Помимо избрания президента, голосование 4 марта может прояснить и некоторые перспективы развития партийной системы. Ведь в случае хотя бы относительного успеха на выборах Михаил Прохоров способен стать заметным игроком на правом фланге российской политики. Вопрос лишь в том, удастся ли ему не повторить ошибки своих предшественников.
Поднявшаяся в декабре протестная волна разбудила не только "рассерженных горожан", но и некоторых политиков либерального толка, объявивших о планах партстроительства на правом фланге. Который, несмотря на богатую историю (см. график ниже), по сути, до сих пор остается оголенным.
Так, лидер "Деловой России" Борис Титов намерен создать движение, а позже партию "Правый поворот". Движение "Демократический выбор" во главе с Владимиром Миловым уже провело съезд по преобразованию в партию. О желании возродить организации, влившиеся когда-то в "Правое дело", сообщили Андрей Богданов (Демократическая партия), Александр Рявкин ("Гражданская сила"), Леонид Гозман и Борис Надеждин (Союз правых сил). А один из лидеров незарегистрированной Партии народной свободы (ПАРНАС) Борис Немцов анонсировал планы создания "демократической мегапартии", способной, по его мнению, получить на выборах до 30% голосов.
Наконец, еще до завершения президентской кампании о начале формирования собственной партии объявил и кандидат в президенты Михаил Прохоров, который в июне 2011 года был избран лидером "Правого дела", но уже в сентябре смещен с этого поста. Новая сила, которая, как пообещал он "Власти", "охватит всю страну, всех умных, думающих, граждански ответственных людей", будет создаваться на сетевых принципах: "Сеть — противоположность вертикали. Сеть — это равноправие, прозрачность, технологизм, эффективность, способность к реализации проектов, поддержка инициативы по горизонтали". Прохоров также признался, что рад был бы видеть в своей партии бывшего министра финансов Алексея Кудрина.
Конечно, у Прохорова по сравнению с остальными правыми политиками есть одно важное преимущество — голоса избирателей, поддержавших его на президентских выборах. Но это вовсе не значит, что его проект заведомо окажется успешнее других. Ведь, кроме устойчивой электоральной базы, как полагают опрошенные "Властью" эксперты, для создания успешной партии требуются еще как минимум два серьезных ресурса — политтехнологический и личностный. А с ними у российских правых в последние десять лет наблюдаются явные проблемы.
Алексей Кудрин готов сотрудничать с нынешней властью, хотя публично ставит ее легитимность под сомнение
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ
"Существует стойкое недоверие к лидерам правого толка"
Число своих потенциальных сторонников сами либералы оценивают в 15-20% избирателей. Но данные социологов говорят о другом. Например, по результатам январского опроса ВЦИОМ, только 3% граждан считают, что для России сегодня подходит либеральная идеология. Да и само понятие "либерал" респонденты сочли скорее отрицательным, нежели положительным (41% против 25%).
Не лучше обстоят дела и с личной популярностью правых лидеров. По данным социологов, их рейтинги в последние годы колеблются в промежутке от 0,5 до 1,5%. Как напомнил глава "Левада-центра" Лев Гудков, наибольшей популярностью либеральные идеи пользовались в конце 90-х, когда правые были представлены во власти. Например, рейтинг вице-премьера Бориса Немцова тогда доходил до 25%. Сейчас же ему симпатизируют лишь 1,5% опрошенных, а популярность других либералов еще ниже: скажем, экс-премьера Михаила Касьянова и лидера "Объединенного гражданского фронта" Гарри Каспарова поддерживают лишь по 0,7% респондентов.
У этих показателей, по мнению Гудкова, есть объективные причины. Во-первых, российское общество консервативно и никак не выйдет из советского состояния, чему всячески способствуют власть и контролируемая ею информационная среда. Во-вторых, против либералов играет отсутствие в СМИ реальной публичной дискуссии. "Сейчас этого нет, потому что главное информационное поле — телевизор. Именно там задаются определенные конструкции реальности и высказываются определенные мнения",— отмечает Гудков. И даже интернет, по его словам, ситуацию не спасает, поскольку это лишь "огромная московская кухня, в которой нет авторитетных мнений".
