Премьера/Театр
В годовщину гибели драматурга Анны Яблонской во время теракта в московском аэропорту "Домодедово" в Одессе сыграли ее последнюю пьесу "Язычники". Спектакль, спродюсированный и поставленный режиссером Сергеем Проскурней со сборной командой актеров местных театров, показывали под названием "Террористы" три раза и теперь надеются провезти по фестивалям. С подробностями — АННА ЛИПКОВСКАЯ.
Несмотря на массированную рекламу и трагический ореол вокруг имени автора, первая постановка пьесы Анны Яблонской в родном городе не вызвала зрительского ажиотажа. И это не вина создателей спектакля, а объективная реальность сегодняшней ситуации в театральной жизни. После волны социальных разоблачений и откровений рубежа 1980-90-х наш театр поторопился сбежать от насущных проблем в иллюзорный мир, где в основном пребывает до сих пор. Соответственно, и зритель за эти годы так удобно устроился среди необременительных развлекательных шоу и припавшей пылью классики, что в массе своей едва ли не в штыки воспринимает любые попытки развернуть его в сторону неприглядной реальности.
В "Террористах" же эта неприглядность явлена воочию: вдоль авансцены "гармошкой" развернут интерьер захламленной квартиры (кухня в состоянии хронического ремонта, небогатая гостиная, залепленная постерами бывшая детская, завешенная тусклой клеенкой ванная), в которой уныло протекает жизнь обычной семьи. Ничего особенного, все предельно узнаваемо: изнуренная заботами 40-летняя мать, не брезгующая никаким заработком (днем — риэлтор, ночью — швея-надомница); отец — неудачник, безработный музыкант; дочь Кристина — вчера еще умница-отличница, а сегодня — колючая отшельница, пропадающая по ночам и угрожающая бросить институт; бабушка, вернувшаяся из многолетних скитаний по святым местам и теперь назойливо наставляющая домашних на путь истинный; неумолимо спивающийся сосед, бывший моряк... Все — по правде: и предметы на сцене, и стыдливо именуемая ненормативной, но давно уже ставшая нормой лексика, и даже воспроизведенный в документальной стилистике на светодиодном экране половой акт молодой героини (Любовь Чернова) с ее вероломным возлюбленным, предательство которого толкает Кристину к суициду.
Именно обыденность вещей, типажей и жизненных обстоятельств становится в спектакле самым сильнодействующим выразительным средством: сосуществование на одной жилплощади, по сути, чужих, часто не слышащих и даже не стремящихся понять друг друга домочадцев, оборачивается бесконечной чередой скандалов и упреков, желанием каждого спрятаться в свою скорлупу (анекдотично выглядят, к примеру, попытки отца, запершись в ванной, тайком слушать классическую музыку по старому радиоприемнику). В какой-то момент, правда, все вроде бы начинает налаживаться, кажется, благодаря набожной бабушке: ее сын Олег получает "непыльную" работу, в квартире появляются плазменный телевизор, новые люстра, электрочайник и микроволновка. Но благополучие это — лишь внешнее. Молитвы и увещевания строгой старушки не спасают от рокового поступка ее внучку — девушка бросается с балкона.
Режиссер ведет сценический рассказ твердо и беспощадно, находя чутких союзников среди актеров. Камертоном, по которому можно настраивать спектакль, становится играющий Олега Павел Савинов — сдержанный, предельно самоуглубленный и точный. Аристократична, даже царственна в своем железобетонном догматизме бабушка Наталья Степановна (Галина Кобзарь-Слободюк). Предельно толерантен Александр Самусенко в роли попа-бизнесмена отца Владимира.
Анна Яблонская к православной церкви и ее служителям не так терпима, точнее, смотрит на них трезво и без малейшего благоговения. Возможно, режиссер поменял авторское название пьесы, чтобы лишний раз не дразнить ортодоксов, бранящих "Язычников" за богохульство и даже злорадно утверждающих, что небеса покарали за него молодую писательницу. Но ведь церковь и бизнес на религии, религия и вера, вера и религиозное ханжество — далеко не тождественны. Об этом смело сказала Анна Яблонская, и с ней, по-видимому, солидарны создатели спектакля. Человек должен самостоятельно и осознанно делать свой выбор. Насильно никого не осчастливишь и в веру не обратишь. И потому в финале после чудесного исцеления героини (то ли в результате шаманского ритуала, то ли крещения, осуществленного над находящейся в коме Кристиной по настоянию бабушки) со сцены не звучат умиротворяющие монологи персонажей. Только реплика врача: "Девочка будет жить!" А как именно жить? Во что веря?
В конце каждого из трех премьерных представлений "Террористов" створки экрана на сцене разворачивались, образуя крест, и на него под звон церковных колоколов проецировалась картинка с видеокамер аэропорта "Домодедово" после прошлогоднего взрыва. В тот день Анне Яблонской должны были вручать за пьесу "Язычники" премию "Личное дело", учрежденную редакцией журнала "Искусство кино". Теперь она вернулась в свой город, и он словно услышал ее голос. Хорошо бы, чтобы его действительно расслышали.