Эконом-мастер-класс

Вчера премьер Владимир Путин встретился с участниками форума "Россия-2012", вступил в философскую дискуссию с лауреатами Нобелевских премий по экономике о пользе или вреде демократии при проведении экономических реформ и при активной поддержке главы Сбербанка Германа Грефа не показался в ней проигравшим. Кроме того, премьер предложил обратный выкуп акций ВТБ у граждан, потерявших деньги на народном IPO этого банка. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ к тому же фиксирует внимание на том, что в России появится должность уполномоченного по правам бизнесменов, и пытается понять, чем бизнесмен отличается от человека.

Организаторам форума удалось собрать в московском Доме музыки серьезных людей с хорошим слухом. Они по крайней мере не пропустили ни одного слова из речи российского премьера. В форуме приняли участие мировые экономические аналитики первой величины, списывающиеся друг с другом обычно только с помощью своих новых книжек.

Оговорившись, что не считает себя выдающимся спикером, премьер тем не менее вспомнил китайскую мудрость: чтобы дальше видеть, нужно выше сидеть. Сидит премьер в силу своей должности высоко, так что он сразу дал себе в разговоре с экономистами некоторую фору, сгладив таким образом очевидный разрыв в теории и практике экономических знаний между собой и лауреатами Нобелевских премий. Без сомнений, сделал это премьер в самом начале встречи совершенно сознательно.

Владимир Путин обрисовал ситуацию в мировой экономике: она нехороша, финансовый сектор раздут и оторван от реальной экономики.

— Речь идет,— заявил он,— о завершении продолжавшегося почти пять столетий периода доминирования ряда государств в политике, экономике и финансах. Основные центры мирового роста смещаются за пределы так называемого условного исторического Запада, повышается значение Азиатско-Тихоокеанского региона, безусловно, и стран БРИКС (одной из букв в этом нелепом словосочетании является Россия.— А. К.).

Еще в 90-х годах положение ведущих мировых экономик казалось безоблачным, особенно на фоне хаоса в России, добавил господин Путин и в очередной раз напомнил всем о сегодняшнем долге этих экономик (последний раз он делал это только накануне, на встрече со студентами юридических вузов) и так, на всякий случай о профиците российского бюджета.

Но во вчерашней речи премьера появились и новости. Так, он рассказал, что в России появится уполномоченный по защите прав бизнесменов. Вообще-то по всем признакам таким омбудсменом должен по определению быть президент страны, которым, как известно, намерен стать сам Владимир Путин (и ведь станет). Но очевидно, исходили из того, что президент должен помогать всем бизнесменам и сразу, а омбудсмен — каждому и постепенно, через суд разбирая их жалобы, в том числе и на поведение президента.

Первый пакет поддержки предпринимателей состоит еще из пяти мер, и все они были изложены в последней статье премьера в "Ведомостях". Но господин Путин посчитал, видимо, нелишним повторить их, прежде чем закончить.

Пол Кругман, профессор Принстонского университета, вспомнил еще одну шутку: водитель едет, задевает пешехода и, желая ему помочь, возвращается и переезжает человека еще один раз. Господин Кругман согласился, что мировые экономики живут в состоянии долга. Правда, он считает, что не надо бросаться отдавать этот долг во что бы то ни стало и что правительство должно поддерживать расходы.

— Нам нужен мораторий на то, чтобы затягивать пояса! — воскликнул он.— Иначе это приведет к еще большему спаду в экономике!

— Пол, можно вопрос? — как-то вкрадчиво спросил Владимир Путин.— Но если посмотреть на глобальный рынок потребления, на платежеспособный спрос в глобальном масштабе, с одной стороны, и на запасы, которые накапливаются у крупнейших экономик, складывается впечатление, что мы вползаем просто в очередной кризис перепроизводства. И многие считают, что главная угроза — здесь. С долгами-то можно потихонечку разобраться...

