Дважды произведения искусства

Livre d'artiste (буквально — "Книга художника") родилась на улице Лаффитт. На этой священной для всех художников парижской улочке, в узкой и темной лавке одного из самых хитрющих и удачливых торговцев искусством, Амбруаза Воллара, был сделан заказ, который затем превратился в серию, а потом и в самостоятельный жанр. Воллар умел выжимать из попавших к нему произведений искусства все и еще немного больше. Прикидываясь ленивым, тугоумным простаком, он применял практики самых утонченных ценителей прекрасного прошлых эпох. И если картины у нищих и на всех всегда обиженных постимпрессионистов он брал грубо — оптом и почти за бесценок, то с графикой, наоборот, обходился чрезвычайно бережно, раз навсегда усвоив, что тут не нужна спешка, а оригинальность отпечатка, серийность листов, мельчайшие авторские изменения способны увеличить стоимость работ в десятки раз.

Из этого знания родилась вторая специализация гениального маршана — он стал издателем. В его портфеле — знаменитые серии гравюр Вюйара и Пикассо, Дега и Шагала. Он же придумал заказывать художникам "книги", в которых слово и изображение будут равноценными, шрифты — художественно отрефлексированными, а все вместе выдаст такой заряд рукотворности, что одно только прикосновение к такому изданию заставит знатоков замереть в предвкушении.

Все так и вышло — Воллар заказывает книги Боннару, Арпу, Миро и Шагалу, которые иллюстрируют для него тексты Малларме, Верлена, Бальзака. Листы не брошюруются, а вкладываются в специальный футляр (коробку); иные из них напечатаны вручную, иные несут на себе следы постпечатного вмешательства художника; тиражи мизерные, цены огромные.

За Волларом "книги художника" выпускают и другие издатели — прежде всего в Париже и Мюнхене. Появляются книги Пикассо и Матисса, Кандинского и Гриса, русских футуристов, французских дадаистов и сюрреалистов, художников американского поп-арта и европейского неоэкспрессионизма. Сильная традиция "книги художника" сложилась в русском искусстве, начиная с 60-х годов и по сей день.

Читать эти книги трудно, а иногда и почти невозможно. Но они и не для чтения: разговор с этими книгами — это прежде всего акт интимного, один на один, рассматривания, в котором особый акцент делается на прикосновении к шедеврам собственными руками, телесном "присвоении" Большого Искусства. Этот акт сродни кабинетному разглядыванию альбомов с гравюрами, но заданный формат книги, вещи бытовой и вроде бы внемузейной, добавляет тут остроты.

Серьезное коллекционирование livre d'artiste — явление не уникальное, но всегда демонстрирующее тонкий вкус к деталям и незаурядную настойчивость. Беда livre d'artiste сегодня в том, что зачастую листы из книг изымались и распродавались по отдельности, благо сомнения в том, что это самоценное художественное произведение при таком авторстве у продавцов и покупателей не возникало. С точки же зрения чистоты жанра — это варварство.

В коллекциях, частично показываемых сегодня ГМИИ, книги целехонькие, а отбор их исключительный. Самый большой в Москве пропагандист этого жанра Борис Фридман и его коллега Георгий Генс делают выставки не в первый раз — и всегда это отменно сочиненный сюжет. На сей раз — "испанская коллекция": около 300 графических работ, среди которых иллюстрации Пабло Пикассо к "Неведомому шедевру" Оноре де Бальзака и книге сонетов Ильи Зданевича "Афет"; рисунки Сальвадора Дали ко всем главам романа "Алиса в стране чудес" Льюиса Кэрролла; литографии Жоана Миро к книге собственных стихов "Ящерица с золотыми перьями" и Хуана Гриса к сборнику стихов Пьера Реверди, а также иллюстрации Антони Клаве к "Пиковой даме" Пушкина и Антони Тапьеса к "Римским элегиям" Иосифа Бродского. Список внушительный, вещи очень сильные. Музейные витрины — конечно, совсем не тот способ общения с этими произведениями, на котором заработали кучу денег Воллар и его последователи, но тут уж ничего не поделаешь. Просто эту разницу надо учитывать — и тогда камерные вещи смогут сказать своему зрителю куда больше.

ГМИИ им. А. С. Пушкина, до 25 марта