Если орловских рысаков, текинцев, степных аргамаков, арабских скакунов уменьшить раз в сто, так, чтобы они входили в спичечный коробок — может быть, конечно, зрелище и потеряет часть своего изящества. Зато, несомненно, выиграет в мобильности и, как показывает опыт, сможет вызвать не меньший, а то и больший азарт. Первые за много лет тараканьи бега состоялись в ноябре минувшего года в Ростове-на-Дону. Первым чемпионом стал Президент.
Ростовское казино "Лас-Вегас", расположенное на самом берегу Дона в центре города, работает уже больше года и имеет репутацию уважаемого, хотя и увеселительного, заведения.
В обычные дни вход в казино доступен любому, однако за "Лас-Вегасом" закрепился статус как бы клуба бизнесменов. Сюда приходят состоятельные люди — поговорить за рюмкой того или иного напитка, обсудить дела и, между делом, сыграть партию-другую в Black Jack или умеренно поставить на рулетку.
В ноябре по городу пронесся слух о предстоящих тараканьих бегах, и слух этот всколыхнул массы российских тараканодержателей.
Говорилось, будто казино открыло смотр городским тараканам, наиболее спортивные и отборные из которых будут допущены к предстоящим состязаниям. У дверей казино начали выстраиваться очереди владельцев насекомых, весьма подогретые тем, что хозяину таракана-чемпиона будто бы обещали приз — бутылку импортной водки.
Однако администрация скоро охладила пыл собравшихся — участники бегов, как оказалось, уже набраны, и отнюдь не из ближайшего ресторана.
Для первых скачек двадцать восемь "рысаков" были специально закуплены в Аргентине по немалой цене — достоверными источниками называется цифра от 10 до 60 долларов за штуку. Таракан же аргентинский — не какая-нибудь пакость кухонная, но крупное серьезное животное размером со спичечный коробок, даром что название одинаковое.
Единственная известная нам предыдущая попытка возродить тараканьи бега у нас предпринималась в Челябинске году в 1992-м. Тогда один почтенный и преуспевающий коммерсант также закупил импортных и вроде бы даже специально обученных насекомых. Мало того, к ним был выписан французский дрессировщик или гувернер. Однако до бегов дело так и не дошло.
Любопытно, что классическая русская тараканья забава связана именно с отечественным тараканом, рыжим усатым "прусаком", которого, кстати, в Германии с не меньшими основаниями называют "русаком".
Таракан сей --вообще-то существо запечное, к быстрым движениям не расположенное. (Если, конечно, кто-нибудь не угрожает тараканьей жизни). Несмотря на это, и он понимает уговор или принуждение, и если надо, бежит не хуже привозного. Взять хоть незабвенного Янычара из булгаковского "Бега" — он обычный турецкий прусак и нашему прусаку родня. И это об отечественных прусаках Довлатов говорил, что они похожи на гоночные автомобили. К чему же нам гастролеры?
Таракан — что хочется отметить особо и отдельно — наш естественный ресурс, наше полезное ископаемое, и, в отличие от нефти и угля, легко восполнимое. И, при прочих равных, лучше бы стремиться как-то этот ресурс подальше экспортировать, нежели ввозить.
Россия была райским уголком
Когда? Бог его знает, когда. Давно. В проекте.
Черные крысы перебрались из Малой Азии в Европу и Россию только в ХII-м веке, спасаясь от засухи и голода. Во время морового поветрия, обезлюдившего Европу, о чем пишет, в частности, Боккаччо, черные крысы были главными разносчиками заразы, и Россию от этой участи спасли только Бог да бездорожье.
Серые крысы, родина которых — Закаспийские степи, снялись с места, напуганные подземными толчками, переплыли Волгу и покатили неудержимой волной на запад.
Пришествие же таракана на Русь было тихим. Датируется оно эпохой Ивана Грозного — помните, "Казань брал, Астрахань брал". Тараканы ехали в обозе, в арьергарде возвращающегося войска.
Из вольного степного рысака в России таракан поневоле стал запечным сидельцем — не порыскаешь, больно холодно.