В числе других важных факторов социолог называет дискредитацию либеральных идей Владимиром Путиным и низкое качество работы самих правых политиков. "Политическая борьба сегодня сводится к дискредитации партии власти или борьбе за власть через взаимную критику, но не через обсуждение реальных стратегий,— напоминает Гудков.— На чем вылез Алексей Навальный? На популистской критике власти. А кто только на этом не выезжал — и нацизм, и фашизм, и коммунисты. Но это негатив, на котором ничего нельзя создать". По убеждению эксперта в обществе есть запрос на правую партию, но он пока не видит тех, кто мог бы его реализовать: "Ни "Яблоко", ни лидеры ПАРНАСа пока не способны консолидировать людей. Парадоксально, но сильными фигурами на Болотной оказались люди, не причастные к политике,— писатель Акунин и журналист Парфенов. Существует очень стойкое недоверие к лидерам правого толка. Они, конечно, так сами не думают, это плохо".
Глава другой ведущей социологической службы, фонда "Общественное мнение", Александр Ослон из всех возможных лидеров правых выделяет лишь Михаила Прохорова: "В последнее время его позиции заметно усилились. Когда Прохоров появился, позитивное отношение к нему выражали примерно 8%, после июньского съезда — 12%, в сентябре — снова 7-8%. А сейчас первый замер дал 15%". По мнению социолога, запрос на правые идеи в России будет расти, но этот рост вряд ли будет связан с какими-либо четкими идеологическими постулатами. "Это произойдет за счет молодежи, которая естественным путем увеличивает свою долю в населении. Это будут люди, сформировавшиеся в XXI веке,— полагает Ослон.— Но слов "правое" и "либеральное", я думаю, они употреблять не будут. Это будет как ярлычок, чисто механически обозначающий их сущность, которая будет выражена в позитивном движении к успеху. Для кого-то это будет карьера, для кого-то — удобная комфортная жизнь, возможность путешествовать или самореализация".
"Дух соглашательства с властью вокруг них так и витает"
Профессиональные политтехнологи в перспективы нынешних правых тоже пока не верят: по их мнению, чтобы такие перспективы появились, должна поменяться не только политическая система, но и психология населения.
Так, глава Международного института политической экспертизы Евгений Минченко считает, что после упрощения регистрации партий создать правую партию будет легко, но это не значит, что она превратится в реальную политическую машину. По его мнению, правая партия в России могла бы стать успешной, если бы смогла выдержать идеологию и донести ее до избирателей. Однако, как отмечает эксперт, практически все зарегистрированные партии не обращают на это внимания, так как их существование зависит не от работы с населением, а от решений Минюста. И никаких гарантий того, что благодаря медведевской реформе эта ситуация изменится, пока нет.
Более того, сам институт политических партий, как считает Минченко, отмирает: "Система партийной машины, основанной на низовых партийных активистах и системе региональных боссов, придуманная в Англии Джозефом Чемберленом-старшим, стала работать гораздо менее эффективно после того, как появилась медийная "дубинка" сначала в виде радио, а потом — телеканалов. Теперь наступает эра интернета и социальных сетей. И в этом смысле партии становятся совершенно излишними".
В то же время спрос на правый проект Евгений Минченко считает вполне обоснованным: "Сегодня для новых партий в России три ниши: либеральная, выражающая интересы бизнеса, умеренно-националистическая и ниша регионального патриотизма. За вторую и третью федералы обещают "ай-ай-ай". За первую не обещают, более того, там никого сейчас нет". По мнению эксперта, до сих пор правым не удавалось создать сильную партию по трем причинам: низкая популярность либеральных идей у населения, высокая зависимость бизнеса от Кремля и неадекватность лидеров. Ведь все эти лидеры — как правило, представители бизнеса — допускают классические ошибки бизнесменов: "Человек считает, что если он крут в бизнесе, то он так же крут во всем. Но это не так. У них просто в сознании что-то переключается: "Если я правый, значит, я должен быть фриком"".
Глава Института избирательных технологий Евгений Сучков в числе главных проблем правых отмечает неспособность их лидеров к объединению и отсутствие реальной оппозиционности: "До сих пор ни один из лидеров правых — ни Анатолий Чубайс, ни Михаил Касьянов, ни Алексей Кудрин — таких намерений в явном виде не демонстрировал. Дух соглашательства с властью вокруг них так и витает, а избиратели и потенциальные члены партии это прекрасно осознают. Быть пушечным мясом никто не желает". По его словам, за все постсоветское время можно выделить только одного настоящего лидера правых — ныне покойного Егора Гайдара, но тот "не хотел заниматься публичной политикой". "А сейчас я затрудняюсь сказать, кто бы им мог стать,— признался Сучков.— Нужна относительно новая фигура, нужен четкий положительный образ самодостаточного человека. Должны быть некое дистанцирование от действующей власти и четкая артикуляция либерально-демократических ценностей".
