Восстановление исторической точности

В дни женевского салона SIHH (Salon International de la Haute Horlogerie) в сутках гораздо больше 24 часов. Часов здесь, прямо скажем, сотни. Каждый день с утра до вечера 13 тысяч человек (все сплошь специалисты, посторонним вход воспрещен) разбредаются по стендам 18 участвовавших в выставке часовых марок.

Есть среди них молодые, по строгим швейцарским понятиям, марки: это Richard Mille, Greubel Forsey, Parmigiani Fleurier, Roger Dubuis. Есть марки, прославившиеся отнюдь не часами, но теперь завоевывающие свои позиции в часовых рядах — Montblanc и Ralph Lauren. Есть почтенные патриархи, которые ведут часовой счет уже на века — A. Lange & Sohne, Audemars Piguet, Baume et Mercier, Cartier, JeanRichard, Girard-Perregaux, IWC, Jaeger- LeCoultre, Officine Panerai, Piaget, Vacheron Constantin, Van Cleef & Arpels.

Каждая из них знаменита, каждая требует профессионального внимания, дружеской заботы и вообще человеческого тепла — нынешний салон 22-й, и многие его участники встречаются здесь из года в год без перерывов кто 15, а кто и 20 лет подряд. Каждое исчезновение, каждое появление нового действующего лица означает передел мира.

В этом году ярмарку покинула компания Dunhill, которая уже несколько лет часами практически не занималась, а место занимала, да еще какое. Это, конечно, обидно: ведь марке Dunhill случалось представлять отличные дизайнерские часы, которые делал их тогдашний дизайнер Джон Болт, да и история часовых данхилловских свершений заслуживает внимания. Тем не менее в густонаселенных выставочных залах SIHH образовалась вакантная квартирка. В этом году ее занял пресс-центр, однако очевидно, что журналистам не позволят здесь жировать еще год: слишком уж дорогая жилплощадь в женевском выставочном центре Palexpo.

Ожидаются и другие перемены. Уже известно, что в будущем году из Женевы в Базель переберется марка Girard-Perregaux, обосновавшаяся на SIHH при прежних хозяевах. После смерти главы Girard-Perregaux Луиджи Макалузо марка перешла к Gucci Group, которая теперь собирает все свои часовые батальоны на BaselWorld. За Girard-Perregaux последует и его младший сводный брат JeanRichard. Кому достанутся их славные и теплые места — пока неясно, хотя говорят, что в Женеву на выставку 2013 года может перебраться почтенный дом Ulysse Nardin.

Как бы то ни было, две ярмарки, существующие в непримиримых контрах, не просто сближаются ("женевские" марки участвуют в дополнительной программе Базеля, "базельские" — приезжают в Женеву), но и меняются действующими лицами. Базель сейчас перестраивается и растет, в Женеве масштабы, конечно, не те, но есть собственная гордость и свой класс. Посмотрим, не сольются ли однажды две ярмарки в одну, как это и было 22 года назад. Если не помешает кризис, который бродит по Европе с регулярностью курьерского поезда.

На нынешнем салоне вновь, как и три года назад, говорили о кризисе. Очевидно, часовщики любят пугать и любят бояться, как дети под рождественской елкой. Из кризиса 2008 года часовая промышленность вышла окрепшей и посвежевшей. Прошлый 2011 год стал рекордным по часовым продажам. И это несмотря на то, что швейцарский франк поднимался в цене на фоне падения других валют, золото дорожало, мир терял стабильность. В значительной степени Швейцарию спас Китай, помогала Южная Америка, да и мы, россияне, сделали, что смогли. Но дело даже не в реальном кризисе, а воздействии этого понятия на умы. Учитывая время, которое уходит на разработку новых часов, многие коллекции, рассчитанные в кризисных условиях 2008 года, поспели как раз сейчас. Никаких следов нужды и голода, надо признать, в них не увидишь. Более того — пути кризисного планирования привели к тому, что марки задумались о своем наследстве и постарались сосредоточиться именно на том, за что их любили многие годы и продолжают любить сейчас.

