Когда машина бразильского гонщика Айртона Сенны стояла на старте очередного заезда, соперники иногда жалели, что стартуют вместе с ним. Совершенное отсутствие страха делало его опасным для коллег — чужая жизнь интересовала его так же мало, как собственная. Говорили, что он не интересовался ничем, кроме автогонок. Formula I отплатила ему, сделав одним из самых богатых людей Бразилии, но не сумела сделать неуязвимым.
Ярмарка невест
Пятого мая 1995 года на чрезвычайно пышных похоронах Айртона Сенны в Сан-Паулу молодая женщина стояла вместе с родственниками погибшего спортсмена и принимала соболезнования с ними наравне. Ее лицо и имя, за пределами Бразилии никому не известные, знакомы бразильцам не менее имени и лица самого Сенны.
Жужа Менгуэл, самая популярная ведущая бразильского телевидения, была подругой Сенны когда-то, году... в 1990.
Роман канул в небытие в том же девяностом. Семья же Сенны представляла давнюю приятельницу почти как официальную супругу. Во всяком случае, нареченную.
Обстоятельство это, само по себе не слишком впечатляет. Скандальным его делает контекст.
Настоящая подруга Сенны, с которой он прожил последние полтора года, так и не успев или не удосужившись, жениться, была прекрасно известна охотникам до нюансов из жизни чемпионов.
Адриана Галистеу, сделавшая карьеру манекенщицы местного значения, благополучно прекратила профессиональную деятельность после знакомства с Сенной. Она, разумеется, тоже присутствовала на похоронах — тактично, но настойчиво оттиснутая в неприметный угол.
Виллу, которую она занимала вместе с Сенной, ее попросили покинуть — так же тактично, но не менее настойчиво. При этом, что знаменательно... в день похорон. Хотя Адриана и говорила позднее, что уехала сама.
Как бы то ни было, она поспешно исчезла из жизни семьи бывшего возлюбленного, после чего последовала пауза длиною в год.
Пауза была заполнена вполне лихорадочной деятельностью.
Итальянская прокуратура вела расследование обстоятельств гибели Сенны. Хотя и не вполне понятно, о каких особых обстоятельствах может идти речь в случае с гонщиком, который на скорости 330 километров в час на глазах у сотен тысяч свидетелей врезался в бетонную стену.
Адриана писала книгу, в которой дотошно регистрировала все подробности своей личной жизни с Сенной. Книга, как многие мемуары людей незначительных, однако погревшихся короткое время в лучах чьей-то всемирной славы, отличается выспренностью и бухгалтерской аккуратностью. Что непосредственно следует из названия: "Мои 405 дней с Айртоном Сенной".
Родственники чемпиона — отец, мать, брат, сестра и семья сестры — избавившись от Адрианы, ожидали результатов расследования и предпринимали усилия по закреплению за Жужей Менгуэл статуса официальной невесты.
Это им, надо сказать, почти удалось. Правда — за пределами Бразилии. Биографии Сенны, написанные за прошедший год, за недостатком фактов трогательно воспевают их взаимную любовь, совершенно не принимая во внимание то, что возлюбленные последние три года ничего не знали и, в сущности, знать не желали друг о друге.
Комиссия по расследованию обстоятельств гибели Сенны закончила работу. Почти одновременно воспоминания Адрианы вышли в свет.
Встрепенулись журналисты, которые по законам прессы почти забыли о Сенне, как только он перестал быть сенсацией дня.
Разумеется, сам сюжет с безутешными родственниками, которые через пять дней после смерти национального героя размышляют, кто достоин, так сказать, представлять официальную невесту на похоронах, сомнителен и сильно отдает пресловутыми южноамериканскими телесериалами.
Речь в данном случае шла не только о парадной стороне дела, но и сугубо практической.
Если говорить точнее, речь шла о ста восьмидесяти миллионах долларов.
Бразильский таксист
Гонорары участников — одна из наиболее тщательно оберегаемых тайн Formula I. То, что эти гонорары астрономически высоки, тайной ни для кого не является.
