Заметки на полях встречи кандидата в президенты с политологами, сделанные одним из ее участников
Прошлая неделя открылась встречей Владимира Путина с политологами, на которую в Ново-Огарево позвали очень разных людей — от абсолютных лоялистов до относительно резко критикующих в последнее время российскую политическую систему. Предполагалось обсудить предвыборные статьи премьера и политическую ситуацию в стране. Но дискуссии не получилось: никто не решился жестко критиковать хозяина резиденции, а в "повторении пройденного" — это стихия Путина.
Премьер не сказал ничего особенно нового, как не написал ничего революционного в своих статьях. Однако в разговорном жанре он выглядел куда более убедительно, чем в письменном. В беседе не были заметны противоречия, легко отмечаемые на бумаге, не так сильно проявлялось и то, что задачи, которые ставил Владимир Владимирович, были идентичны тем, что поднимались в некоторых его речах и пять, и семь лет назад. Снова сыпались обещания перемен, которые последуют после выборов. Аргументы в пользу такой подачи были беспроигрышны: сейчас не нужно ничего менять, пусть вот меня поддержат граждане и сразу начнем реформы; а если что важное мы не сделали раньше, то только потому, что не хватало возможностей или имелись более важные приоритеты. Позиция эта у меня лично вызвала сомнения. И уже на следующий день, на встрече премьера с доверенными лицами, мы услышали, что требования смены многих министров (а в Ново-Огарево Путин говорил нам, что перестановки в правительстве будут очень значительными) — это популизм, а чехарда во власти не ведет к повышению ее эффективности. То есть основной тезис был выражен очень четко: я возвращаюсь, потому что только я не делаю ошибок; я возвращаюсь для обеспечения стабильности, для того, чтобы ничего не менять. Даже относительно закона о выборах губернаторов премьер высказался без энтузиазма, что означает: "президентскому фильтру" на пути их выдвижения быть.
И на встрече, и позже Путин всем своим поведением показывает, что остальные претенденты на пост президента — его старые знакомые, но ни в чем ему не ровня. Он прошелся с некоторым юмором по отдельным (но далеко не самым) одиозным пунктам их программ, заметив, что даже Михаил Прохоров кажется ему патриотом, готовым отстаивать интересы страны, а "другие кандидаты тем более". Что касается граждан с Болотной, то, хотя тема протестов поднималась много раз за этот вечер, премьер делал все, чтобы дать понять: они никакие не оппоненты, а заблуждающиеся, не осознающие преимуществ стабильности люди. У них нет программы и лидеров, и потому вести с ними переговоры бессмысленно. И, несмотря на возражения некоторых участников встречи, упорно настаивал: пройдут выборы, стихнет ажиотаж, все встанет на свои места, протесты сойдут на нет. В общем, нет в России этой проблемы. Просто нет ее, и все в стране хорошо. Иллюстрировалось это цифрами роста валового внутреннего продукта, промышленного производства, доходов населения и ожидаемой продолжительности жизни, которая повышается каким-то немыслимым для демографов образом.
Как обычно, Путин был непримирим в своей критике 1990-х годов, которая в некоторых случаях перехлестывала через край. В своей статье, вышедшей в тот же день, он писал, что "под флагом воцарения демократии мы получили... произвол самоназначенных "элит", откровенно пренебрегавших интересами простых людей"; но неужели премьер готов отнести эти слова, например, к питерскому правительству демократически избранного мэра Анатолия Собчака образца первой половины 1990-х? Он считает и себя членом "самоназначенной "элиты"... пренебрегавшей интересами людей", но тогда почему в течение беседы несколько раз прозвучали фразы о том, как тяжело было ему и соратникам бороться с трудностями той эпохи, обеспечивая нужды горожан? Во что вполне верилось. На следующий день мы узнали, что основным виновником проблем был Бориса Ельцин, но на самой встрече складывалось впечатление, что премьер не осознает: в начале 2010-х годов наращивать популярность, отталкиваясь от событий начала 1990-х,— это почти то же самое, как во времена Юрия Андропова доказывать успехи советской экономики, сравнивая ее с 1913 годом. К 2018 году потенциал таких сравнений истратится полностью и окончательно, так неужели Путину придется сравнивать со временем Путина? Похоже, других аналогий история ему не предоставит.
На мой взгляд, сферой, где премьер был очень убедителен и к которой он несколько раз возвращался, стали рассуждения о национальном вопросе. Отвечая на реплики присутствующих, он крайне последовательно высказался против того, чтобы педалировать "русский вопрос", говорить о "государствообразующих нациях", вносить тем самым дополнительные расколы в общество. Практически все его аргументы, приведенные в пользу этих тезисов, были основательными, четкими и подкреплялись отсылками к конкретным случаям из истории прошлой и современной России.
Не могу не сказать несколько слов и об участниках встречи. Хотя они отнюдь не выглядели массовкой, на фоне которой премьер должен был сначала под камеры, а потом и без прессы изложить свои взгляды на будущее страны, подавляющее большинство присутствующих было намного более пропутинским, чем сам Путин. Выступления нескольких реалистов, довольно осторожно замечавших, что социология не дает оснований надеяться на быстрое угасание протестной волны, вызывали сначала бурное возмущение остальной части стола и лишь затем относительно спокойную и уж точно лишенную всякого алармизма реакцию основного кандидата в президенты. Поэтому если премьер хотел "зарядиться оптимистической энергией" своих сторонников, практически ничто не мешало ему это сделать.
Встреча, таким образом, оставила однозначное впечатление. Перед нами все тот же Путин, что и прежде. Человек, держащий себя в очень хорошей форме: рассуждения о ботоксе, косметических операциях и неизбежном старении опровергались его видом и энергичностью. Политик, нерушимо верящий в собственные правоту и предназначение, убежденный, что оппозиции его курсу нет и не может быть. Деятель, который отдает абсолютный приоритет если не экономическим в строгом смысле слова, то материальным интересам и верящий, что все прочие мотивы в политике абсолютно вторичны. И этот "прежний", а никакой не "новый", Владимир Путин в этом году снова станет президентом, чтобы быть им до того момента, как созданная им система очевидно станет не соответствовать времени.