенат и склонился к санкциям, превышающим намерения президента, и единогласно — сотней голосов из ста — принял решение о бойкоте Центробанка Ирана. Обаме не осталось выхода: в последний день прошлого года он успел подписать указ, запрещающий действовать в США иностранным компаниям, сотрудничающим с Центробанком Ирана.
От иранской нефтяной трубы стали отключаться толпами. Крупнейшие европейские страны одна за другой заявили о прекращении закупок иранской нефти — Франция, Англия, Италия. О сокращении импорта нефти из Ирана заявила Япония.
В Тегеране сразу поняли, чем это грозит. И стали грозить в ответ. Словно отзываясь на давние предупреждения израильтян о том, что первыми целями иранских ракет станут не они, а нефтеносные страны региона, страны ОПЕК района Персидского залива получили официальные предупреждения от Ирана: мол, если они будут компенсировать отказникам поставки нефти из своих закромов, Исламская республика расценит их действия "как недружественные".
Дальше — больше. Иран пообещал в ответ на введение санкций перекрыть Ормузский пролив. Через этот пролив, соединяющий Персидский и Оманский заливы, осуществляется до 40 процентов морских поставок нефти. Если Иран это сделает, то цены на нефть подскочат без всякой войны. Но война все равно будет, так как США уже предупредили Иран, что перекрытие залива будет расценено как переход "красной линии" и повлечет самые суровые действия. В район Ормузского пролива стали стягиваться военные флоты США и Англии.
Для иранского ВМФ противостояние этой армаде — игра без шанса на выигрыш. Для США война за освобождение пролива — вполне легитимна, есть даже шанс, что пацифистски настроенное американское общество простит администрации новую военную операцию после бесславного завершения иракской войны.
Для Израиля это был бы, конечно, лучший вариант. Понятно, что на проливе война не остановится. Если шансы израильских ВВС разрушить иранские ядерные объекты весьма относительны, то с привлечением мощи американской армии эта миссия выполнима. Но даже если до этого не дойдет, выигрыш очевиден. Главное, что не простится Израилю в случае его собственной атаки на Иран,— скачок цен на нефть. Если они подскочат и без него — руки развязаны.
Другое дело, что в Тегеране тоже умеют читать карты и такой козырь главному врагу не подложат. Угроза перекрытия Ормузского залива, скорее всего, так и останется угрозой. Как остались нереализованными угрозы СССР и США применить друг против друга ядерные ракеты в ходе Карибского кризиса 1962 года. Тогда должна была разразиться третья мировая война. Но в последний момент договорились. Правда, Советскому Союзу пришлось вывести с Кубы свои ракеты с ядерными боеголовками.
Рассчитывать на то, что аятоллы под угрозой войны откажутся от создания своих ядерных боеголовок, не приходится. Значит, либо война, либо убийственные для экономики Ирана санкции.
Ядерная программа — абсолютный приоритет иранских властей. Чтобы подчеркнуть это, президент Ахмадинежад лично представляет образец центрифуги нового поколения
Фото: AFP
С этой точки зрения возмущение российского МИДа "односторонними санкциями" западных держав, за которыми стоит намерение сменить режима в Иране, вряд ли найдет понимание на Западе. Проблема иранского атома как раз и заключается в том, что к обладанию ядерным оружием стремится непредсказуемый режим. Будь в Иране другая власть, она вряд ли тратила бы огромные для нищей страны средства на создание ядерного оружия, а страны региона и мира вряд ли были бы обеспокоены тем, что это оружие будет применяться для завоевания региональной гегемонии.
Прозрачная аналогия
Но сколько бы ни дискредитировал себя режим, допустимы ли ликвидация ученых и диверсии на промышленных предприятиях? Как я могу рассказывать об убийствах мирных людей в чужой стране, которые устраивает, возможно, моя страна, не осуждая ее за это? Для чего вообще их убивать, если известно, что ликвидация не решает проблемы?
Как написал израильский журналист Амир Орен в газете "Гаарец", "атом держится на трех вещах: материалах, оборудовании и людях. Последние играют решающую роль не только в самих разработках, но и в восстановительных работах после атаки реакторов". В этом ответ. Израильтяне не надеются, что в случае даже удачной атаки иранский ядерный проект будет ликвидирован полностью. Можно разрушить реакторы, обогатительные заводы, склады ракет и боеголовок, которые руководители Исламской республики обещают сбросить на Израиль. Нельзя убить знания, уже полученные иранскими ядерщиками в ходе создания ядерного оружия. Можно убить только самих ядерщиков. Увы.
Израиль ведет борьбу за выживание. И в момент, когда над ним нависает смертельная угроза, не стесняется в средствах.
Такие моменты уже бывали в его истории. Есть и прямая аналогия. В 1950-1960-е годы президент Египта Гамаль Абдель Насер тоже загорелся идеей создания своего неконвенционального оружия и ракет. Он пригласил немецких специалистов, многие из которых были беглыми нацистами и работали над ядерными и ракетными проектами при Гитлере.
Они далеко продвинулись в своих изысканиях. Но так и не завершили их. Потому что стали получать то письма со взрывчаткой, то посылки. Гибли при загадочных обстоятельствах. Им стало страшно. Им стало страшно совсем, когда израильтяне выкрали в 1960 году в Буэнос-Айресе начальника еврейского отдела СС Адольфа Эйхмана, привезли его к себе и после суда в Иерусалиме повесили.
Я беседовал об этой операции с тогдашним начальником оперативного отдела "Моссада" (он, кстати, командовал группой моссадовцев, захватившей Эйхмана) Рафи Эйтаном. Он сказал, что не имел отношения к диверсиям против немецких ученых, но с охотой рассказал, как завербовал любимца Гитлера, легендарного нацистского спецназовца Отто Скорцени.
Сыграл на его страхе после поимки Эйхмана и склонил к работе на "Моссад". По словам Эйтана, они искали авторитетного среди эсесовцев нациста, который мог бы убедить соотечественников бросить египетский проект, чтобы хуже не было. И Скорцени, по его версии, убедил. Это и сыграло решающую роль в провале египетского проекта.
Насер, напомню, был точно не менее харизматичным лидером, чем Ахмадинежад, и не меньше ненавидел Израиль, но и он ничего не смог поделать со страхом ученых — пришлось отказаться от мечты о собственных ракетах с оружием массового уничтожения.
История не повторяется, но ее аналогии вполне прозрачны.