В то время как столичный литературный небосклон освещали совсем иные звезды, кущи Завидова посетили тени русских классиков. Вариациями на тему "я, признаться, литературой существую" президенты сопредельных держав порадовали население еще по телевидению. Репортаж о встрече в неформальной обстановке обогатил палитру отечественного абсурда. Что — "Городок", что — "Маски-шоу!? Жалкие пародии сравнительно с таким вот диалогом "без галстуков": "Да, а ведь мы журнал выпускаем.— Ну? Неужели прямо журнал? — Журнал, журнал. Настоящий совместный журнал.— И что же журнал? — Называется... Э, как его там? 'Столицы'. Вот". И Борис Николаевич, удерживая Леонида Даниловича несколько под мышку, влек его под мягко падающим снежком прямиком к телекамере.
Сия сцена, однако, наводила на мысли скорей об обериутах или Жванецком, нежели о классике русского гротеска,— и оттого, видно, в радиообращении президент прямо указал на источник своих вдохновений: "Помните, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем? Как легко разорвали старую дружбу из-за обидного слова и пустяка?"
В числе пустяков, нарушивших российско-украинскую идиллию, названы были, в частности, черноморский флот и Крым. Тут как-то сами собой вспоминаются давние заклинания, произносившиеся президентом при зарождении вопроса: "Черноморский флот был, есть и будет российским!"
Но, как замечено во вчерашней речи, "границы не должны ломать судьбы людей и разъединять семьи". Тут уж конечно, флотом больше — флотом меньше: Rien de rien, je ne regrette rien. Лейтмотивом радиообращения послужила "мысль семейная": "...жили, что называется, в 'общей квартире'. Разъезжались мы болезненно: пришлось делить неделимое. Испытывать на прочность простые человеческие, даже семейные связи".
Действительно, жуть. Президент еще добавил драматизма: "У меня на Украине тоже есть родня. Да и муж младшей дочери — наполовину украинец. И сколько еще таких переплетенных семей в наших государствах!" Заметим скромно: вот именно ТАКИХ семей все же совсем немного.
И "вырвать из сердца" воспоминания о временах былых, которые там, в сердце, возникают при звуках этой партийно-правительственной задушевности, решительно невозможно. Остается выслушивать да изумляться: и впрямь "такая уж у нас судьба — общая судьба".
МИХАИЛ Ъ-НОВИКОВ