К примеру, в Audemars Piguet отметили в этом году сорокалетие самой знаменитой своей модели Royal Oak — первых металлических часов, продававшихся буквально на вес золота. Великий и усатый часовой дизайнер Джеральд Джента придумал их в 1972-м и назвал "Королевским дубом" в честь парусного корабля британского королевского флота с восьмиугольными пушечными портами. Дженте понравилась сама идея восьмиугольника на восьми винтах — по образцу корабельного иллюминатора, и рисунок циферблата, напоминающий деревянные панели. Использовав сталь, Джента доказал, что стальной корпус идеально подходит для дорогих часов. С тех пор Royal Oak и его инновационная версия Royal Oak Offshore — это главные козыри Audemars Piguet, хотя инженерное бюро Renau & Papi, где есть финансовая доля мануфактуры из Ле Брассю, год из года выпускает значительные технические шедевры. Но Royal Oak такой простодушный и мужественный, что легко заслоняет высокоточные хронометры, турбийоны и репетиры. Скажем больше: без прямого или косвенного влияния Дженты с его "Королевским дубом" не появились бы ни Riviera XXL Magnum Baume & Mercier, ни Ingenieur IWC, ни Big Bang Hublot, ни другие известные часы ХХ века.

"Королевский дуб" моментально узнается сразу — по кольцу циферблата, обрезанному на 8 углов и закрепленному винтами, по металлическому корпусу и по рисунку циферблата, который теперь, как считается, воспроизводит не столько деревянные панели, сколько рисунок ткани. На фабрике Audemars Piguet стоят специальные машины, которые держат для нарезки драгоценного узора.

За время существования Royal Oak в его характерный корпус укладывали самые разные механизмы — и хронографы, и вечные календари, и даже минутный репетир, хотя часы были рождены как простая спортивная модель. Вместо стальных они бывали и золотыми, и карбоновыми, и частично керамическими, контраст между корпусом и восьмиугольником циферблата подчеркивался и цветом, и материалами.

Сорок лет спустя в Audemars Piguet разработано восемь новых моделей "Корабельного дуба". Четыре — со сверхтонким механизмом с ручным и автоматическим заводом, три — с обычным автоматическим и один — с кварцевым. У сверхтонких часов есть к тому же турбийоны и скелетированные механизмы, у автоматических — хронограф. Ближе всех к историческому прототипу подошел Royal Oak Extra-Plate, выпущенный в корпусе 39 мм из нержавеющей стали. Юбилейные часы очень похожи на прародителей, и это можно только приветствовать. В моделях вроде Royal Oak не нужны революции, в них важны эволюционные мелочи, которые радуют сердце настоящего любителя часов. Переиздание старых "Дубов", полных технической гармонии, эстетического выдержанного достоинства, можно назвать одним из основных событий SIHH-2012. Остается только еще раз пожалеть о том, что создатель великой модели Джеральд Джента ушел из жизни за полгода до юбилейных празднований.

Французы из Cartier решили добавить немного свежей крови к своей линии Tank и выпустили сразу несколько моделей — мужских и женских "английских танков". Эти знаменитые часы были созданы Луи Картье для женской руки под впечатлением танковых атак Первой мировой войны и танка, сделанного "Рено". При желании в их прямоугольном корпусе можно увидеть отдаленное сходство с бронированными чудовищами, которые англичане двинули на немецкие позиции при Сомме. Правда, эти громоздкие машины, как будто бы сделанные скульптором ар-деко, успели устареть к тому времени, когда Картье двинул на покупателя свой первый Tank. Часы — не устарели до сих пор.

Одна из первых действительно современных моделей ХХ века заставила клиентов окончательно проститься с массивными "карманниками", точно так же, как боевые танки продемонстрировали, что на войне больше не нужна кавалерия. Это самая успешная из моделей Cartier за многолетнюю историю — сейчас, правда, с нею соперничает линия Ballon Bleu,— и, может быть, самые популярные часы прямоугольной формы в мире. Постепенно Tank покрупнее присвоили мужчины, так что для женщин в конце концов пришлось выпускать миниатюрные Tankissimo.

