Готовятся к печати первые каталоги утраченных ценностей
Вчера в Министерстве культуры РФ прошла пресс-конференция, посвященная подготовке к печати первых двух томов "Сводного каталога похищенных и утраченных культурных ценностей на территории России в период второй мировой войны". Хотя реально фолианты появятся в лучшем случае в июне (денег на издание у министерства пока нет), презентацию их макета решено было устроить сейчас. И кроется за этим интрига, выходящая далеко за рамки музейного дела,— интрига вполне политическая.
Все дело в том, что 22 января состоится заседание Конституционного суда, на котором будет рассмотрено обращение обеих палат парламента по поводу неконституционности действий президента, который в прошлом году вернул без утверждения принятый Федеральным собранием закон "О культурных ценностях, перемещенных в СССР в результате второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации". Общественное мнение складывается скорее в пользу этого закона (по которому практически все вывезенное из Европы остается в России навсегда), будучи подогреваемо высказываниями типа "они у нас украли — и мы им не вернем". Президент указывал как раз на то, что негибкая позиция России затруднит возвращение ее собственных ценностей.
Цель теперешней акции — произвести определенное впечатление на общественность самим количеством наших потерь: фолианты огромных размеров. Половина шеститысячного тиража будет на английском — пусть на Западе знают, что мы готовим выставить окончательный счет за все, что у нас украли.
Тома, посвященные утратам Екатерининского дворца-музея в Царском Селе и Павловского дворца, только начало огромной серии, и работа, предпринятая департаментом по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ, действительно титаническая. Этот труд должен искупить традицию советского разгильдяйства в отношении культуры и искусства, к которой приложили руку музейщики и администраторы, военные и гэбисты, грузчики и железнодорожники. Дело в том, что, несмотря на все разговоры о том, что мы не вернем западные ценности, пока нам не вернут наши, точно даже неизвестно, что у нас похитили,— отнюдь не во всех музеях до войны имелись описи (Екатерининский дворец в этом смысле — исключение).
После войны потери подсчитывались тоже приблизительно: в 1946 году недосчитывались 232 тыс. экспонатов (данные Чрезвычайной госкомиссии), в 1948-м — уже 450 тыс., в 1957-м — то ли 763 тыс., то ли 564 тыс., а то ли 461 тыс. (некоторые экспонаты потом обнаруживали полусгнившими в наших собственных запасниках). Путаницы добавили и эшелоны с возвращенными вещами. Так, в 1947 году иконы из Псковского музея заехали в Ростов-на-Дону, почти все книги и рукописи свозили почему-то в Киев. Отсутствие документации на произведения затормозило процесс их возвращения уже на первом этапе: американцы, обнаружившие в своей зоне около 1500 тайных складов, были готовы передать ценности советским властям при условии представления соответствующих "бумаг". А их-то и не было.
Насколько разгильдяйски действовали наши, настолько грамотно грабили нас нацисты. Специальные люди при штабе рейхсляйтера Розенберга и команде графа Сольмса (все искусствоведы и к тому же музейщики) входили в Пушкин, Павловск и Гатчину во всеоружии каталогов-резоне и описей. Однако, в принципе, порядок внятен и славянам. Например, у поляков нет проблем с возвратом вещей. В 1945 году польское правительство в Лондоне отправило в Польшу эмиссаров с тем, чтобы они отследили по каждому из воеводств, какие произведения вывезены немцами,— и это было сделано. Наши "патриоты" на это, конечно, скажут: "Нам тогда было не до того." "До того" стало только сейчас.
Пока неясно, в какой степени каталог поможет вернуть наши ценности. Германия борется за возвращение всемирно известных картин Дега и Сезанна, но если в нашем каталоге будут в основном позиции "кости игральные, слоновая кость, 4 штуки, размер 1,5 х 1,5 х 1,5 см", на успех реституции надеяться будет трудно.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ, ЕКАТЕРИНА Ъ-ДЕГОТЬ