Премьера кино
Выход на экраны "Железной леди" приурочен к триумфальному завершению оскаровской кампании Мерил Стрип в роли Маргарет Тэтчер. Не иначе как одиозный оценивает этот триумф АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Трудно предполагать, что режиссер Филлида Ллойд (театральная постановщица, дебютировавшая в кино мюзиклом "Мамма миа!") смотрела итальянский фильм "Изумительный" Паоло Соррентино. Но выглядит все так, будто именно оттуда она позаимствовала стиль постбрехтовского гротеска, в котором изображена деятельность знаменитого политика: в одном случае речь идет о Джулио Андреотти, в другом — о Маргарет Тэтчер. В итальянском фильме, конечно, гротеска и театральности побольше, не говоря о пронизывающих картину зонгах. "Железная леди" поскромнее в средствах, и шутовством в основном занимается Денис, муж Мэгги (Джим Боудбент), "тихий английский бухарик", то напяливающий какой-нибудь дурацкий колпак, то изгибающийся под окном перед женушкой в почти балетном па. Сама Мерил Стрип не решается нарушить великолепие портретного грима и предпочитает динамике статику. Но это статика высшего порядка: Маргарет Тэтчер, как и играющая ее актриса, всегда равна самой себе, неизменна и незыблема в своей коронной роли первого плана.
Нет ничего более пугающего и даже тошнотворного, чем совершенство. Мерил Стрип в молодости перещелкала, как орешки, кучу психологических и лирических ролей, в которых даже было место импровизации. Чем дальше, тем больше она предпочитает статичную маску — в сущности, карикатуру. Однако примерно то же самое можно сказать о Маргарет Тэтчер с ее доведенным до тошнотворного совершенства имиджем. Вполне возможно, что в юности она была живым человеком (правда, играющая этот ее розовый период актриса Александра Роч на этом не настаивает), но с момента вступления во власть превратилась в Бабу-ягу политического фольклора: именно фольклорную сказку, и ни что иное, разыгрывают перед зрителями создатели фильма.
Только вдоволь наслушавшись по ходу картины саморазоблачительных реплик главной героини, начинаешь ощущать, что "Железная леди" насквозь пронизана иронией — не только по отношению к Маргарет Тэтчер, но и ко всей окружающей ее мифологии. Будучи одним из самых антипатичных политиков, первая в Британии женщина-премьер в то же время стала ролевой моделью для борцов с коммунизмом, идеологов либеральной экономики и многих горе-политиков, неспособных скрыть своего восхищения от того, как Англия при этой тетке "держала всех за яйца" — или, по крайней мере, умело делала такой вид. Надо сказать, что значительная часть убийственных самокомпроматов произносится героиней, уже ушедшей на покой, в воображаемых диалогах с умершим мужем, и они напоминают бредовый старческий маразм. Фильм построен и отформатирован так, что видимость от сущности, лицо от маски, историю от пародии отличить уже практически невозможно. Поэтому, когда старая карга Тэтчер сообщает, что покуривает травку, добавляет в свой рацион кокаин с опиумом и чуть-чуть ЛСД, тут уже ни убавить, ни прибавить. Ей остается только, "как Ленин после захвата почты и телеграфа", вспоминать о былых шалостях, о том, как она мочила в сортире ирландцев и шахтеров и вскармливала своей грудью русских олигархов.