Почему "тулузский стрелок" целил в детей
Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает, и таких же героев.
Правительство — потому что сам же его выбирает (или хотя бы терпит). Героев — потому что сам же их создает.
Трудно сказать, что тут яйцо, а что курица, но нельзя не признать: выбор национальных героев говорит о характере наций больше, чем вообще принято говорить в рамках политкорректности. Когда поступки, которые в цивилизованном мире считаются мерзостью, трактуются как подвиг, это неизбежно формирует извращенное самосознание. В таком отравленном колодце вырастают упыри. Оказавшись на свету, они становятся образцами для подражания и плодят себе подобных. Замкнутый круг.
Слагаемые
Парижское представительство самого популярного арабского канала "Аль-Джазира" получило по почте фильм о "подвиге" Мохаммеда Мера, которого в интернете теперь принято политкорректно называть "тулузским стрелком", через несколько дней после того, как его выстрелы потрясли всю страну. В 25-минутном сюжете под названием ""Аль-Каида" атакует Францию" на фоне цитат из Корана и бодрой музыки последовательно запечатлены три совершенных им теракта.
Как было известно и раньше, тулузский шахид убивал с камерой на груди. Это видели уцелевшие свидетели в еврейской школе. И сам он, когда сидел, осажденный в своей квартире, сообщил полиции, где припрятана сумка с камерой — позаботился, чтобы его "подвиг" остался людям. Успел для надежности перегнать запись на флешку (ее нашли в кармане убитого) и даже передать копию для монтажа соратникам. Этот импульсивный хлопец, которого сейчас изображают "ранимым юношей с психологией подростка", подстраховался от всех случайностей.
К чести "Аль-Джазиры", там решили "по этическим соображениям" не пускать в эфир этот фильм, безусловно, заряженный огромным воспитательным потенциалом. Но нет никакого сомнения в том, что он появится (если уже не появился) в Сети, по крайне мере на исламистских сайтах. Не пропадать же пропагандистским усилиям шахида даром.
Но большинство нормальных людей этого не увидят. Родственникам убитых, слава богу, не придется переживать свою трагедию заново, слышать предсмертные крики жертв (все это есть на видео, поделились в "Аль-Джазире"). Они не увидят, как погиб 4-летний Габриэль Сандлер и его брат, 6-летний Арье, как 8-летняя Мирьям Монсонего пыталась спастись — побежала, как убийца ее нагнал, схватил за волосы, выстрелил в голову, потом сделал контрольный выстрел. У него был 45-й кольт — пушка, пробивающая доску, как яичную скорлупу.
Видеть этого нельзя. Но знать, что это было,— надо. Чтобы понять всю степень изуверства. И чтобы убрать знак равенства.
Уравнения
В день теракта в еврейской школе в Тулузе, 19 марта, комиссар по иностранным делам и политике безопасности Евросоюза баронесса Кэтрин Эштон выступала в Брюсселе на давно запланированной встрече с палестинскими детьми.
— Когда мы думаем над тем, что произошло сегодня в Тулузе,— сказала она им,— мы вспоминаем трагические события в Норвегии, Сирии и особенно в Газе. Мы не имеем права забывать о детях, лишившихся жизни из-за агрессии и политических интересов.
В Израиле возмутились:
— Невозможно сравнивать резню детей в Тулузе, включая контрольный выстрел в голову 8-летней девочке, и операции против террористов в секторе Газы,— заявил премьер Нетаньяху.
Баронессе пришлось объяснять, что ее неправильно поняли. Но если абстрагироваться от израильского эгоцентризма, понять-то ее как раз можно. Что еще она могла сказать о случившемся так не ко времени теракте, выступая перед палестинскими детьми в штаб-квартире ЕС?
Что такой же герой, как те шахиды, которых им представляют как главных героев палестинского народа на уроках, в учебниках и в детских программах палестинского ТВ, сегодня расстрелял еврейских детей уже здесь, у нас под боком? Что это отвратительно? Нет же! Это детям Газы надо выражать сочувствие в штабе ЕС. Но раз уж — такая незадача! — как раз сегодня пострадали не они, а еврейские дети, она должна была сказать, что жалеет и их. Точно так же, как детей в Газе. А уж заодно и норвежских, и сирийских.
Политкорректно? Вполне. Джихадист-отморозок убил еврейских детей в Тулузе. А израильская военщина убивает арабских детей в Газе. Нам, европейцам, всех детей одинаково жалко, и всех их убийц мы одинаково осуждаем. Полная взвешенность. Неудобно лишь получилось, что ровно через день, когда французская полиция вышла на связь с тулузским террористом, он точно так же объяснил свои мотивы: пришел в еврейскую школу отомстить за гибель арабских детей в Газе.