Старые сонники говорят, будто таракан — к добру, к достатку. Словарь Даля приводит сходные поговорки. Логика тут простая — тараканы селятся в избе, когда есть крошки, остатки пищи, то есть, и у хозяев-то не голодно.
Но, конечно, тараканы, клопы — это, в первую очередь, модус разночинского существования. Ибо аристократ находит выход, а разночинец страдает да терпит.
Мы не имеем достоверных сведений, когда и где впервые состоялась тараканья забава. Но если размышлять, в какой среде она могла возникнуть в России, вряд ли это сырые и тяжелые бояре, или по-мужицки здоровые и деятельные люди петровского времени, или читающие Дидро вельможи Екатерины, или военные и государственные мужи зрелой имперской эпохи Александра, или же затюканный гоголевский чиновник.
Бурсаки, да отошедшие в города крестьяне, ставшие беднейшим сословием, да их вечно мучимые безденежьем потомки, среда "хлеба и зрелищ" — вот, по-видимому, первый зритель тараканьих бегов, наиболее от тараканов в позорной зависимости находящийся.
Но уже в конце прошлого века этим не брезгуют и состоятельные люди. По некоторым сведениям, тараканья забава была излюбленным развлечением императрицы Александры Федоровны.
Бега в "Лас-Вегасе" по правилам и после
В обычные дни, как мы сказали, в казино может зайти, по крайней мере, теоретически, любой. На открытие бегов вход был строго по приглашениям, которые рассылались загодя наиболее влиятельным и известным бизнесменам Дона — то есть, не одного Ростова, а и Таганрога, и Новочеркасска.
В большом зале казино собрались тогда 100-120 человек. Перед гостями выступили организаторы бегов, объяснили, что бега будут проводиться по международным правилам, каковые и были зачитаны, и, в качестве разминки и комментария к правилам, показали фрагменты известного фильма "Бег".
Затем публике представили собственно участников забегов — крупных самцов по кличке Президент, Боря, Янычар, Япончик, Альфонс, Дончар и самочек — Аллу, Аксинью, Соньку, Путану.
Тут же был проведен импровизированный аукцион за право окрестить еще одного, безымянного, скакуна. Аукцион выиграл некий господин, предложивший 50 тысяч рублей. Новый участник получил прозвище Пантелеич (в честь председателя АО "МММ"). Бега начались.
Алексей Толстой в повести "Похождения Невзорова" так описывает беговую доску для тараканов — это "особая доска, вроде настольного бильярда с бортами, номерами, с колокольчиками и ямками для крошек".
Так вот — это эмигрантское нищенство и каменный век в деле тараканьего спорта, — "доска вроде бильярда" и колокольчики. В Ростове были изготовлены пять специальных стеклянных дорожек длиной по пяти метров, дабы каждое насекомое в одиночестве преодолевало тяготы дистанции.
К активным действиям претендентов побуждали звуковым сигналом, который, по одним сведениям, манил их к финишу голосом сирены, обещая райское блаженство, а по другим — заставлял в панике бежать от старта и был... ультразвуком. (Кстати, именно ультразвуком финские специалисты очистили от тараканов гостиницу "Прибалтийская" в Петербурге). Райское же блаженство сулил и исходящий от финиша аромат тараканьей любви.
Десятые же и сотые (!) тараканьих рекордов фиксировал электронный датчик. Вдоль дорожек был разбросан будоражащий тараканов лук. То есть, бега сразу заявили мировой уровень. Не обошлось, однако, и без небольшой накладки.
У того же Толстого читаем:
"Три дня и три ночи Семен Иванович и Ртищев в гостинице "Сладость Востока" ловили тараканов, осматривали, испытывали, сортировали.
Отборные, жирные, голенастые, с большими усами — были помечены белой краской, номерами на спинках. Их тренировали, то есть, проморив таракана голодом, брали деревянными щипчиками, ставили на стол. На другом конце стола рассыпались крошки сладкой булки. Голодный таракан бежал. Если он бежал не по прямой — его опять ставили на прежнее место. Затем натренированных тараканов пускали по десяти штук сразу от меловой черты".