В этой новой массированной танковой атаке Cartier можно было бы увидеть даже некоторое возрождение милитаристского духа и посетовать, что в коллекции из американского, французского и английского остро не хватает русского танка, подлинной эмблемы эпохи холодной войны, так и не перешедшей в горячую. Ответ на это можно найти в витринах, в которых представители Cartier разместили всю историю развития своих "танков" — от первой модели до новейших вариантов. Ответ — в плакате Жан-Шарля де Кастельбажака, который гласил, что "если бы все танки на свете были "танками" Картье, у нас было бы время пожить в мире". И с этим, конечно, нельзя не согласиться.

В "танковой" коллекции есть модели мужские и женские, женские — с "кварцем", мужские — с классическим механизмом, но все они выглядят не просто часами, а шедевром ювелира. Этот изумительный золотой браслет, напоминающий танковую гусеницу, вполне можно носить как украшение, и то, что он еще к тому же показывает время, выглядит дополнительным бонусом.

Самым традиционным и самым интересным кажется Tank Louis Cartier XL Extra-Plate, самые тонкие в коллекции часы высотой всего 5,1 мм. Золотой корпус с мануфактурным механизмом с ручным подзаводом — настоящее возрождение парижского вкуса 1920-х годов. А самые забавные часы серии — Tank Folle: это "Безумный танк", изломанные, сложные формы которого напоминают о боевой машине, вышедшей из какого-нибудь сражения под Прохоровкой.

Композиционное строение часовых коллекций Cartier остается прежним: пирамиду, объясняющую устройство линий, нам привычно нарисовал CEO Cartier Бернар Форнас. Итак, на вершине — ювелирные часы класса haute joaillerie. В этом году дизайнеры сконцентрировали свои усилия на рисунках и орнаментах ранних 1930-х годов, сочетая мотивы скорее американского, нежели французского неоклассицизма с определенным индийским характером. Затем — metier d'art, очень популярное сегодня направление, заложенное Cartier еще в 1990-х. Эмали, микромозаика, гравировки, инкрустации деревом и перламутром. Торжество столь коммерчески привлекательных анималистических и флористических мотивов. Самые модные животные — медведи, пантеры, лошади и тигры, птицы — попугаи и колибри, главным цветком признается роза.

В связи с экспансией Cartier в тесную нишу высокого часового искусства, на вершине пирамиды Бернара Форнаса есть и сверхсложные часы, разработкой которых занимается выдающийся часовой инженер наших дней Кароль Форестье-Казапи. Строгий, "ар-декошный" стиль Cartier мощно нависает над любой сложной моделью — будь-то Montre Rotonde de Cartier Tourbillon Cadran Love, Montre Rotonde de Cartier Quantieme Annuel, Montre Rotonde Tourbillon Volant. Главным трюком стоит признать карманную модель — Montre de Poche Grande Complication Squelette, часы, чей дизайн отсылает к "магическим часам", которые делал Луи Картье с начала 1910-х по середину 1930-х.

Вторые исторические ювелиры на SIHH — дом Van Cleef & Arpels — продолжают свою победоносную часовую интервенцию. Напомним, что Van Cleef & Arpels, чьи прежние часовые заслуги можно было считать более чем скромными (из конструктивных решений можно вспомнить модель Cadenas 1939 года и плетение браслетов в форме сот), несколько лет назад совершил поразительный, грандиозный прорыв. Сухая часовая механика вдруг обрела романтические, сказочные одежды: так появилось целое направление работы ювелиров — Complications Poetic, "Поэтические усложнения". Банальные ретроградные стрелки оказывались движущимися золотыми фигурками, часовые и минутные — всевозможными летающими облаками, звездами, цветами. В этом году представлено две сложных модели, созданных маркой вместе с часовщиком Виддерехтом. Это минутные репетиры на фоне известной парижской романтики — Нотр-Дам, Эйфелевой башни, парижских крыш и дождливого неба. Стать владельцем такой романтической механики очень сложно: их даже трудно увидеть на презентации. Производство строго лимитировано, а международный круг желающих овладеть этим чудом велик. Van Cleef & Arpels по традиции дополнили вышедшую летом прошлого года ювелирную коллекцию Bals de Legende тематическими драгоценными часами — представлено 4 модели, русская, французская, венецианская и американская. Конструкция привычно ясна: в верхней части циферблата — фигурки танцующих людей (их положение и указывает время), в нижней — национальный эмалевый орнамент. В кулуарах SIHH говорили, что в сентябре 2012 года дом VCA намерен открыть свое собственное часовое производство, однако президент марки Станислас де Керсис не подтвердил, но и не опроверг эти слухи.

