Ничто не ценится так высоко, как роскошь телефонного общения. Сотовое же телефонное общение ценится еще дороже. При этом роскошью обычно считается наличие у граждан сотового телефона. Заявляем с полной ответственностью: завести этот модный телефон — полдела. Вы попробуйте "взять его на содержание" — и тогда телефонные разговоры станут настоящей роскошью.
Сотовый телефон не роскошь, а средство решения деловых проблем. Так говорил я прелестным августовским днем своей жене, раскачиваясь в гамаке на дедушкиной домодедовской даче и положив телефонную трубку себе под голый бок. Близрастущая сосна осыпала свои томные иголки на белокурые головы моего сына и соседского мальчишки, занятых растопкой самовара шишками.
Сообщив жене Наталье, сколько стоит минута разговора, я тем самым сразу похоронил ее намеренье трепаться с подружками с дачи. Правда, сразу же мне пришлось выслушать, что это "средство для решения проблем" обойдется нам гораздо дороже, чем то, что я называю роскошью. Роскошью я называл темнокудрый парик, на который Наталья положила глаз и который был мною категорически отвергнут. И правда, ну объясните мне: зачем парик женщине, у которой и так прекрасные волосы?
Однако вернемся к телефону. Сказать по правде, я не сразу насобачился им пользоваться. Как хрестоматийная бабушка боялась электричества, так и я не торопился сообщать номер телефона коллегам и знакомым.
Какое-то время ушло на постижение тонкостей сотовой почты и разговора сразу с двумя абонентами. Поэтому, когда спустя месяц я получил из Московской Сотовой Связи счет на семьсот с чем-то там долларов, я присвистнул: получалось, что я проговорил по телефону почти три часа.
В подобной ситуации я уже был однажды: когда наша стервозная соседка, генеральша Вера Александровна, орала на весь двор, что это мой Сэнди нагадил в детской песочнице. Я клялся ей, что Сэнди вот уже неделю находится на даче, но мое алиби палату домохозяек на лавочке у подъезда не устроило — потому что эта крашенная в медь генеральша вопила, что наблюдала акт вандализма своими глазами.
Но одно дело сходить домой за совочком и скрепя сердце вычистить песочницу, другое — заплатить семьсот долларов, не очень ясно понимая, за что именно.
Первым делом я отправился к Наталье с наводящим вопросом, какие новости от Софочки. Жена вытаращила глаза: "О каких новостях речь? Я сижу на даче как крепостная и натурально ничего не знаю". Стало ясно, что своей лучшей подруге, переживающей драму четвертого развода, она не звонила.
То, что дед не трогал "лягушку", как он презрительно называл телефонную трубку, я был уверен — дед пребывал в антагонизме с новыми временами и демонстративно отказывался даже от просмотров "Неуловимых мстителей" на видеокассетах.
Последней моей версией был Сережка — в отличие от дедушки, он как раз изо всех сил поспешал за прогрессом, и это обходилось мне недешево. Схваченный за ухо цепкой родительской рукой, он поклялся под угрозой того, что если он не скажет правду, правду и еще раз правду, то все его компьютерные игры полетят в мусоропровод, что к телефону не притрагивался.
Из заурядного бытового сюжета счет за сотовый телефон начинал отсвечивать чем-то мистическим. Ведь был же Некто, кто вел неведомые мне переговоры. И это был не я. Желая вывести нечистую силу на чистую воду, я отправился в Московскую Сотовую Связь.
Мои мистические настроения развеяла толпа у необходимой мне двери. Оказывается, сплошь и рядом случается, когда к вашему номеру подключается двойник — для этого надо всего-навсего проделать какую-то простенькую технологическую операцию, перед которой вся электроника Московской Сотовой Связи оказывается бессильной. По всей вероятности, такой двойник-паразит завелся и у меня.
Войдя за заветную дверь, я исполнил попурри из двух арий, одна из которых начиналась словами "Позвони мне, позвони", вторая же отсылала к почтенной классике: "Сатана там правит бал". Распечатка телефонных разговоров за месяц, о которой я просил фирму, обошлась мне в тридцать долларов.
Зато я получил на руки простыню, на которой столбиком значились телефонные звонки, сделанные с моего номера. К сожалению, отслеживать звонки, поступающие на номер, оказалось делом невозможным. Но даже пробежавшись взглядом по столбику семизначных цифр, я понял: большую часть номеров я видел впервые и звонить по ним, естественно, не мог. Похоже, какой-то паразит и правда присосался к моему номеру. Причем, звонить норовил преимущественно в другие города и другие страны — чего я из скаредности избегал всеми силами, стараясь эти звонки производить из родного офиса.
Отметив галочками присутствие таинственного двойника в списке — по минимальным прикидкам он облагодетельствовал меня на пятьсот долларов, я спросил у девушки, которую с полным основанием можно было бы назвать хорошенькой, если бы не щипаная прическа типа "воробей, побывавший в когтях у кошки": кто виноват и что делать?
Онтологические русские вопросы в МСС решались просто: мне предложили поставить свой номер на некое "служебное расследование", а мне на это время дать другой номер, предварительно его закодировав.