Нобелевский лауреат быстро повернулся в кресле к российскому премьеру:

— Я крайне не согласен с этим мнением! Я никогда не понимал, что значит "глобальное перепроизводство"! Это не значит, что не существует людей в мире, которые не хотят больше покупать! И это не значит, что мир производит гораздо больше автомобилей, потому что когда каждый житель Китая сможет купить автомобиль, тогда будет огромный потенциал для спроса!

Господин Кругман нервничал, он, видимо, не первый раз слышал что-то подобное и в паре своих книжек уже отвечал на эти соображения, но его самого, похоже, в них не все до конца устраивало, он чувствовал какой-то подвох в происходящем. Но он уже не мог позволить себе остановиться.

— Я не думаю, что это кризис перепроизводства! В Великую депрессию тоже говорили, что это кризис перепроизводства!.. А это кризис долга, кризис падения спроса!.. Как Джон Кейнс говорил, что у нас проблема не с кризисом, а с заправкой, потому что машине нужна заправка, чтобы дальше продолжать движение!..

Владимир Путин, похоже, этого и ждал:

— Великая депрессия закончилась, как известно, Второй мировой войной, разрушениями и необходимостью восстановления хозяйства целого региона мира, всей Европы практически. Потребовались новые продукты, открылись новые рынки. Но вы сейчас признали, что есть проблема с платежеспособным спросом. Да, люди хотят покупать, они бы хотели и задаром получить, я их понимаю, я бы сам хотел что-нибудь задаром получить, но вопрос-то — могут ли они за это заплатить... Я понял, понял вашу мысль, спасибо большое...

Пол Кругман не был, судя по всему, удовлетворен ни Владимиром Путиным, ни собой.

Следующим высказался еще один нобелевский лауреат по экономике, Рагурам Раджан, профессор Чикагского университета. Он признал, что европейские правительства, как и американское, слишком много тратили, "чтобы люди не чувствовали себя недовольными", и что "долговому потреблению надо положить конец".

Неожиданно Владимир Путин так же вкрадчиво, как и Пола Кругмана, спросил Рагурама Раджана:

— А вот количество людей за чертой бедности растет или снижается?

Наученный горьким опытом господина Кругмана, тот ответил:

— Это сложный вопрос...

— Нет! — воскликнул российский премьер.

— Смотря как считать... Вообще-то те, кто живет за чертой бедности, не стали жить хуже,— откликнулся профессор фразой, которую сам тут же и записал: очевидно, для новой книжки, чтоб не забыть — красиво получилось.— А вот средний класс живет хуже, чем раньше...

— Но все-таки существуют объективные показатели! — настаивал премьер.— Я почему спросил? Вы сказали, что растет неравенство. Так вот у меня возник вопрос: растет количество людей, живущих за чертой бедности? По-моему, да... Но дело, мне кажется, даже не в этом. А разве раньше, в прежние десятилетия или в прошлые столетия разве количество людей, чувствующих, испытывающих это неравенство, было меньше? Их было, наверное, даже больше! Вопрос в том, что сегодня люди не хотят с этим мириться!

Профессор уже даже не спорил. Их слушал огромный зал, но он молчал. Тут были две причины: нечего было сказать или не считал нужным из уважения к собеседнику.

— Но одна маленькая реплика,— продолжил в некотором возбуждении премьер,— по поводу того, что вы сказали: нельзя чувствовать себя счастливым, накопив долг. Это кто как! Кто как! У нас многие чувствуют себя счастливыми, и в Штатах, кстати, многие чувствуют себя счастливыми!

Профессор позволил себе засмеяться.

Премьер тем временем вглядывался в свои записи, которые делал по ходу выступления нобелевского лауреата.

— Сам не могу разобрать: накарябал, как курица лапой...— бормотал он.— Спешил очень, потому что интересно наш коллега рассказывал...

Но пока он не расшифровал их, молчать он тоже уже не мог:

— То, что сильная зависимость от потребления в Штатах... Ну и чего?

В зале засмеялись. Разговор премьера с лауреатом и уровень аргументации обоих иногда сильно воодушевлял аудиторию.

