Вам никогда не приходилось отдыхать под арестом? Если вы помните, подобная уникальная возможность совсем недавно представилась пассажирам задержанного в Марсельском порту теплохода "Шота Руставели". Среди которых волей случая оказался известный актер СПАРТАК МИШУЛИН, согласившийся поделиться некоторыми подробностями этой "забавной" истории.
Собственно говоря, непосредственно в круиз по Средиземному морю я отправляться даже и не собирался. В планы мои входило несколько иное: посадить жену Валентину Константиновну и дочь Карину на теплоход в Марселе, откуда начинался круиз, а самому улететь в Израиль на Мертвое море лечиться в санатории. Там мне знакомые еще до моего отъезда забронировали место. К семье же я должен был присоединиться спустя 7-8 дней на Кипре: продолжить вместе отдых и сыграть заодно "Карлсона" на пару с дочерью в роли Малыша.
Любому нормальному человеку понятно, что ожидание отдыха эмоционально гораздо насыщеннее, чем сам отдых. А поскольку в круизы я езжу далеко не каждый год, то можно понять, сколь радостно-тягостными были предкруизные дни.
Особенно отличилась в нагнетании страстей Карина. Она все время только и делала, что высказывала всевозможные опасения: вдруг что-то сорвется с визой, вдруг погода нелетная (круиз начинался в Марселе)... Нам с женой приходилось гасить ее паникерство банальными сентенциями:
— Не волнуйся: молодым везде у нас дорога...
— У нас-то везде, а "у них"?...
Ну вот мы и "у них". Вылетели мы из Москвы всей семьей и к вечеру были в Марселе, где нас уже ждал корабль, в который мы благополучно загрузились — за три дня до отплытия.
Здесь нас постигло первое разочарование: каюта, называемая "люкс", была рассчитана на двоих (нас, напомню, было трое) и до уровня шикарных апартаментов, за которые заплачено $ 2600, явно не дотягивала.
Между тем, фирма "Маклинтур", с которой я и договаривался о своем участии в круизе, именно "люкс" и обещала. Но обещанное полученному явно не соответствовало.
Мы решили не очень сильно огорчаться, так как обитать в полном составе в ней нам предстояло лишь первые три дня в Марселе и потом в самом конце путешествия. К тому же и альтернативных вариантов никаких тоже не было.
Зато максимально возможное соответствие обнаружилось в ресторане: кормили нас за $ 6, и стоила еда эти же $ 6. Правда, согласно заверениям "Маклинтура" нас должны были потчевать за $ 12. Но радовало уже и то, что с нас за шестидолларовую еду не брали двенадцать.
Освоив кое-как втроем двухместное каютное пространство, мы решили свободные три дня потратить с пользой и посмотреть Марсель — благо у нас была трехдневная французская виза.
Беззаботно прогуляв все эти дни по городу, мы благополучно приблизились к дню отплытия корабля с женой и дочерью и моему отлету в Израиль. Однако все сроки постепенно истекали, а отплытием, что называется, даже и не пахло.
Среди пассажиров вяло бродили какие-то слухи относительно задержки с заправкой судна и загрузки продуктов. Решив все же не терять присутствия духа и в последний раз побродить по Марселю, мы направились к выходу, где и обнаружили, несмотря на доминировавший оптимизм, что ни прогулки, ни отплытия как такового просто не будет.
Подходим к трапу, а дальше нас не пускают. Мое лицо стало иллюстрацией к крылатому — "... над седой равниной моря", что называется, "ветер тучи собирает..."
Кстати, не выпускали с трапа не только нас: здесь сконцентрировалась толпа человек в двадцать-тридцать и в ней наблюдалось некоторое смятение, в отдельных случаях переходящее в истерику.
Кто-то что-то возмущенно выкрикивает, кто-то бесцельно шатается, пытаясь по возможности уяснить ситуацию и ее ближайшие перспективы. Слышится чей-то растерянный шепот: "Все. Корабль арестован".
Лишь капитан корабля хранил олимпийское спокойствие. Впоследствии выяснилось, что он-то знал с самого первого дня не начавшегося вовремя круиза, что корабль под угрозой ареста, но ничего отдыхающим не сказал. То ли планы какие-то строил, то ли сработала старая русская пословица: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится".
На безрадостное сообщение все отреагировали по-разному, но одинаково бурно: кто орал и возмущался, кто накинулся на руководителей турфирмы, капитана, а заодно и команду, обвиняя их во всех смертных грехах...
Хотя многие продолжали как-то даже отдыхать и смеяться — смех, правда, был немного нервным, а отдых — несколько напряженным.
Кто мог себе позволить, тут же уехали: как обычно, кому-то сколько-то заплатили, взяли визы. При этом добиться от кого-либо подробностей счастливого избавления было невозможно: мало кто их знал, а кто знал — хранил тайну.
Бессмысленно побродив какое-то время по обретшему статус тюрьмы теплоходу и позадавав направо и налево традиционно-дурацкие и всегда остающиеся без ответа вопросы "кто виноват?" и "что делать?",, новоиспеченные узники начали действовать более упорядоченно.
Вплотную занялись вопросом компенсации и возврата денег... (в момент ареста вопрос поднимался неоднократно).