Самые высокооплачиваемые участники, к числу которых относился Сенна, получают миллион долларов за каждую гонку. Сенна стартовал в розыгрышах Гран-При 161 раз, 41 раз выигрывал и трижды был чемпионом мира.
По его собственным словам, деньги не играли в его карьере существенной роли. Но в Formula I не бывает триумфов, которые не зависят от денег.
Снаряды, которые язык не поворачивается назвать машинами, похожи друг на друга, как две капли воды. Но лишь профан считает автогонку состязанием на равных, в котором все решает талант водителя.
Начав профессиональную карьеру как азартнейший из гонщиков, которого не интересует ничего, кроме скоростей, Сенна был вынужден стать продюсером. Он стал с успехом продюсировать самого себя.
Иногда это сложнее, чем сами гонки — все привести в соответствие: найти команду, у которой хорошие спонсоры, уговорить спонсоров заплатить за самые современные шины, которые не по карману командам соперников, за самое эффективное горючее, договориться о том, что специально для тебя будет собран особо мощный мотор и наняты механики.
И самое главное — добиться, чтобы в эту команду в результате наняли именно тебя.
Техникой, вылезая из кожи вон, добиваться для себя лучших условий, которые обеспечат преимущество еще до старта, он овладел в совершенстве. Одержимый жаждой побеждать, он был готов пренебречь любыми правилами деловой этики, чтобы повернуть любые переговоры в свою пользу.
Когда он узнал, что в команду Wiliams-Reno, за которую он счел выгодным выступать, берут его конкурента Алана Проста, а тот требует миллион за гонку, Сенна заявил, что если Wiliams-Reno подпишет контракт с ним, Сенной, он станет выступать бесплатно. Разумеется, много позднее, когда его действительно взяли в команду, о "бесплатно" речь больше не велась.
Его стиль вождения и манера вести дела сделали его чрезвычайно непопулярным среди коллег.
Его талантом восхищались, вынужденно или искренно, но остерегались оказаться непосредственно за ним или перед ним во время гонки. Он мог нарушить все писаные и неписаные правила, ради того, чтобы обойти соперника. Понятие "спортивное поведение", в общем, что греха таить, не имело к Айртону Сенне отношения.
Это нередко обходилось недешево ему самому. В буквальном смысле. Суммы штрафов, которые он выплатил за так называемую "опасную езду", колеблются от 15 до 20 тысяч долларов за раз.
Манера вождения принесла ему два прозвища, имевших хождение среди коллег — "Бразильский таксист" и "Человек дождя".
"Таксист" понятен без комментариев. "Человеком дождя" Сенну назвали потому, что он с наслаждением ездил в самую отвратительную погоду. Совершенное отсутствие страха давало ему именно в дождь преимущество перед более осторожными соперниками.
Он был истово верующим христианином и полагал, что вера оберегает его от несчастья и делает неуязвимым. К тому, что он подвергает смертельной опасности не только себя, но и других он, в сущности, относился с безразличием. Машины соперников, которые мешали ему первым прийти к финишу, он буквально вышвыривал собственной машиной с трека. На гонщика, который помешал ему прийти первым, он мог после заезда совершенно всерьез наброситься с кулаками.
Айртон Сенна стал чемпионом мира после того, как научился обращаться с партнерами и конкурентами в бизнесе так же, как на автотреке — без излишней деликатности.
Двадцать-двадцать пять миллионов долларов гонораров в год стали следствием.
Справедливости ради следует отметить, что деньги сами по себе его действительно интересовали мало. Отчасти потому, что его отец сделал миллионное состояние в торговле, обеспечив семье безбедную жизнь.
Айртон, разумеется, должен был унаследовать семейный бизнес. Из этого, разумеется, ничего не вышло.
Свою первую гонку он выиграл в тринадцать. С этого момента попытки приобщить его к какому-либо другому занятию проваливались.
Когда Сенна понял, что бизнес является существенной частью его профессии, он был чрезвычайно раздосадован. Но быстро справился с раздражением и достиг успехов, к изумлению почтенных родителей.
В некотором смысле его достаток был даже неудобен ему — национальному герою в Бразилии не слишком уместно быть чересчур богатым.