— Так везде сильная зависимость от потребления! Регулирования было недостаточно! Единственное, что могу сказать, чтобы вы понимали (Рагурам Раджан кивнул.— А. К.),— когда мы говорим о сокращении регулирования со стороны государства, мы имеем в виду прежде всего неэффективное регулирование. Просто мне кажется, в этой аудитории, здесь, в России, об этом нужно сказать. Спасибо большое.

— Мне кажется,— вдруг вступил Герман Греф,— господин Раджан говорил прежде всего о социальном неравенстве. Надо сравнивать рост доходов верхних десяти процентов и нижних десяти процентов...

— О,— перебил его премьер.— Расшифровал свои записи методом дедукции и индукции!.. Вы считаете, надо принять решение о сокращении социальных расходов? И кто проголосует из депутатов? Кто руку поднял — поименно обозначили, вывесили его в интернет. В следующий раз его уже не изберут в парламент! Не простят избиратели!.. И некоторые эксперты полагают, что современное политическое устройство не позволяет странам эффективно решать эти проблемы! Значит, система сбоит, как говорят в народе, сбой дает!..

Он имел в виду систему демократии, а не вертикали власти, конечно.

— Демократические страны все равно придумают решение какое-нибудь,— почти уже раздраженно заявил профессор.

Он имел в виду, что экономические проблемы не повод отказываться от института демократии.

Тут снова вступил Герман Греф:

— Демократические институты требуют трансформации или это временные сложности, как вы думаете?

— Чувствуется,— удовлетворенно произнес премьер,— что Герман Греф раньше в правительстве работал. Дожимает, дожимает!..

— Я уточняю ваш вопрос,— потупился Герман Греф.

— Ну да...— кивнул премьер.— Спасибо, спасибо.

— Мне кажется,— вздохнул профессор,— проблема не в демократических институтах, а в людях...

— Мы сталкиваемся,— заявил Герман Греф на радость премьеру,— мы сталкиваемся с великим популизмом властей! Дело не в том, что кто-то не знает, что делать, а проблема, как избраться второй раз после того, что сделали...

Он не назвал, какие власти, российские или, может, какие-то другие, имеет в виду, но было видно, что эта проблема беспокоит Владимира Путина гораздо меньше остальных.

Тут высказался и Пол Кругман, завороженный, видимо, свободой мнений на этом форуме вдали от родины (в свое время через это пострадал и Алексей Кудрин):

— Америка поступает правильно только после того, как попробует все остальное!

— Да речь не идет о меньшей демократии! — вдруг заявил Герман Греф.— Может, даже о большей. Только решать надо! Институт демократии подлежит мощнейшей трансформации! А то люди, которые знают о реальных проблемах людей лишь понаслышке, принимают решения! И с этим уже нельзя мириться!

Если придираться, то можно ведь сказать, что Герман Греф и теперь не назвал страну, в которой все так ужасно. Но вот Владимир Путин, например, все правильно понял: не о России сейчас говорил Герман Греф.

— Заметьте, не я это сказал! — засмеялся он.

— Одна из ошибок, которые мы совершили,— покаянно заключил еще один нобелевский лауреат, Майкл Милкен,— это когда решили, что будущее будет таким же, как прошлое. И ведь многие в США до сих пор думают, как в 50-х, что от атомной бомбы можно спрятаться под школьной партой...

Надо отдать должное лауреатам: они были великодушнее к нашей стране, чем Владимир Путин и Герман Греф — к их странам.

Хотя в конце встречи российский премьер неожиданно тоже продемонстрировал гуманность и великодушие: предложил миноритариям ВТБ, прежде всего физическим лицам (их 100-115 тысяч.— "Ъ"), выкупить акции ВТБ, которые они сгоряча купили на пике народной приватизации, а акции с тех пор так и не выросли в цене, а, наоборот, упали, да так и не смогли подняться с колен.

Можно, конечно, и не спешить, дела у ВТБ не так плохи, но те, для кого падение курса этих акций было аргументом не голосовать за Владимира Путина 4 марта, вчера этого аргумента лишились.

И 100 тысяч никогда лишними не бывают.

Андрей Колесников