Ювелиры и часовщики Piaget, имеющие две мануфактуры (одна — в Кот-о-Фе, старая; вторая, более новая — под Женевой), справедливо гордятся своими ультратонкими механизмами. Они уже научились делать их с автоподзаводом, благодаря утопленному в теле механизма микроротору, и даже с турбийоном: прошлогодний рекорд, поставленный Piaget — самые тонкие в мире часы с турбийоном.

Элегантные, щегольские часы Altiplano — важнейшая часть наследия Piaget. Но надо сказать, что создатели самого тонкого в мире механизма предназначали его не столько для отдельного несмешанного употребления, а как базовый мотор для будущих моделей. Они не ошибались: это сейчас самый востребованный механизм в часах разных великих марок. К примеру, замечательные ультратонкие часы Pierre Arpels Van Cleef & Arpels имеют внутри "калибр" Piaget. Выдающиеся Altiplano — лишь один из вариантов использования механизма в чистом виде.

Дизайнеры Piaget достойны похвалы за ажурные скелетные механизмы, которые у них никогда не выглядят пугающим нагромождением деталей. Они очень логичны и хорошо нарисованы. Логичным шагом было сделать скелетонированный ультратонкий механизм и посвятить ему специальные часы. Что и было сделано в замечательной новинке этого года — Piaget Altiplano Squelette Extra-Plate. Правда, от скелетона ждешь некоторой глубины, это кулисы, через которые ты можешь заглянуть на арьерсцену часового механизма. Здесь же вся история скелетона разыгрывается на плоскости механизма 1200S. Зато появляется возможность оценить баснословную сложность Altiplano. За счет сочетания и сопоставления блестящих и черных, полированных и матовых деталей Altiplano Squelette Extra-Plate — это и часы, и замечательное учебное пособие по ультратонким механизмам.

Ну и поскольку Piaget — не только часовщики, но и ювелиры (со своим узнаваемым стилем ассиметричных украшений, монохромных или цветных), на базе Altiplano они сделали в этом году самые тонкие часы со сплошным бриллиантовым "сертиссажем". К техническому подвигу инженеров логично присоединился подвиг мастеров-"сертиссеров".

Дом Piaget — один из родоначальников традиции мужских часов формата black tie, и на этот раз любимая тема была не оставлена без внимания. Новая парадная серия получила название Gouverneur — надо полагать, марка отреагировала на возможность возвращения в России губернаторских выборов. "Губернатор" — часы с ДНК Piaget. Их в принципе можно сравнить с женскими часами Magic Hours, выигравшими в 2009 году главный приз в номинации "Ювелирные часы" конкурса "Золотая стрелка". ДНК — в сочетании лапидарных форм, так, например, корпус "Губернатора" эстетически отсылает к мужской модели Emperador Coussin, а овальная форма циферблата — к женским Magic Hours. Часовщики Piaget достигли многого не только в технике, но и в часовой эстетике, работая в стиле ар-деко и щегольства 1950-1970-х годов. Франк Тузо, глава департамента сложных часов, уверенно говорит, что "Губернатор" легко подойдет и женской руке, довольно лишь поменять ремешок. Андрогинность новой модели Piaget имеет светский, чрезвычайно холодный характер.

