Справедливость заскорузлого в своей банальности постулата "маленькие дети — маленькие проблемы, большие дети — большие проблемы" в полной мере можно ощутить только при непосредственной "помощи" этих самых детей. Совсем недавно мои познания в этой области значительно расширились: теперь я твердо знаю, что чрезмерно опекать ребенка не стоит (себе дороже). Как застраховать себя от болезненных последствий такой опеки — вот на что надо обратить внимание. Столь богатый опыт я привезла с собой, естественно, из-за границы (давно замечено, что все лучшее — оттуда), точнее, из Парижа.
Потрясающая способность моего мужа заключается в том, что он (когда ему это нужно) способен довести кого угодно до белого каления своим отлыниванием от всяких житейских дел. Последние три года проблему своего отпуска, сопряженную с проблемой отдыха сына, я решала в гордом одиночестве. Мой Александр от этих вопросов ловко и красиво уходил, уезжая в командировки, занимаясь постройкой дачи (его вечный козырь: чуть что — он дачу строит. Уже лет пять)... Но этим летом случилось нечто из ряда вон выходящее.
Однажды утром я обнаружила у себя на столике большой букет роз, что само по себе уже подозрительно. Но самое убийственное заключалось в небольшом конверте, скрытом от посторонних взглядов шипами и листьями: две путевки в Париж на восемь дней. В голове в темпе allegro пронесся небольшой ураганчик мыслей: завел себе другую женщину и хочет избавиться от меня и сына на неделю... опять назвал к себе кучу друзей на празднование очередной годовщины чего-нибудь и хочет избавиться от меня и сына на неделю... Вечером все встало на свои места:
— Как вам мой подарочек? По-моему, гениально, — весело доедая ужин, провозгласил Сашка.
— Спасибо тебе, конечно, грандиознейшее, но скажи лучше, что ты на этот раз затеял...
Обвинения в утрате идеалов бескорыстия я пропустила мимо ушей. Мне все-таки удалось выжать из мужа истинные мотивы его щедрости. Он, оказывается, получил какой-то сверхвыгодный и срочный заказ и хотел им заняться в полном одиночестве.
— А то вы мне здесь житья не дадите: Генка под ногами будет болтаться, ты во все свой нос будешь...
Тут он осекся, и правильно сделал: нос был моим проклятьем, и любые выпады в его сторону я пресекала мгновенно. И сколько мне ни говорили все вокруг, что его некоторая "вздернутость" делает мое лицо еще более очаровательным, я-то знала, что вздернутость была вовсе не некоторая: в "школьные годы чудесные" мальчишки доводили меня до слез, постоянно порываясь повесить мне на нос портфель. Повзрослев, я несколько раз пыталась избавиться от этого несчастья. Но каждый раз возникали препятствия: то мое неверие во врача, то уверения в непосильности этой затеи для семейного бюджета, то отсутствие времени...
Именно чтобы не совать нос в мужнины дела, я стала готовиться к отъезду. Первым делом я отправилась в туристическое агентство "Флайтинтурсервис", где муж и обзавелся путевками. Кстати, справедливо решив, что дорогой тур покупать стыдно, а дешевый — опасно, он остановился на "золотой середине" — стандартном групповом туре в Париж. Стоил он $ 700 для меня и $ 500 для сына. Так вот... Не обращая ни малейшего внимания на плохо скрываемое раздражение девушки из туристического агентства (она, по всей видимости, хотела, чтобы подробности остались для нас сюрпризом), я самым тщательным образом выяснила всю "подноготную" предстоящей поездки. Страховку мы обсудили отдельно. Мне предложили заплатить $ 30, и клялись-божились, что в случае чего я могу рассчитывать на компенсацию — $ 25 тысяч. Я привыкла относиться к страховке как к пустой формальности и не заостряла внимания на соответствии сумм в $ 30 и $ 25000.
Жемчужиной в программе поездки должен был стать Евродиснейленд и его многочисленные умопомрачительные аттракционы, включая аквапарк, которым Генка мне неустанно капал на мозги. Он расхаживал по квартире в подаренных отцом плавках, которые собирался обновить в аквапарке. Я рассеянно кивала, не вникая в подробности и просила не мешать мне собирать чемоданы. Наконец, все необходимое для покорения Парижа было собрано, записки с советами мужу развешаны на видных местах, такси сигналило под окном. Через два часа мы уже сидели в самолете и вовсю предвкушали встречу с Парижем: я — с магазинами, сын — со страной Диснея.
Первые дни прошли изумительно, если не считать того, что экскурсовод говорил по-русски как студент из ЮАР, неделю назад приехавший в Москву. Поэтому от обзорной экскурсии в его сопровождении мы отказались. Побродили по живописным улочкам и бульварам, подышали воздухом, пропитанным богемной атмосферой. В кафе La Rotonde за чашечкой кофе я рассказывала моему недорослю о завсегдатаях этого кафе — Пикассо, Стравинском и Дягилеве. Булонский лес, к большому удивлению сына оказался очень похож на петербургский Летний сад. Елисейские поля мало напоминали "поля" в их привычном виде. В общем, мы прекрасно обошлись без экскурсовода.
На третий день нас ждал Евродиснейленд. У меня и в мыслях не было лишать ребенка свидания с этим чудо-парком. Аквапарк, правда, вызывал смутные сомнения, бередя материнское сердце. Особенно после того, как сопровождающая предупредила, что на зигзагообразной горке "без спортивной подготовки делать нечего". Это послужило сыну сигналом и он начал хитрыми (как ему казалось) финтами подводить меня к мысли о том, что без этой горки жить на свете вряд ли стоит.
