Сложность рождает эмоцию
Станислас Де Керсис, глава Van Cleef & Arpels
Станислас де Керсис возглавляет парижский ювелирный дом Van Cleef & Arpels с 2005 года. За двенадцать лет в Richemont Group он работал в Alfred Dunhill, Montblanc и Cartier. При Станисласе де Керсисе была создана (и запатентована) концепция "поэтических усложнений" — сложных часов с необычными механизмами, призванных не столько показывать время, сколько рассказывать истории. С "поэтическими усложнениями" связаны теперь главные часовые успехи Van Cleef & Arpels.
— Что бы вы мне ответили, если бы я спросил вас, что отличает Van Cleef & Arpels от других домов? Ну, вот я и спрашиваю.
— Позитивный взгляд на мир. Вы ведь знаете, что наш дом Van Cleef & Arpels был основан двумя влюбленными, и это навсегда оставило отпечаток на истории дома. Если вы спросите влюбленных, каким они видят мир, они, разумеется, скажут, что воспринимают его полным счастья. Счастья, которое они сами испытывают и готовы отдать другим. Мир, их окружающий,— мир без недостатков. Если в Van Cleef & Arpels рисуют розу, это роза без шипов, если диких зверей, у них нет ни когтей, ни клыков. Мы описываем мир-покровитель, который дарит счастье. В этом мире летают стрекозы, бабочки, божьи коровки — все божьи твари милы, все приносят успех, все приносят счастье. Наши вещи умеют говорить.
— О чем же говорят ваши вещи?
— О потерянном и обретенном рае. И наши украшения, и особенно наши часы. "Мост влюбленных", или "День в Париже", или "Парижская ночь". Я сам иногда ношу "Парижскую ночь", потому что в жизни в моем городе я редко вижу звезды. Но я люблю смотреть на небо — это делает нас выше. "Необычайные путешествия" по мотивам Жюля Верна — это тоже мир легенд, путь в рай.
Две главные часовые "поэтические" модели великого французского ювелирного дома, выпущенные в этом году,— минутные репетиры The Midnight Poetic Wish
— Во всяком случае, путешествие из пушки на Луну уж точно способ попасть в рай, и очень быстро.
— Спросите у космонавтов, которые сражаются за право занять место в этом космическом снаряде. Зачем это им? Зачем мы путешествуем вообще? Мы ищем рай на земле и вне земли, мы выходим за пределы обычного, и, когда мы изобрели "поэтические усложнения" в 2006-м, чтобы отметить столетие дома, мы исходили из того же восприятия пространства и времени через счастье.
— Кто первый произнес это слово "поэтические усложнения"?
— Мы не знаем, кто-то из нашей команды, но это определение мгновенно стало общим и важным для нас девизом. Потому что в нем есть внутреннее напряжение между красотой и сложностью. Сложность рождает поэзию, рождает эмоцию. Все началось, как вы помните, с феи, которая говорит вам с циферблата: "Что ты хочешь? Загадай желание!" — это вам не будильник телефона с его "дрынь-дрынь-дрынь". Скажи, что ты хочешь, и желание твое исполнится, главное, знать свое желание — там и без феи можно справиться. А в этом году у нас серия часов по мотивам знаменитых балов: фея взмахнула палочкой, и вот красавица едет на бал. Вы ведь знаете выражение "life should be a ball". Жизнь коротка, какие-то сто лет! Надо веселиться, смеяться, петь и пить.
— Вслед за "Мостом влюбленных" вы заказали тому же часовщику Жан-Марку Видеррехту новое усложнение — Poetic Wish. Это начало целой коллекции?
— Единственная коллекция, которую мы собираем,— это коллекция талантов, самых лучших художников нашего времени. Мы работаем с Жан-Марком Видеррехтом над механизмами, с Оливье Воше и Домиником Бароном — над циферблатами. Наша идея состоит в том, чтобы развивать благородные ремесла, развивать часовое искусство. Мы не хотим повторять то, что уже делалось. Мало ли было минутных репетиров? Сколько угодно, и каких прекрасных! Но наш минутный репетир Poetic Wish такой, какого нет ни у кого! Пять патентов на механизм, впервые молоточки расположены в центре, и снова фигурки-автоматы рассказывают историю и показывают время. Сюжет таков: молодой человек и девушка встретились на мосту влюбленных, но время их разлучило, и вот теперь они мечтают друг о друге. Она — на Эйфелевой башне и доверяет свое желание воздушному змею, а он стоит на площадке Нотр-Дама и загадывает желание по падающей звезде. Идея появилась два года назад, на SIHH, когда мы представляли "Мост влюбленных". Нам хотелось сделать что-то подобное, но при этом не повториться. И вот появились новые удивительные часы, которые при этом показывают время только тогда, когда вы захотите его узнать. Это не время, которое на меня давит. Я хозяин мира и времени, я смотрю, когда хочу, а когда не хочу — не смотрю.
— Мне нравится в Van Cleef & Arpels, что вы гордитесь людьми, которые работают с вами. Многие марки их прячут.
— Такое бывает, но мы не марка, мы дом. Есть много марок и мало домов. Марки делают то и другое, дом — эксперт в чем-то одном, главном. Мы специалисты, эксперты в ювелирном деле и поэтических часах. Мы сто лет этим занимаемся, поэтому мы ушли дальше других. И вот еще один важный для меня признак дома. Мы объединяем и делимся — у нас нет месторождений, наши камни приходят со всего мира, и мы покупаем лучшие, наши артисты и механики живут в разных странах, мы объединяем их и представляем нашим клиентам. Стиль, определяемый с двадцати метров, камни лучшего качества, причем особенные, с характером. Вы помните продажу драгоценностей Элизабет Тейлор на Christie`s — €260 млн. У нее было 46 вещей Van Cleef & Arpels, и каждая ставила рекорд. Люди говорят: я хочу это носить. И я их понимаю: эти вещи — эманация любви.
— Советские критики сказали бы, что у вас имеет место лакировка действительности... Сплошные истории успеха.
— Жак Арпельс, наш основатель, мог бы им ответить: "Чтобы достичь успеха, надо поверить в успех". И Van Cleef & Arpels с тех пор дает нам верить в успех. После самой лютой зимы придет весна, поэтому любимое время года для Van Cleef & Arpels — весна. После дождя выйдет солнце, а слезы высохнут в улыбке — это вечное возвращение надежды, которое рассказывается словами высокого ювелирного искусства.