Айртон Сенна справился и с этим затруднением, всячески подчеркивая свой патриотизм, жертвуя на благотворительные цели (100 тысяч долларов на содержание детской клиники, 75 тысяч — на медицинскую помощь для индейских племен, 65 — на срочную операцию для спасения ребенка — далеко не полный список его благодеяний).
В перерыве между соревнованиями он жил только в Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу. В отличие от прочих звезд, он появлялся в Монако не для визита в казино или для светских развлечений, но исключительно, чтобы выиграть очередной Гран-При.
Он не водил дружбы с голливудскими звездами. Он владел, правда, собственным самолетом и собственным поместьем, но поместье тоже располагалось в Бразилии.
Он инвестировал деньги только в бразильские предприятия и заводил романы только с бразильскими девушками.
Его репутации отчаянного бразильца-бессребреника и рубахи-парня не повредили его занятия бизнесом в собственном смысле слова. Он возглавлял фирму, торгующую автомобилями Audi, зарабатывал деньги, предоставляя свое имя фирмам, выпускающим велосипеды и даже... комиксы. Все это, в конце концов, шло только на пользу отечеству.
Исключительный патриотизм извинял в глазах не слишком богатых соотечественников его исключительное богатство.
Гонка после финиша
То, что семья Сенны первым делом позаботилась об исчезновении его подружки, не слишком привлекательно, но логично и, главное, вполне законно.
Оставив наследство в сто восемьдесят миллионов долларов, Сенна не оставил завещания.
Разумеется, в 34 года нормальные люди о завещании вообще не думают. Но на миллионеров и автогонщиков это правило не распространяется. Михаэль Шумахер, унаследовавший после Сенны лидерство в Formula I, лет на десять моложе Сенны, но уже распорядился своим состоянием.
Родственники Сенны так поспешно подменили Адриану на Жужу, стараясь избежать риска: у прежней подруги заведомо не было никаких прав ни на долю в наследстве, ни на поместье Айртона. А у Адрианы были. Пусть только моральные.
Жужу Менгуэл вполне устроила канонизация без денег — обновить свой имидж рядом с героем — это и стало ее долей в наследстве национального идола.
С точки зрения закона права Адрианы на какую-либо часть наследства не просто сомнительны — безнадежны. Но если бы Адриана, которую в последние полтора года постоянно видели рядом с Сенной и любили, пожелала бы темпераментно убедить сограждан, что именно она и есть его настоящая, хотя и незаконная жена, с поправкой на Бразилию, юриспруденция вполне могла бы оказаться бессильна.
В день похорон толпы поклонников почти разгромили дом кумира — просто потому, что желали выразить соболезнования. Таковы последствия народной любви. Можно представить, каковы могли бы быть последствия народного возмущения по-бразильски.
Однажды в 1990 году президент Ассоциации автоспорта Жан-Мари Балестре попытался оштрафовать Сенну в очередной раз за очередную провинность. То ли провинность была слишком велика, то ли президент излишне впечатлителен — штраф определили в сто тысяч долларов.
Сенна не заплатил. Пригрозили дисквалификацией. Когда Балестре после этого инцидента, казалось бы, вполне рядового, вздумал посетить Бразилию, ему пришлось являться обществу в сопровождении бригады телохранителей.
К счастью для общественного порядка, Адриане не пришла в голову мысль об открытой конфронтации и эффектных публичных спекуляциях. Вместо этого она провела год за созданием мемуаров. Она изредка напоминала о себе в интервью, жалуясь журналистам, что ей не только отказали от дома, но даже не попытались предложить денег. Так что теперь она вынуждена вернуться к профессии манекенщицы.
Адриана написала свою книгу, получила гонорар за 180 тысяч проданных в Бразилии экземпляров и отправилась с книгой в турне по Европе. Тоже небесплатно. В отличие от родни Сенны пресса, по крайней мере, признает за ней статус неофициальной жены героя.
Сто восемьдесят миллионов чемпиона перейдут семейству. Айртон был однажды недолго женат и после первого развода решил, что этот эксперимент останется в его жизни единственным. Так что останься он в живых, кто знает, добилась бы Адриана большего, чем она добилась за этот год.
Евгений Сирин