Что вы испытываете в магазине при виде таблички "купленый товар обмену не подлежит"? Даже удивительно, сколько фатальной безысходности может умещаться в одном дурацком куске картона, олицетворяющем необходимость мучиться с некондиционной вещью всю оставшуюся ее жизнь.
Однако, даже если каверзная табличка отсутствует и товар можно обменять, это совсем не значит, что можно забыть о своей неравной борьбе с отечественным сервисом.
Началось все с того, что в моем доме в очередной раз сломался телевизор. Когда у нас что-либо ломается (все равно что: ножка дивана, кофемолка, коробка передач на жигуле, кран на кухне), это событие немедленно становится поводом для криков о моем неумении забивать гвозди. Ну, ладно. Сломался наш старый (но совсем не добрый) "Горизонт", подаренный нам с Катериной еще на свадьбу. Не то чтобы совсем сломался: наша техника, как известно обладает иезуитской способностью довести до суицида своими постоянными просьбами о небольшом таком ремонтике. Что самое неприятное, этот урод выкинул свой фортель за три дня до дня рождения жены. Сами понимаете...
Как только "Горизонт" в очередной раз потемнел, Катерина, возопив о моей несостоятельности, начала накручивать номер мастерской. Тут взорвался я: прошлая серия визитов наглого молодца (тут детальки нет, тут проводок... сейчас этого не выпускают, но я поищу...) обошлась в 200 тысяч и неделю метания между домом и работой.
— Все. Никаких больше "Горизонтов": я иду покупать новый телевизор. Деньги, слава мне, есть...
— Дорогой, ты и покупка чего бы то ни было нового — две вещи несовместные, как гений и злодейство. Причем ты в этой ситуации явно не первое.
— Зато ты и постоянное недовольство всем на свете — неразлучны, как Римский и Корсаков.
— Вот-вот... Тебе стоит хоть раз создать такую ситуацию, чтобы я была хоть чем-то довольна. К примеру, телевизором.
Спорить дальше было совершенно бесполезно, тем более, что через час у меня была назначена встреча с бывшим одноклассником Димкой Рейсманом. Рейс считался бо-ольшим специалистом во всех областях жизни, и уж наверняка, кое-что понимал в телевизорах, поскольку одно время владел магазином видеотехники на ВДНХ. Димка был непререкаемым авторитетом для моей жены, чем и гордился. Вдогонку мне было сказано, чтоб я сам ничего не выбирал, а во всем слушал Рейса.
Рейс, как всегда был полон оптимизма:
— Старик, чего ты волны гонишь? Выберем тебе ящик.
— Ты знаешь, похоже, что очень скоро мне действительно понадобиться ящик. Отсутствие нормального изображения и наличие ненормальной жены сведут меня в могилу.
— Да... Во! Отличная мысль: подари Катьке на день рождения телевизор. Она с ума сойдет от счастья.
Я не стал распространяться о том, что по-моему, это печальное событие уже имело место, тем более, что идея мне и в самом деле глянулась. Чисто мужское скупердяйство и меркантильность: одной покупкой помириться с женой, сделать ей же подарок, и заполучить незаменимую в хозяйстве вещь.
На следующий день Рейс заехал за мной на работу на своей пижонской Lancia, и мы отправились решать мои семейные проблемы. Особенно раскатывать мы не стали, и остановились перед магазином "Мир" на Ленинградском проспекте.
Мне сразу очень понравился один Sony английской сборки: дизайн классный и стоит не слишком — $ 460. К тому же я твердо знал, что если Sony собран в Англии, качество его действительно гарантировано.
— Да ты что?! Бескрылый ты человек, Лукиш: да их же вся Москва понакупила! Возьмем лучше Samsung: милая штучка, и значительно дешевле. Послушай спеца: Sony, конечно, понавороченнее будет. Да тебе-то что: ты телевизор покупаешь, или центр управления полетом? И вообще, ты зачем меня с собой потащил: советы слушать? Вот и слушай.
Короче говоря, Димка насел на меня всерьез. Как он меня уговорил?... Короче, через сорок минут, отдав $ 360 и получив все необходимые бумажки и гарантийный талон у продавца, мы втаскивали здоровенную коробку в мою квартиру на Спасской. Неутомимый Рейс выдвинул идею установить его прямо сейчас.
— Катька придет — обрадуется...
Минут пятнадцать пришлось провозиться с выцарапыванием Samsung из его обиталища и установку на крутящейся "ноге". Подключив телевизор, Димка минут за пять настроил каналы (у нас не так много каналов, чтобы весь день их настраивать), и мы сели смотреть какой-то футбол. Разумеется, с пивом...
И тут сквозь экран новорожденного телевизора проступила окружающая действительность, во всей своей неприглядности: в виде бурого пятна размером с ладонь. Пятно нахально разместилось в левой части экрана, ближе к центру. Сквозь него, ясно и ежу, ни черта было не разглядеть. Рейс молчал, и смотрел на пятно, как призывник на медкомиссию. Я смотрел то на пятно, то на Димку: оба вызывали во мне одни и те же эмоции. Я хотел было уж познакомить их обоих с этими эмоциями поближе, то тут мое шестое чувство уловило приближение катастрофы: через двадцать-тридцать минут домой должна была возвратиться жена. С криком "Рейс, смываемся, быстро!", я одной рукой схватил одноклассничка, второй уже заталкивал телевизор в коробку, и ногами пихал все это к выходу. Уже в машине я объяснил Рейсу, что если бы жена застала меня в компании с пятнистым телевизором и гениальным советодателем, даже у него не хватит воображения представить последствия.