Аквапарк выглядел настораживающе миролюбиво: бассейны с плещущимися детишками, множество горок. Генка кисло поморщился и пробубнил, что с малышней в лягушатнике плескаться унизительно. Этому мальчишу-плохишу желалось свернуть себе шею на одном из умопомрачительных виражей. У кого есть нечто восьмилетнее (любого пола), поймут, что способность этого "нечто" растворяться в считанные доли секунды превосходит все, виденное в боевиках про хитроумных ниндзя. Секунда — и Генка пропал. Другая — и он материализовался на вершине зигзагообразной горки, нагло махая мне рукой. Повинуясь материнскому порыву защитить неразумное дитя, я кинулась в воду. Тут-то и случилось страшное, но не с императором Нероном, который любил петь, а со мной. Хотя лучше бы с ним... Наверно, я подплыла слишком близко, и мой сын, плоть от плоти и т. д., послал меня в нокдаун прямым попаданием ногой в нос. При всей своей скорости и восьмилетнем весе (как там в учебнике физики: масса, умноженная на ускорение...) чадо чисто случайно не отправило меня к праотцам. Очнулась я уже на берегу от разноязыкой речи. Перепуганный сын не мог произнести ни слова. Голова нестерпимо гудела, из глаз, как мне тогда показалось, вылетали птички и звездочки, точно такие же, как в мультфильмах Диснея. Наконец нашлась наша руководительница. Критически осмотрев то, что раньше было моим носом, она изрекла: "Этого еще не хватало! В больницу и срочно!"
Первая фраза, которую я услышала в больнице, была проста: "Ваш страховой полис, мадам". Я прекрасно помнила разговор о медицинской страховке ("в случае чего, вы можете рассчитывать на $ 25000"). Вряд ли первая медицинская помощь может стоить больше. Поэтому я совершенно спокойно смотрела на то, как тетка из турфирмы рылась в моей сумке. Через пару минут оттуда были извлечены какие-то бумажки. Взглянув на них, врач произнес длинную речь, из которой я поняла только: "пардон" и "шесть тысяч франков". Судя по тому, что бумажки он отложил и обращался ко мне, шесть тысяч франков должна была выложить именно я. Тетка при этом с абсолютно непричастным видом начинает изучать фиолетовые цветочки на обоях.
Стрессы, как известно, пробуждают скрытые таланты: я свободно перешла на английский и задала врачу вечный русский вопрос: "Что делать?" Врач, так и не поняв, с чем мне желательно что-либо сделать — с носом, со страховкой или с представителем турфирмы, предложил мне первую помощь, совершенно безвозмездно. Я не возражала.
После того, как мне остановили кровь и сделали болеутоляющий укол, я, держась за стены, отправилась к телефону. Перепуганный муж на другом конце провода долго не мог понять, что именно случилось. Наплакавшись всласть на триста франков, я членораздельно объяснила, в чем дело. Именно в этот момент я поняла, как мне его не хватает. Уяснив ситуацию, муж предложил сделать операцию прямо во Франции. Он предложил перевести 6000 франков "хоть сейчас".
Возражал врач: "Щедрость вашего мужа — это, конечно, замечательно, но я боюсь, что не могу вам помочь. После операции нужно как минимум десять дней провести в больнице. Мы должны убедиться, что лечение идет успешно. А как мне объяснила ваше доверенное лицо (кивок в сторону тетки из турфирмы), срок вашей визы скоро истекает".
Шок, кома, полное оцепенение или как там еще это называется... Совершенно уничтоженная, я опять иду к телефону. "Дорогая! — услышала я с того конца провода, — бросай все и прилетай в Москву. Об операции я договорюсь".
Отползая от телефона, я была перехвачена теткой из турагентства. Она что-то промямлила об извинениях со стороны фирмы (при этом сделав упор на то, что извинения эти материального выражения не найдут) и стала убеждать меня в замечательности их страховки:
— Она, вы знаете, на самом деле правильная. Просто у этих французов все так быстро меняется...
Мне было не до тетки и не до ее объяснений в духе "слон — плохой, справка — хороший..." Мне надо было в Москву.
Ну конечно, если бы это было так просто. Наши билеты, купленные по тарифу APEX, нельзя было ни сдать, ни обменять на другое число. Оставалось только ждать дня отлета. Просить туристическую фирму купить мне другой билет я даже не пыталась — и без этого головной боли предостаточно.
Два дня я лежала в постели, рассматривала шишечки на кровати и пачками пила болеутоляющие таблетки. Никогда не думала, что время в Париже может так медленно тянуться. Лежа на кровати, я размышляла о носе. И мне удалось посмотреть на эту ситуацию совсем с другой точки зрения. Наши желания иногда реализовываются самым неожиданным образом: ведь теперь я с чистой совестью могу сделать себе точеный носик, согласно классическим канонам красоты. Это меня успокоило. В оставшиеся дни я смогла заняться своим любимым видом спорта — шопингом. Вооружившись солнцезащитными очками, я обошла все бутики на Champs Elysees. Генка безмолвной тенью следовал за мной. Встретивший нас муж тактично промолчал. А на вопрос: "Как я выгляжу?" так же без комментариев положил чемоданы с покупками в багажник. Прямо из Шереметьево мы отправились в Институт хирургии. Врач уже знал обо всех злоключениях и встретил нас (меня и мой нос) как родных. Я мигом поняла, что более благодарного слушателя мне не найти и со всеми подробностями рассказала историю о прошлой курносости.
— Так какой нос будем делать? — доверительно спросил врач. — Видите, как хорошо все складывается. Не сломали бы нос, так с курносым и мучились бы...
В отличие от девушки из туристического агентства, он не обманул. Через три недели из зеркала на меня смотрела греческая богиня с идеально ровным тонким носом.
Алена СМОЛИНА