4 февраля в Москве пройдут сразу две акции протеста — объединенное шествие оппозиции, в котором вместе пойдут демократы, либералы, коммунисты, левые и националисты, и отдельный митинг для либерал-демократической части оппозиции, которая, по словам организаторов, «не приемлет совместного шествия с националистами и коммунистами». Лидеры шествия те же, что и у акций протеста на Болотной площади и проспекте Сахарова. У отдельного митинга демократической части оппозиции лидеры — предприниматель Константин Боровой и известная диссидентка Валерия Новодворская. По словам Константина Борового, антиправительственный митинг без националистов и коммунистов готовы поддержать известные бизнесмены. Лидеры же общей акции протеста полагают, что раскол в рядах оппозиции приведет к ее поражению. ОЛЬГА АЛЛЕНОВА поговорила с лидерами протестного движения и выяснила, есть ли между ними серьезные разногласия.
— Вы участвовали в собрании инициативной группы по проведению митинга 4 февраля, там было создано «Гражданское движение», это орган, который будет представлять оппозицию. И в этом органе много националистов. Во время голосования некоторые из них даже «зиговали». Вас не смущает участие в оргкомитете, да и в самом митинге 4 февраля, националистов?
— Задача того форума, о котором вы говорите,— проведение политической реформы. У этого форума, у этой коалиции не будет социально-экономической программы, там не будет программ по национальной политике, ничего. У «Гражданского движения» есть одна цель: вернуть право выборов, отменить цензуру и провести в стране честные выборы — все. Дальше пути-дорожки многих, кто здесь находится, диаметрально разойдутся. И очевидно, что потом либерал никогда в жизни не окажется близко с националистами, а левые не окажутся рядом с либералами. Но цель проведения политической реформы, необходимой, чтобы страну как-то вывести из этого кризиса, на мой взгляд, и правильная, и благородная. Дальше. Националисты, которые здесь присутствуют, подписались под абсолютно внятными бумагами, которые лежат в основе этой коалиции. Одна из этих бумаг декларирует, что не допускается дискриминация по национальному и расовому признаку, и они, националисты, за это проголосовали, я видел. Я считаю, это успех либералов, левых. Надо только понимать, что националисты — это часть российского общества и национализм несет очень большие угрозы единству и спокойствию страны. Я это понимаю, но делать вид, что этих людей нет,— значит быть страусом.
— А вы не боитесь, что потом они сделают вид, что вас нет?
— Есть проспект Сахарова, и по решению оргкомитета были проведены социологические исследования. Меня также пугали, что придут националисты и там будет «Русский марш». Докладываю, больше 70% пришедших на площадь — это либералы и демократы, на втором месте с 20 с чем-то процентами левые, а националистов 5%. Мне кажется, мы отравлены путинской пропагандой, отравлены тем, что я, конечно, жулик и вор, но я лучше, чем нацисты. Эта пропаганда начинает работать, мне кажется.
— Кто же виноват в том, что на трибуну на проспекте пустили националиста Ермолаева?
— Это была презентация Навального.
— Вот его выкрики «Слава России» на многих подействовали отрицательно. Мы же понимаем, чьи это лозунги. Или вы готовы под ними подписаться?
— Я часто выступаю с лозунгом «Слава свободной России».
— Это разные вещи.