— Ладно, не волнуйся. Сейчас поедем и заменим его на другой. Лично обследую ему все внутренности. Как-никак инженер-электронщик...
— Послушай, как-никак инженер-электронщик: магазин через десять минут закроется...
Димка молчал, переживая свое фиаско. А я с тревогой думал о том, что если телевизор не обменяют, придется инсценировать свою смерть от несчастного случая и до конца дней жить у Рейсманов на кухне.
Опасения оказались напрасными. Какой-то мужичок в грязнейших сапогах с красными глазами, видимо и.о. продавца, буркнул нам, что-то вроде "Инженера пока нету, ждите", и отправился подсобку, где углубился в изучение приставки SuperNintendo. Через пять минут отчаянной жестикуляции и призывных криков, мужичок приковылял обратно и с любезностью медвежьего капкана провозгласил: "Ну че?..." "Нам хотелось бы обменять ваш прекрасный телевизор на такой же, но еще более прекрасный." "Ну?..." Тут Рейс взорвался:
— Вы знаете, мы ведь и по-другому можем поговорить. Меняйте нам немедленно телевизор!
Мужик попросил показать дефект. Мы показали, и он, бросив на нас полный презрения взгляд, переписал модель телевизора и поплелся в подсобку. Через двадцать минут он приплелся обратно, таща коробку с другим Samsung.
— Вот...
— Нам надо его проверить, ведь...
— А мы закрываемся через пять минут. Успеете — ради бога. Нет — будете здесь всю ночь проверять.
Спорить было просто унизительно. В машине я отдавал опечаленному выбирателю телевизоров указания типа "направо, налево" и через некоторое время машина подъехала к рейсовскому дому. Димка хлопал глазами:
— Ты куда меня завез?
— А ты что думал? У тебя проверять будем.
Проверка дала самые что ни на есть отвратительные результаты. Каналы напрочь отказывались настраиваться, и все программы показывали примерно одно и тоже — белые медведи на Северном полюсе едят мороженное во время пурги. На Рейса было жалко смотреть: высшее образование, три года торговли телевизорами, двадцать лет дружбы, авторитет у моей жены... Все было поставленно под удар одним дурацким ящиком, упорно отказывающимся нормально показывать. Рейсмановская жена Алла не скрывала своего восторга и все порывалась позвонить Катьке и позабавить ее рассказом о нашем с Рейсом провале.
Нужно ли говорить, что на следующее утро неразлучная троица (я, Рейсман и телевизор) появилась в магазине "Мир". Мужичка не было, зато была какая-то милая дама, которая прониклась нашими проблемами и вызвалась выступить посредником между нами и инженером. Последний явился минут через двадцать и с настораживающей любезностью попросил объяснить в чем, собственно, дело. Мы объяснили.
Надо было видеть лицо Рейса, когда инженер безо всяких колебаний посоветовал мне сдать этот телевизор, доплатить еще сто долларов и купить Sony 2100MK. Тот самый, приглянувшийся мне с самого начала. Что я и сделал.
Через час, сидя дома я наслаждался сознанием собственного величия. Этому не мешали даже восторженные ахи и охи Катьки, радостно прыгавшей то вокруг телевизора, то вокруг подключавшего его Райса:
— Господи! Если бы не ты, Димка, он приволок бы домой каую-нибудь дрянь, и убеждал бы меня, что я ничего не смыслю в телевизорах. Спасибо тебе!
— Да не за что... — буркнул Димка, ловя мой полный сочувствия взгляд...
Телевизор работал прекрасно и сказать тут было нечего. Даже мне, хотя я только и ждал от него чего-то из ряда вон выходящего. Ждать пришлось недолго. Как я уже сказал, телевизор прекрасно справлялся со своими обязанностями: качество изображения отличное, звук — что надо... Все были довольны, включая Рейса, который расправил изрядно помятые "самсунгами" крылья. И тут запахло керосином... Вернее не керосином, а чем-то непонятным: жженой резиной, горелой пылью и еще чем-то одновременно. Даже не запахло, а скорее завоняло, поскольку запахом этот непередаваемый букет назвать было нельзя. Воняло, между прочим, из телевизора, причем тем сильнее, чем дольше он работал. Ренегат Рейс тут же отказался от авторского права на покупку, и свалил все на меня. Реакция была немедленной:
— Я так и знала... Если ты к чему-нибудь приложишь руку — дело гиблое. На кой черт мне все это буйство красок, если кроме как сидя в помойной яме я ими наслаждаться не могу?
Что тут скажешь? Пришлось на следующий день обрадовать уже знакомого инженера своим визитом. Телевизор, Рейса и Катерину я с собой брать отказался, как они того не просили. Телевизор, естественно ни о чем не просил, а просто тихо наполнял воздух отнюдь не ароматами морозного утра.
Инженер выслушал меня с убийственной серьезностью, и выдал следущую версию:
— Понимаете, это специальная пропитка телевизора. Вы не волнуйтесь — он скоро пахнуть перестанет.
— А если не перестанет?
— Мы вам его заменим...
Элементарное чувство самоуважения не позволило мне менять четвертый телевизор. Что, кстати, и не потребовалось: ровно через неделю вонь полностью исчезла.
... Вчера приехал Рейс и начал усиленно советовать купить видеокамеру. Но меня теперь голыми руками не возьмешь:
— А их чем пропитывают?
Инженер-электронщик с энтузиазмом бросился в какие-то технологические дебри, и я понял, что с первого раза мне видеокамеру купить не удастся.
АНТОН ЛУКАШИН