И дальше — вот она, подсказка будущим игрокам тараканьего тотализатора: "Ртищев не ошибся: тощий таракан, на которого вследствие его заморенного вида никто не ставил, пришел первым... Невзоров, державший тотализатор, выдал пустяки". "Выдал пустяки" означает, что банк забрал почти все ставки. Точно так же, как на настоящих бегах — тот, кто ставит на "темную лошадку", в случае ее победы выигрывает много, а ставишь на фаворита — большого куша не жди.
Вернемся к нашим ростовским забегам — тараканам как бы сорвали предстартовую подготовку — их обкормили. Сытый таракан — не то, что голодный, его и райским блаженством от предстоящего размножения бежать не заставишь.
Бегуны разбрелись, некоторые даже выказывали намерение прилечь для облегчения пищеварения. И хотя зрители, державшие себя поначалу довольно церемонно, после первого забега заметно оживились, дамы отвлеклись от обсуждения туалетов, и возникла подходящая азартная обстановка (см. фильм "Бег") — тараканам сие не передалось. Первые три забега заняли в целом вместе с пятиминутными перерывами больше двух часов — это, согласитесь, неспортивно.
Но именно в этих вялых забегах определился лидер, результат которого остался непревзойденным — 6,72 секунды показал гнедой жеребец... тьфу ты, господи... словом, победил Президент.
После трех заездов произошла пауза, часть гостей рассеялась, ушли корреспонденты, и обстановка стала совершенно непринужденной. Снова принесли тараканов, а они — то ли завершили пищеварение и устремились к иным ценностям, то ли просто оживились ближе к ночи, да только закрылось казино, ко всеобщему удовольствию, под утро.
Что касается тотализатора, игра велась в приятно возбуждающих, неопасных размерах. Принимались ставки от пятидесяти тысяч и кратные пятидесяти тысячам. Разыгрываемый приз составлял 70% от суммы ставок, действительного размера которой из благоразумия сообщено не было.
Президент и сопровождающие его лица отправились в турне по городам Великобритании обмениваться опытом и побеждать, а "Лас-Вегас" готовится к тому, чтобы открыть постоянно действующие бега. Обсуждается проект чередовать тараканьи состязания с блошиными бегами и клопиными боями. Есть, правда, риск, что вмешается Лига охраны клопов???, к тому времени уже организованная и многочисленная.
Тараканы, о которых мы говорим
Перефразируя старую китайскую книгу, тараканы, о которых мы говорим, не суть подлинно тараканы. Кого, в самом деле, кроме завзятого энтомолога, интересует невзрачное насекомое о восьми (нет, кажется, все же шести) ногах с крыльями, которыми оно практически не пользуется? Но и ударяться в нигилизм, утверждать, что тараканьи бега — как и мышиная возня, — просто метафора, мы не желаем.
Поскольку их много, мы склонны подозревать за ними какую-то коллективность, наподобие муравьиной, такую же сложную общую программу и организацию, которая должна же иметь свою цель, неминуемо кошмарную и бесчеловечную.
А эта деятельность, невозмутимая и сосредоточенная, о которой дает понятие их невнимание к нам, как будто они вовсе не принимают нас в расчет, деятельность, проводимая поколениями неотличимых друг от друга особей — должна же она привести к какому-то логическому результату, в то время как мы не знаем утром, что будем делать вечером.
Комары, или, к примеру, клопы не страшны — ясно, какая именно от них проистекает угроза. О тараканах же нельзя точно сказать, что они здесь делают, почему занимают тот же — наш! — жизненный объем, питаются тем же, что и мы.
Особенно заставляет задуматься хозяйское спокойствие, с которым они наступают на наши вещи, и — кто знает — быть может, во сне — на нас самих.
Как в одной из новелл Кортасара, они приходят и занимают вначале одну комнату, и если не хочешь их видеть, ты должен отступить в другую, закрыть за собою дверь на ключ, прекрасно сознавая, что дверь им не преграда.
Следует признаться, мы совершенно неспособны извести их, или загнать обратно в Турцию.
Пять тараканов бегут в стеклянных трубках. Французский гувернер может научить их плясать менуэт. Левша может подковать блоху, что вселяет некоторое спокойствие, в сущности, ни на чем не основанное.
Михаил БЛАЗЕР