Как бы то ни было, даже выбор между моделями, представленными в губернаторской линейке, будет непрост. Автоматические часы с датой кажутся самыми совершенными по формам и в то же время самыми простыми, что немаловажно для формального костюма. Хронограф выглядит более сложным, обладает более дробным циферблатом, зато наделен рядом замечательных способностей. Помимо того, что это хронограф с функцией flyback, у него есть еще и указатель второго часового пояса, и дата. Третий "Губернатор" получил ультратонкий турбийон на базе калибра 642P, имеющего всего 4 мм высоты. Турбийон тоже плоский (что не соответствует, быть может, декоративной функции турбийона как окошка в третье часовое измерение, но не мешает поражаться его совершенству). Каретка турбийона украшена буквой "Р", что кажется тавтологией: и без этого напоминания было бы ясно, что перед нами именно Piaget. В новой линии есть часы из розового и белого золота, но некоторая подчеркнутая старомодность, которая им очень идет, лучше выражена в розовом оттенке.

В Panerai продолжают историю двух главных линий — Radiomir и Luminor. В этом году акцент был сделан на "Радиомире", серии, которая продолжает историю самых первых часов, в 1930-х спроектированных для ныряльщиков военно-морского флота Италии. Часы должны были отличаться особой прочностью и читаемостью. Отсюда имя Radiomir — так называлась специальная краска, включавшая соли радия, которые светились в темноте. Пловцам нужен был водонепроницаемый массивный корпус, большой циферблат с легко читаемыми делениями и секундная стрелка, не столько засекавшая сами секунды, сколько удостоверявшая своим движением, что часы не остановились. Тогда еще не было придуманных для пловцов поворотных колец циферблата, глубиномеров, компасов, наполненных инертным газом корпусов — всего того, что появилось в дайверских часах впоследствии. Зато в Италии родилась одна из самых любопытных форм спортивных часов. Впоследствии ее дополнили специальной прижимной скобкой для заводной головки, которая повысила надежность часов. Эта узнаваемая панераевская скобка — главное отличие серии Luminor.

Исторические часы Panerai были заново прорисованы и спроектированы 20 лет назад. Тогда маленькую, но гордую марку из Флоренции превращали в большую, модную и международную, но до сих пор любители Panerai (а у этих часов есть огромное сообщество фанатов, так называемых "панеристов") делятся на две главные партии — сторонников Radiomir и сторонников Luminor. Поэтому марка старается, чтобы количество вновь представленных "радиомиров" было равно количеству "люминоров". Среди десятка новых моделей этого года баланс соблюден вновь. Среди усложнений — трехдневный запас хода, второй часовой пояс и турбийон, который, как всегда, надежно спрятан. Panerai никогда еще не выводили его на циферблат, как делают другие марки,— видимо, опасаясь нарушить образ мужественных "военных" часов, за который их так любят клиенты. Вот уже много лет дизайнерские варианты сводятся к микроскопическим изменениям рисунка циферблата, расположения цифр или замены их на черточки-индексы.

В этом году у Radiomir California 3 Days верхняя половина циферблата промаркирована римскими, а нижняя — арабскими цифрами. Такая "путаница" есть оммаж первым "радиомирам", выпускавшимся с 1936 года. Концепция циферблатов California как раз и заключается в повышенной секретности: дизайн (отсутствие цифр, только метки или же скомбинированные цифры) в желании оставить в часах как можно больше милитаризма. Впрочем, форма Panerai есть абсолютный закон.

Не меняя радикально дизайн, Panerai уже несколько лет оснащают часы собственными мануфактурными механизмами и много экспериментируют с материалами для корпусов. В этом году не было удивительных часов с бронзовым, как шлем старинного водолазного скафандра, корпусом, но зато есть часы из керамики с интегрированным браслетом в корпусе — это Luminor 1950 Tuttonero, то есть "черные-пречерные". У Panerai свой метод производства с помощью электрохимических реакций при сверхвысоких температурах. Гордится марка и собственным часовым золотом, которое у нее прочнее за счет большего процента меди, при этом более устойчиво к окислению за счет добавления платины. Так марка сочетает максимальную традиционность формы с весьма авангардным содержанием.