— Я это сам с трибуны произношу. Под лозунгом этим я не готов подписаться, но я считаю, что этот лозунг не есть какая-то крамола, и я не могу его как экстремистский воспринять. Другое дело, что вот, например, еще у них есть такой лозунг: «Один за всех, все за одного». Извините, у нас в детстве такие лозунги были, что теперь сделаешь, мы должны этот лозунг тоже осуждать? Они прилипли к вполне определенной политической группе. Да, нам она неприятна. Она нам несимпатична. И у нас есть движение антифашистское, довольно мощное, которое считает, что их надо отстранить. Вообще, меня трудно заподозрить в каких-то симпатиях к националистам — просто в силу моего происхождения, у меня такое алиби, мне даже ничего доказывать не надо. Но я считаю, что у нас есть большая угроза раскола сейчас. И то, как власть пытается вбить между нами клин, то, сколько она провокаций устраивает, в том числе и против меня, убеждает в мысли, что лучше на раскол не идти. Было бы круто, если бы сейчас начались разборки на тему, кричали Ермолаев и его соратники националистические лозунги или не кричали. Но мне кажется, у нас сейчас такой момент исторический, что мы действительно можем что-то изменить. Вот надо заняться политреформой, а потом уже разбираться друг с другом. И ни в коем случае не совершать кульбитов политических, меняя окраску. Я надеюсь на то, что смены окраски и попытки конъюнктурного прилипания к националистам среди нашего брата, я имею в виду демократов, не произойдет. Те, кто пытается оседлать и националистическую волну, и демократическую, они, как герои фильма, свои среди чужих будут.
— Но ведь многие люди не придут на митинг и на марш только из-за того, что там будут националисты. Сейчас в соцсетях идет бурная дискуссия на эту тему. Блогеры некоторые пишут, что националисты воспользуются общим протестом, а в итоге вас кинут. И Россия будет фашистской страной. Есть такая точка зрения, есть люди, которые этого опасаются. Вы считаете, что националисты вам дадут массовость? Но при этом вы теряете тех людей, для которых участие в общем митинге с ними неприемлемо.
— Я могу сказать, что я предлагаю сделать. По поводу марша. Понимая эту проблему, понимая аллергию общественную, я хочу сделать следующее. Хочу, чтобы была первая, очень большая общегражданская колонна, в которую должны войти наряду с гражданскими активистами просто нормальный средний класс московский, люди интернационально воспитанные, наши люди. Первая колонна. Она должна быть самая массовая, и у нас должна быть система безопасности там, свои лозунги и так далее. Вторая колонна, левая, с которой я по многим вопросам не согласен, но она не вызывает сильной аллергии ни у кого. А замыкающая колонна пусть будет националистической.
— А вы уверены, что они захотят пойти замыкающими, а не впереди? Кто это гарантирует?
— Я уверен в этом. Мы в оргкомитете, у нас нет ни одного националиста.
— А Навальный?
— Он пограничный такой. Как моя мама-врач говорит, субфебрильный. Это не проблема. Он может и возглавить их колонну. Пусть он сам решает. Но мы будем настаивать, это моя идея, возникшая после того, как я со своими коллегами-антифашистами ее многократно обсуждал. Мне они сказали, что как компромисс это возможно. А почему они должны идти сзади, у меня есть арифметический аргумент. Мы смотрим на социологический портрет протестанта — националисты на последнем месте. На первом месте либерал-демократы, на втором — левые, на третьем — они. Все по-честному.
— На митинге 24-го они заняли первые ряды перед трибуной.
— Это неправда. Они, если смотреть на митинг, были слева и заняли где-то процентов 20. Значит, 80% заняли левые и мы.
— У многих наблюдателей иное впечатление сложилось. А вы уверены, что сможете их контролировать?
— Вопрос безопасности и вопрос принятия решений обсуждаются на оргкомитете. И я думаю, на оргкомитете мнений Парфенова, Акунина, Пархоменко, Рыжкова, Удальцова, Пономарева и моего достаточно будет. Я не думаю, что Навальный будет, вопреки мнению этих людей, говорить, что националисты пойдут первыми.
— А вот что с выступлениями, кого вы будете пускать на трибуны?
— Не знаю. У нас есть три концепции. Одна концепция — никому не давать слова. Это же марш. Иди и ори. Вторая концепция — дать слово минимальному количеству людей, условно — двум-трем. Третья концепция — дать слово людям, которые в списке. Мы, сразу говорю, не обсуждали на оргкомитете еще эти концепции.
— А когда будете обсуждать?
— Когда некоторые люди приедут из отпусков. Думаю, на этой неделе.