Этому французу алжирского происхождения все уши прожужжали преступлениями израильтян в Палестине. Неважно, кто и где: в мечетях, кружках исламистов, в лагерях боевиков в Пакистане и Афганистане или в европейских СМИ.
Для мирового сообщества это такой же факт, как для него. В Газе во время операций израильской армии гибнут дети? Да, случается, гибнут. Боевики прикрываются ими как живым щитом: размещают ракетные установки, из которых обстреливают израильские населенные пункты, в школьных дворах, на крышах жилых домов, и бывает, что при ответных обстрелах вместе с ними гибнут дети. То, что для израильской военщины они никогда не бывают целью, критиков не волнует. Гибнут? Виноваты! Если для просвещенных европейцев нет разницы в методах и мотивах, почему она должна быть для экзальтированного исламиста?
Только они требуют международных санкций против Израиля, бойкота, общественного осуждения. А он действует в меру собственного разумения и национального темперамента: берет 45-й кольт и идет в еврейскую школу. И Мохаммед Мера в исламистском героическом эпосе — далеко не первый.
Примеры
Четыре года назад в ходе обменной сделки с "Хезболлой" за трупы двух израильских резервистов был освобожден из тюрьмы активист марксистской организации Народный фронт освобождения Палестины ливанский друз Самир Кунтар. Он прославился тем, что в ходе террористического рейда на израильский городок Нагария в 1979-м прикладом автомата размозжил голову 4-летней девочке Эйнат Харан, сначала расстреляв у нее на глазах ее отца.
На родине террориста встречали как героя. Миллион ливанцев вышли приветствовать освобожденного бойца — четверть населения страны. Лидер "Хезболлы" шейх Насралла даже вылез из бункера, где прятался с войны 2006 года (и прячется до сих пор). Кунтара облачили в парадную форму офицера "Хезболлы", для него соорудили триумфальную арку (она, правда, потом грохнулась — делали наспех). Какой пылкий юноша не размечтается о таких почестях?
Убийство детей в этом перевернутом мире не издержки террористического производства, а доблесть. Вот ряд примеров.
Год назад, 7 апреля 2011-го, с территории сектора Газа был подорван ракетой школьный автобус, двигавшийся на приграничном шоссе к кибуцу Саад. Цель была выбрана не случайно: школьный автобус не спутаешь ни с чем — он выкрашен в яркий желтый цвет. Время было выбрано не случайно: после окончания уроков. Случайно лишь автобус не был полон: водитель высадил детей за 15 минут до взрыва, в салоне оставался только 16-летний школьник Даниэль Видлих, который приехал из соседнего города навестить бабушку в кибуце. Он и погиб.
20 марта 2001-го в Хевроне, городе, населенном арабами, где лишь один изолированный еврейский квартал, палестинский снайпер подстрелил в коляске на балконе еврейского дома 10-месячную девочку Шахевет Паз. Снайпер, не шальная пуля.
Особенно мне запомнилась настойчивая охота на школьные автобусы в секторе Газа в 2000 году, в самом начале интифады. Тогда еще там существовали еврейские поселения. Школа — одна на несколько поселков, детей собирали по домам и возили на уроки и с уроков. В течение нескольких недель террористы закладывали фугасы на пути школьных автобусов. Но не получалось — то фугас не взорвется, то его обнаружат.
Наконец, удалось. Снаряд взорвался под днищем, автобус бронированный, в щепки не разнесло, но детям (их было пятеро — от 7 до 12 лет) оторвало ножки — кому одну, кому обе. Потом, как водится, был ответный удар. Тогда еще широко не практиковались точечные ликвидации — били по штабам, откуда командиры предусмотрительно линяли после каждого удачного теракта. Но кого-то достало — один или два раненых.
Вечером смотрю выпуск новостей. Привычная картинка — подъезд больницы в Газе, сотни людей, сирены скорых, десятки, может, сотни людей — беготня, крики, искаженные болью и гневом молодые лица. А потом показывают палату израильской больницы. Стерильная чистота, больничная тишина, девочка лет десяти, укрытая до головы,— сегодня утром она осталась без ног. "Ну, как ты?" — спрашивает корреспондентка. "Было больно,— отвечает она.— А сейчас все в порядке",— и улыбается. Тогда еще подумал: какая картинка запомнится больше?