Мануфактура из немецкоговорящей части Швейцарии, городка Шаффхаузена,— IWC — взяла за моду выстреливать не отдельными моделями, а какой-нибудь цельной новой коллекцией: в этом году переосмыслению и реставрации подверглись легендарные "авиаторы", ведущие свою родословную от Big Pilot's Watch середины 1930-х. "Авиаторы" 2012 года были представлены публике как часть трудовых будней американских военных летчиков: им было бы место в кадрах CNN об очередной операции в Персидском заливе. Черный цвет, модный сегодня серый антрацит, а также хаки, большие размеры, читаемые циферблаты, титан, сталь, керамика: все это хороший коммерческий ход. Изначальная "военщина" минимизирована: эти "авиаторы" позиционированы скорее как модные, но серьезные технические часы. CEO IWC Жорж Керн, один из самых успешных маркетологов Richemont Group, сегодня несет ответственность не только за IWC, но еще и за Roger Dubuis и Baume & Mercier. Остается только удивляться, что, придумывая новые и такие разные образы для двух упомянутых марок, Керн еще как-то находит время для главной своей заботы — IWC. Впрочем, этот президент всегда отличался динамичностью.

Саксонцы из A. Lange & Sohne привезли в Женеву новые варианты нескольких самых знаменитых моделей. Прежде всего, интересно развитие модели Lange 1, с которой в 1994 началась новая слава старинной германской мануфактуры в Гласхютте, разрушенной войной и репарациями и вновь возрожденной Вальтером Ланге после объединения Германии. Эти часы с ассиметричным циферблатом — квинтэссенция ланговского дизайна. В 2012-м на их основе созданы Grand Lange 1, часы с увеличенным до 41 мм диаметром корпуса, что кроме эстетических изменений, впрочем, весьма осторожных, позволило значительно переработать механизм, уменьшив его толщину и увеличив запас хода при использовании только одного барабана.

Вместе с "обычным" Lange 1 представлены и часы со вторым часовым поясом Lange 1 Time Zone с удобной системой выставления второго времени нажатием кнопки, передвигающей стрелку в соответствии с указателем 24 городов, представляющих основные часовые пояса. Одна из удобнейших функций этих часов — возможность мгновенно поменять указания времени между основным и дополнительным циферблатами, в зависимости от того, какое время в данный момент для вас более важно.

В белом золоте вышла прошлогодняя тонкая модель Saxonia Thin — классические часы с двумя стрелками, механизм которых имеет толщину 2,9 мм, что вдвое меньше высоты корпуса. И наконец, в этом году "Ланге" изменили одну из своих знаменитых моделей хронографа с функцией flyback. Новые часы Datograph Up/Down — отличный пример развития и эстетических качеств машины (увеличен диаметр циферблата и, соответственно, размеры "большой даты"), и ее функциональных достоинств (до 60 часов возрос запас хода и появился специальный его указатель Up/Down).

Каждая из новинок 2012 года имеет свои особенности и свою аудиторию, а все вместе они демонстрируют не только палитру возможностей "Ланге", но и удивительное понимание сущности часовых усложнений. Серьезное, истинно германское желание выжать из каждого усложнения лучшее, предъявить его смысл, по крайней мере заслуживает глубокого уважения.

Старинная женевская марка Baume & Mercier выступила с самой модной своей коллекцией женских часов Linea. У этой коллекции два главных достоинства. Первое — сами часы с их круглым кольцом на красивом овальном корпусе. Это вещь для маленькой женской руки, но благодаря тому, что цифры вынесены на кольцо циферблата, окошко со стрелками достаточно велико, чтобы оставаться легко читаемым. Словом, это хорошо нарисованные и качественно сделанные часы, достойные марки, которая ведет родословную с 1830 года. Но главный козырь Linea — возможность легко менять ремешки под настроение. Для этого разработан специальный замочек, простой и безопасный даже для самых длинных ногтей. Часы не только комплектуются сменными ремешками, есть возможность покупать их в каждом новом сезоне, изобретая для себя новые часы на основе все той же раз купленной Linea. Новый девиз марки — "Life is about Moments", соответственно, любой момент жизни владелицы Linea может быть отныне отмечен особым цветом.