Кодировка, служебное расследование — это попахивало уже Эркюлем Пуаро и Ниро Вульфом вместе взятыми. Пока "МССовские" пуаро и вульфы будут отслеживать звонки этого невидимки, которые он по неведению будет делать с моего номера, я буду преспокойненько продолжать заниматься своими делами уже под другим номером. И уж этот-то номер будет совершенно недосягаем для телефонных пиратов — не набрав предварительно кода, известного только мне, с него нельзя будет сделать ни одного звонка. Но если двойник никак себя не обнаружит, то мне придется безропотно оплатить счет.
Тонко продуманная операция была хороша всем. Кроме одного — результата. Две недели сотовой засады не дали ничего. Двойник как сквозь землю провалился. Можно было бы предположить, что он обладал звериной интуицией, или что в виде бестелесной тени присутствовал на разборке в МСС.
Девушка-воробушек, сообщившая мне, что полицейская операция закончилась ничем, удивила меня, однако, другим. Компания, сказала она, несмотря ни на что, все-таки не будет брать с меня деньги за разговоры, которые я не считаю своими. Я обалдел — такого сервиса не то что в нашем отечестве,но и за его рубежами я ни разу не встречал. Причем, какое-то сомнение все-таки закрадывалось: вся эта очередь, стоявшая вместе со мной у дверей, платить не будет? Так ведь любой скажет, что он никуда не звонил... Но вдаваться в подробности я не стал, а переключился на более насущные проблемы.
А под каким номером мне жить дальше? — поинтересовался я. Знаете, с временным номером — это как со снятой квартирой. Вроде и расположился уже кофейку попить, а в окошко вместо столетнего клена какая-нибудь поганая стройка видна.
Старый номер, после пережитого (как было написано под фотографией юношеской возлюбленной Пастернака, на которой он не женился, но перед которой потом всю оставшуюся жизнь оправдывался) мне не вернули, а оставили второй, закодированный.
И тут меня осенило: а что, спрашиваю я у воробушка, нельзя ли было мне с самого начала закодировать первый номер. Отчего ж, отвечает воробушек, все зримее становясь похожей на кошкину жертву, можно.
"Но вы же, абонент, об этом не просили". Так я же не знал, а вы не сказали, — изумляюсь я такому неожиданному повороту дела. Тем более, что кодирование стоит какую-то ерунду. Я бы зашился — и горя не знал. А я думала, вы все знаете, мямлит воробушек.
Новый счет, пришедший ровно через месяц, потряс меня еще больше, чем первый. Нет, разговоров там значилось всего на пятьдесят шесть минут, что полностью соответствовало действительности. Отдельной строкой красовалось "369 долларов — за смену номера". Лицо у меня вытянулось, как у вышеобозначенной девушки "после пережитого".
О том, что смену номера надо будет оплатить, месяц назад мне не было сказано ни слова. Плюс ко всему мне стало понятно великодушие с возвращенными мне деньгами — смена номера вполне возмещала эту потерю. Я даже заподозрил МСС в коварстве: ясно, почему мне не сказали с самого начала о кодировке номера — ведь гораздо выгоднее устроить полицейское расследование со сменой номера по поимке непонятно кого вместо того, чтобы сразу ненатужно меня закодировать.
Моя вялая попытка объясниться в МСС ничего не дала. Мне объяснили: смена номера есть смена номера, каждая операция должна оплачиваться. Да я и сам понимал — лопухнулся, надо было не терять бдительности.
К этому времени семейство мое уже давно перебралось с дачи в город и со злорадным интересом следило за моими мытарствами с Московской Сотовой Связью. Наталья особенно любила цитировать что-то там насчет "не роскоши, но средства".
Короче, в своем блуждании по сотовым джунглям я был брошен и одинок. За всеми этими перерасчетами и фиктивными погонями, а также сменой номера и хождением в Старомонетный переулок, где и располагается офис МСС, я оплатил счет где-то в начале октября. Как вы сами понимаете, моей вины не было в том, что денежки доехали до МСС с точностью до черного вторника — а именно 12 октября. Рухнувший рубль для меня означал плюс ко всему и следующее: на мой счет вместо 274 долларов, которые я намеревался оплатить, зачислили всего 202 доллара — согласно новейшему курсу.
Я опять оказывался в должниках — правда, теперь на мне висело всего 72 доллара. Помнится, совместными усилиями и энергичными пинками доллар вернули к какому-то пристойному рублевому эквиваленту. Но мои просьбы к сотовой связи пересчитать пришедшие от меня деньги по курсу более позднему, не обвальному, были воплем собачки Лайки, запущенной в открытый космос.
Когда я в очередной раз вернулся из МСС и в очередной раз нажал кнопку звонка — желания шарить по карманам в поисках ключа не было — мне навстречу распахнулась дверь, и я чуть не рухнул на ступеньки из мраморной крошки. На пороге моего дома стояла жгучая брюнетка — кудри кольцами падали ей на глаза и плечи.
"Ну как? — спросила неизвестно откуда взявшаяся проходимка наташкиным голосом, — нравится?" И помахала у меня перед носом бумажкой, на которой было нацарапано: "369 долларов за смену номера + 30,75 - за распечатку звонков по счету + 72 доллара, потерянные из-за "черного вторника" = 471,75 долларов".
Плюс 200 долларов за натальин парик, посчитал про себя я. Зато с тех пор — все спокойно. Заплатил — и кошмары не мучают, двойники не беспокоят. Я и говорю: главное — вовремя закодироваться.
ИВАН ШТРАУХ