Политтехнолог убежден, что у нынешних лидеров правых яркого положительного образа нет. Все они — политики ельцинской обоймы и с точки зрения политтехнологий "полностью отработанный материал". "Они могут быть членами политсовета какой-либо партии, но национальными лидерами уже не станут",— считает эксперт. По его мнению, нет больших шансов на успех и у дискредитировавшей себя команды Чубайса, пытающейся ныне реанимировать СПС: "Чубайсу бы лучше уйти и сказать, что никакой он не демократ и им не является, а чисто предприниматель. Я бы назвал его несчастьем для всего демдвижения". Шанс стать лидером правых, по мнению Сучкова, есть у Прохорова, однако на 100% эксперт в этом не уверен.
Борис Немцов (на фото слева) и Михаил Касьянов возвещают о создании мегапартии без лидера
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ
"Очень много людей могут претендовать на лидерство"
Сами либеральные лидеры с пессимистическими выводами экспертов, разумеется, категорически не согласны.
"Программа вообще не имеет никакого значения, потому что современная политика делается не в терминах идеологии, а в терминах повестки дня,— уверен Борис Надеждин.— Нигде в современном мире люди не пропагандируют идеи. Они говорят о насущных вопросах: например, в России сейчас это "Путина в отставку, Чурова в отставку"". По мнению политика, для партии в современном виде не нужен и классический лидер: "Я лично думаю, что реальная правая сила возникнет не в стиле объединения вокруг нового лидера, а в стиле сетевой, рыхлой, но влиятельной силы, как сейчас происходит на Сахарова и Болотной. То есть очень много людей могут претендовать на лидерство".
Оптимистично настроен и Борис Немцов, хотя, по его мнению, есть риск, что партий на правом фланге будет создано очень много, и они начнут бороться друг с другом. "Есть ПАРНАС, есть движение "Солидарность", есть Прохоров, СПС, возможно, Кудрин будет что-то делать,— сказал Немцов "Власти".— Естественно, Путин никогда не позволит создавать блоки, потому что это будет угроза для его режима, но пять-шесть партий на этом фланге — это катастрофа". Признает сопредседатель ПАРНАСа и тот факт, что сейчас лидера у правых нет, но если бы появилась "мегапартия", то такого лидера можно было бы выбрать путем демократических процедур.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ
В свою очередь, Михаил Прохоров либералам из 90-х места в новых проектах не видит. "В середине 90-х в России возникла либеральная монархия, которая получила эксклюзивный доступ к телу лидера страны и сформировала корпус советников по продвижению реформ. В то же время эта каста не принимала никакого участия в политическом процессе, а являлась наполовину либеральной оппозицией и одновременно наполовину партией власти",— напоминает бизнесмен. По его словам, представители либерального клана ориентировались на "своих" во власти, что и разрушило частичные признаки присутствия правых в политике. ""Старые" правые политики не нашли в себе сил преодолеть этот имидж и внутренние разногласия. В этом их историческое поражение",— считает Прохоров.
По его мнению, помимо веры в праволиберальную идею и организаторских способностей, новый лидер правой партии должен быть человеком, не чуждым политических компромиссов, открытым для диалога, а также иметь свою социальную базу. "Лидер партии должен быть способен идти на компромисс, но не торговать своими ценностями и своими сторонниками. Летом 2011 года, когда на меня давил Кремль, я не сдал Евгения Ройзмана. Похожих шагов от своих политических конкурентов я не видел. Они своими сторонниками торгуют уже 20 лет",— уверен Прохоров.
Наконец, Владимир Милов считает, что главная причина былых неудач — в сложном отношении либералов к власти: "У правых, склонных к экономическому либерализму, случился огромный когнитивный диссонанс. До сих пор они не могут для себя определить, что им лучше: присоседиться к власти (объективная проблема — бизнес должен приспосабливаться) или уйти в оппозицию и добиваться своего. Вот главная проблема, которая развалила правое движение и привела к тому, что, несмотря на то что есть какие-то влиятельные фигуры, реально в политическом спектре правой силы нет".
Впрочем, именно эта двойственность и не позволяет жестко увязать результаты голосования 4 марта (они стали известны уже после подписания этого номера в печать) с перспективами создания "настоящей" правой партии. С одной стороны, успех Прохорова (а таковым вполне можно будет считать обещанные ему социологами 7-8% голосов) действительно может сделать его влиятельной фигурой в правом движении. С другой стороны, ярлык "кремлевского проекта", прилепившийся к миллиардеру с самого начала его похода в политику, уже отпугнул и наверняка продолжит отпугивать от него многих приверженцев либеральных идей. А это значит, что и его новая партия сможет претендовать на звание реальной правой силы ничуть не больше, чем, к примеру, зачатая в кремлевской пробирке партия "Правое дело".