Вторая новость марки — развитие линии Hampton, представленной в прошлом году. Всем очень понравилось тогда, что новый "Хэмптон" был спроектирован на основе часов 1940 года, отличавшихся красивым золотым корпусом и сложной формой стекла над циферблатом. Повторив в куда более авангардном варианте историческую модель, в Baume & Mercier получили в 2011 отличные современные часы с отчетливым винтажным оттенком. Но, как и все мужские часы начала прошлого века, они были рассчитаны на ремешок, а не на металлический браслет, вошедший в моду гораздо позднее. Как интегрировать браслет в новый Hampton, не испортив очарования старины, не сделав модель слишком коммерческой? Дизайнеру Александру Перальди на решение этой задачи потребовался целый год. В итоге, не представив принципиальных новостей, марка показала, какое внимание она уделяет деталям, как внимательно ведет разработки и как категорически не намерена бросаться из крайности в крайность.

В Jaeger-LeCoultre двигаются по двум направлениям: это артистичная аристократическая механика и художественный отдел Metier d'Art. О сложной модели Duometre мы уже писали в прошлом номере "Weekend", поэтому остается отметить исторические версии Reverso с цветными циферблатами (Grande Reverso 1931 Rouge и Blue Emanel), "именные" версии этой же модели (главная из них посвящена Казимиру Малевичу), венецианскую серию Reverso a Rideau, тонкие женские Reverso на двойных цветных браслетах, также серию ультратонких Master Control. Jaeger-LeCoultre в этом году демонстрирует отличный сток: часовщики из Валле-де-Жу работают и на коллекционеров отдельных своих моделей, и на тех, кто ищет что-то особенное, артистичное, и на обычных клиентов — тех, кто хочет просто купить верные, честные, красивые часы, швейцарские, но с заметным стилистическим французским уклоном.

Женевский исторический генерал Vacheron Constantin затеял юбилей линии Malta: часы с редкой в современном часовом производстве формой корпуса "бочка" вышли в простой версии, в женском варианте с белыми бриллиантами, а также с турбийоном. Это возвышенное искусство, строгое и какое-то сентиментальное: словом, истинные часы для передачи по наследству. Серия Metier d'Art, в которой два года появлялись часы в японском стиле и японской технике маки-е, в этом году оказалась более сложной: тенденция обязывает ныне сочетать на одном циферблате сразу несколько техник — от инкрустации до гравировок и гильоше (так же поступили Van Cleef & Arpels, Piaget, Cartier). Классические пузатые "дедушкины" часы — это турбийон в розовом золоте в коллекции Vacheron Constantin Patrimony. В качестве дополнительного усложнения — поражающий воображение 14-дневный запас хода.

В Roger Dubuis бьются над становлением собственного нового имиджа и ищут своих героев: это и игрок, и герой фильмов-нуар, и некий условный готический персонаж, обитатель темного кабинета, алхимик, сумасшедший ученый. В сущности, эти нарисованные Жоржем Керном герои есть обитатели часовых комиксов. Часы для нарисованных героев могут быть совершенно удивительными: это предстоит увидеть в часах существующих коллекций La Monegasque, Excalibur и введенных в этом году серийных подразделений Velvet и Pulsion. Несмотря на карикатурность персонажей, с технической точки зрения все без исключения модели Roger Dubuis вовсе не такие уж безобидные игрушки. Эта марка была приобретена Richemont Group в первую очередь из-за часовой "начинки", за те недолгие по часовым меркам годы своего существования в Roger Dubuis создали 31 собственный калибр. Такое выдающееся техническое достижение открывает перед маркой большие просторы деятельности.

Richard Mille тоже собрал богатый урожай на калибры — 4 новых механизма, дающих жизнь 6 новым моделям: от футуристической готики (Tourbillon Skull RM 052) и прекрасных прозрачных часов, такого итогового манифеста Милля (Tourbillon Chronograph Felipe Massa), до часов для поло в духе Жюля Верна. Француз Милль, часовой Фантомас и родоначальник новой часовой архитектуры, столь долго кормился на чужих фабриках, что теперь горит желанием открыть собственное производство.

Полные итоги SIHH — в специальном выпуске приложения "Часы-Стиль", который выйдет 16 февраля