Но представители администрации (какая-то дама из "Маклинтура" и корабельное начальство) от него каждый раз ловко уходили. Подтверждалось это и невнятностью ответов и полным отсутствием конкретности и однозначности: то у них денег нет, то еще что-то в этом роде. Короче, то, что денег нам не вернут, определилось довольно быстро.
А поэтому вариантов оказалось как обычно два и оба неудачных: либо сидеть и чего-то ждать, либо плюнуть на все, в том числе и на испорченный отпуск, и уехать. Плюнуть, увы, не получилось.
Корабельные дела меня не очень-то волновали, так как в моем случае главное — лечение, срок которого с каждым днем пребывания под арестом неуклонно истекал. Все мои грязевые ванны, лечебные массажи и прочее все больше и больше отдалялись от меня. В общем-то, если бы не Израиль, то пусть хоть на 30 суток арестовывают. Все равно — на солнце, кормят — лежи да загорай.
Вот и пришлось — загорать — с непринужденным видом и в то же время как-то уж очень напряженно, потому что совершенно непонятно было, что с нами со всеми будет завтра.
Как впоследствии выяснилось, соорганизатором этого нового вида отдыха, кроме московской фирмы "Маклинтур", которая платила за экскурсии, выступила и одесская "Одис-V", фрахтовавшая корабль и расплачивавшаяся за заправку и ремонт. Когда пришло время раскошелиться, заплатить за ремонт оказалось нечем. Вот корабль и арестовали. Куда деньги ушли, для нас осталось загадкой, которую будем решать долгими зимними вечерами, вспоминая летний круиз.
Сидение на корабле, который вместо того, чтобы бороздить моря и океаны, глупейшим образом торчит в порту, нервную систему, знаете ли, не укрепляет. Естественно, иду к капитану корабля. Кто же, как не он, должен быть в курсе дальнейшего развития событий?
В одной из бесед он выдал мне следующую фразу: "Я не чувствую за своей спиной страны. Разве раньше в Босфоре корабль с советским флагом посмели бы поставить в последнюю очередь?" Какая такая очередь — я лично не понял, но фраза мне очень понравилась.
Когда хуже некуда — значит, скоро будет лучше. В первый же день, ко всеобщей радости, выяснилось, что на корабле имеются юристы из Москвы (в качестве отдыхающих). Сформировалась инициативная группа, которая и взяла дело в свои руки. Она обратилась в прессу, отправили депеши в Москву и на Украину.
Кстати, благодаря стараниям инициативной группы под "домашним арестом" мы на теплоходе сидели всего один день. Затем в Марсель нас все-таки стали выпускать.
Денька через три из Украинского пароходства все-таки прислали необходимые документы на корабль. Вооружась этими документами, наши инициативные "сокруизники" добились-таки суда, на котором мы все присутствовали и который продлил все-таки визу.
Французский судья, надо отметить, отнесся к нам и нашей ситуации весьма снисходительно: адвокату (он был русский) удалось оспорить решение властей, и нас (вместе с теплоходом) выпустили из Марселя, который мы во время ареста смогли посмотреть и что называется с изнанки: корабль во время стоянки постоянно отправляли на разные причалы, но не на пассажирские, а на грузовые, — так что было чем всласть полюбоваться. То есть на начальном этапе из круизников мы превратились в "свидетелей каких-то неясных каботажных маневров".
Но вот все муки позади: прощай, любимый город, выходим завтра в море. Нас ждет Ницца, Канн... Увы, особых радостей как оказалось, это не сулило, так как эти две экскурсии соединили в одну — и мы как угорелые бегали за гидом.
На следующее после спринта утро нас обрадовали сообщением об экскурсии в Монако. Радость длилась недолго: до тех пор, пока не стало ясно, что за эту экскурсию нужно выложить по $ 55.
Пожалуй, посещение Монако и оставило единственное благоприятное впечатление. Этими впечатлениями, собственно говоря, приятности круиза для меня и ограничились.
В итоге круиз продлили на неделю. Но мы не могли зайти в другие города Франции и Италии. По этому поводу маршрут начали нещадно кромсать и комкать. Например, не состоялся заход на Сицилию и в Неаполь. Зашли на Мальту, на Кипр. Много плавали по морю.
В Тунис, например, зашли. Дался мне этот Тунис!!! Двое суток туда плыли, а поездили на автобусе полчаса, вернулись на корабль и уплыли. Ехать столько, чтобы Карфаген посмотреть, который состоит из раздолбанных печей.
Я шутил: "У нас после войны вся страна была в таких: деревни нет, а печи стоят. И ехать не надо так далеко, свои есть развалины".
На корабле было нормально: кормили хорошо, бассейн, загорали. Но меня волновало одно: я-то был ограничен сроками, а срок круиза продлили из-за стоянки (6-7дней). Пришлось нам раньше улетать, не дождавшись окончания круиза. В результате уже в Стамбуле я купил за 300 долларов авиабилеты и улетел вместе с семьей.
Я уже плюнул на Израиль, на лечение, но мне все равно надо было быть в Москве к определенному числу — шел спектакль "Молчи, грусть, молчи", где у меня нет замены.