Сегодня, вспоминая тот репортаж, понимаю, на чем воспитывался Мохаммед Мера. Таким не нужен Коран — им достаточно видео. Он позаботился, чтобы такое и после него осталось. К его дому в Тулузе уже приносят цветы. Учительница в лицее (не мусульманка!) предлагает ученикам почтить память павшего вставанием. Случись ему уцелеть при штурме — толпы девушек осаждали бы его тюрьму, засыпали бы письмами с признаниями в любви. Страница в "Фейсбуке" "Спасибо Мохаммеду Мера" ломится от восторженных посетителей. Его отец, алжирский репатриант из Франции, обещает потратить жизнь на адвокатов, чтобы засудить спецслужбы за убийство сына — могли, говорит, взять живым, но не захотели. Адвокатесса уже ссылается на некие доказательства...
Тождества
Трудно удержаться на грани политкорректности. Отморозки, нелюди, зверье есть в любом обществе. Не их наличие и даже не их количество делают это общество больным, а отношение к ним. Являются ли носители этих качеств, люди, совершающие эти поступки, отщепенцами, гнилыми яблоками, стыдятся ли их, чураются, оберегают от их влияния детей. Или наоборот.
В любом обществе — мусульманское не исключение — экстремистов, приверженцев насилия и апологетов ненависти меньшинство. Но идеологам воинствующего ислама удалось превратить это меньшинство в пример для подражания и ориентир. Это неизбежно сказывается на характере всего общества, определяет его мейнстрим. И в конечном счете судьбу.
Когда-то это казалось проблемой Израиля, очутившегося волею исторической судьбы в центре исламского мира, и эгоистичный Запад по-страусиному надеялся свести уже развернувшуюся войну цивилизаций к локальному конфликту двух неразумных народов, по-детски не умеющих поделить территорию. Но этой войне тесно на пятачке Ближнего Востока, она глобальна. Сегодня ее ареной стала Европа.
Франция не случайно выглядит передним краем. Здесь самая большая мусульманская община Европы: то ли пять миллионов, то ли семь, то ли все девять — никто точно не скажет. К эмигрантам из бывших колоний прибавились беженцы из Африки, нелегалы. Они заняли города, заполнили пригороды. Они меняют страну под себя, а не себя под страну, в этом вся разница.
Во Франции и самая большая еврейская община в Европе — около 600 тысяч. Сейчас основную часть ее составляют евреи из тех же стран, откуда прибыли и мусульманские эмигранты,— выходцы из бывших колоний Северной Африки. Массовый приток случился почти одновременно, в 1950-х, причем евреи из африканских стран, тоже испытавшие на себе трудности обживания, презрение к чужестранцам, как со стороны соплеменников, европейских евреев-ашкенази, так и французов-христиан (антисемитские традиции во Франции всегда были), стали самой успешной иммигрантской общиной Европы. Они полностью интегрированы, внесли огромный вклад в экономику и культуру страны.
Первое поколение мусульманских иммигрантов из Северной Африки тоже интегрировалось, второе поднялось в более высокие социальные слои, как это происходит со всеми иммигрантами везде, в том числе и в Израиле. Проблемы начались в третьем и усугубились в сегодняшнем, четвертом.
Это его представители приходят к радикальному исламу, отрастили бороды, укрыли своих женщин хиджабами, закрылись в эмигрантских кварталах, сели на пособия, не учат французский. Мусульманский экстремист, четыре поколения предков которого жили во Франции, Мохаммед Мера — не исключение, а тенденция. Тот же эффект и в других странах Европы. Вот свежие данные: среди молодых мусульман, уроженцев Великобритании, выросших практически в светских семьях, 37 процентов хотят введения в стране законов шариата, 74 процента хотели бы, чтобы их жены ходили в парандже, 13 процентов признаются, что они сторонники "Аль-Каиды".
Это можно было бы объяснить национальными особенностями — как волка, мол, ни корми, но родители их были другими. Так что объяснять надо, очевидно, новым динамическим стереотипом общества, идеологической тенденцией, доминирующей поведенческой нормой. Война цивилизаций уже идет, и Европа ее уже проигрывает. Из Израиля, который первым в том мире, который считает себя западным, узнал, что такое теракты в школах, "живые бомбы", захват заложников, убийства детей, это хорошо видно.
Все проверяется на детях. Отношение к ним — показатель здоровья нации.
Когда-то Голда Меир, легендарный израильский премьер, которую в Израиле далеко не все почитают, дала свой рецепт разрешения арабо-израильского конфликта. "Мир наступит тогда,— сказала она,— когда они научатся любить своих детей больше, чем ненавидеть наших".